Барков девичья игрушка содержание

Обновлено: 19.04.2024

Настоящее издание представляет собой первую попытку научного издания «Девичьей игрушки», разумеется, не решающую всех проблем, связанных с этим обширным и, невзирая на публикации последних лет, еще не исследованным массивом русской поэтической культуры XVIII века. О «полной неизученности барковианы в типологическом, историко-культурном и собственно историко-литературном отношении» писал в «Словаре русских писателей XVIII века» В. П. Степанов. Поэтому данный сборник представляет собой скорее начало освоения этого многообразного материала и первичное введение его в оборот, чем итоги, пусть даже предварительные, такого освоения.

В основе состава и композиции книги лежит выдвинутая составителями гипотеза о возможности реконструкции первоначального ядра «Девичьей игрушки». Дело в том, что проведенный анализ ранних списков барковианы (см. статью «Обзор рукописной барковианы XVIII века») показывает: практически все они (за исключением отчасти ГПБ-2, безусловно, ГПБ-3) изготавливались любителями подобной литературы для собственного пользования. Соответственно, переписчики были мало озабочены полнотой и аутентичностью состава и верностью текста. Они легко могли выкидывать не заинтересовавшие их произведения и добавлять что-то от себя. Действительно, просмотренные списки существенно разнятся по составу и композиции. Вместе с тем, и это, пожалуй, самое существенное, исходный корпус текстов в основном поддается реконструкции. При том, что ни один из перечисленных нами списков не восходит к другому и не повторяет другой, большая часть входящих в них произведений повторяется, по крайней мере, в пяти-шести списках. Эта близость друг к другу вариантов «Девичьей игрушки» становится особенно наглядной, если сопоставить их с копиями XIX века, в которых те же стихотворения произвольно перемешаны с более поздними, не обнаруживающими между собой никакого соответствия. Таким образом, если отсеять из ранних списков тексты, встречающиеся лишь один-два раза, то можно осторожно утверждать, что оставшееся будет более или менее близко к первоначальному ядру «Девичьей игрушки».

Существенный элемент структуры большинства барковских сборников составляет их четкое жанровое деление. (Только в списке ЦГАЛИ оно отсутствует, и все стихотворения идут там вперемешку.) При этом жанровые представления переписчиков были весьма условны, и логику отнесения тех или иных произведений в соответствующие рубрики понять подчас совершенно невозможно. Более того, одни и те же произведения сплошь и рядом оказываются в разных списках в различных жанровых отделах. Не говоря уж о таких малоразличимых жанрах, как басня и притча, здесь путаются оды и эклоги, мадригалы и эпиграммы. Однако общее стремление переписчиков к рубрикации остается неизменным. В этой псевдосистематичности сказывается, конечно, влияние поэтики классицизма с его стремлением к универсализму и всеохватности, сочетающейся с тенденцией к расчленению, к таксономической строгости, к подчинению пестроты мира рассудочно выработанной иерархии с ее сетью координат и категорий.

В связи с этим составители сохранили в настоящем издании деление текстов по жанрам, представляющее собой, по существу, единственную возможность их систематизации. Нами выделены основные жанровые рубрики, более или менее регулярно проходящие через различные списки «Девичьей игрушки» и сохраняющие более или менее (см. выше) устойчивый состав: оды, поэмы, эпистолы, элегии, эпиграммы, надписи, портреты, билеты, эпитафии, сонеты, рецепты, загадки, песни, драмы. Басни и притчи сведены в одну рубрику. Тексты, систематически встречающиеся в барковиане, но не имеющие четкого жанрового приурочения, сведены в рубрику «Разные пиесы». Жанровые разделы, встречающиеся окказионально (эклоги, идиллии, мадригалы, дифирамбы и др.), не выделяются, а включенные в них произведения печатаются в рубриках, где они обнаруживаются наиболее часто, или в «Разных пиесах». В целом композиция настоящего сборника в наибольшей мере ориентирована на самые ранние источники: ГПБ-1 и Каз., однако учитывает и другие списки.

Особо следует сказать о текстах, не вошедших в настоящее издание. Сюда не включены произведения, периодически включавшиеся в барковские сборники, но не имеющие прямого отношения к барковиане: стихотворения, связанные с «Гимном бороде» Ломоносова, некоторые эпиграммы Сумарокова, Державина, «Послание к слугам» Фонвизина и др. Не вошли и обсценные стихотворения «На актрису Д.» и «Происхождение подьячего», по-видимому, принадлежащие А. Сумарокову и резко отличающиеся от основного массива барковианы. Эти произведения должны составить отдельную публикацию. Также существенно вытеняется на общем фоне «Сочинений Баркова» так называемый «ивано-даниловичевский цикл», связанный с кружком А. Олсуфьева и разнообразно представленный в некоторых списках «Девичьей игрушки» (см. вступительные статьи). Из этого цикла в настоящем издании представлены только три стихотворения, встречающиеся практически во всех списках «Девичьей игрушки» и составляющие неотъемлемую часть соответствующих жанровых рубрик. Это ода «На день рождения Та Ива», элегия «На отъезд в деревню Ванюши Данилыча» и «Символ веры Ванюшки Даниловича». Во всех списках стихотворения эти помещаются отдельно от других произведений, связанных с именем Ивана Даниловича. Не включены в данное издание и опыты прозаической барковианы, по-видимому, находящиеся за пределами первоначального ядра «Девичьей игрушки».

В некоторых списках «Девичьей игрушки» отдельные стихотворения подписаны, что не может служить окончательным основанием для атрибуции, но, по крайней мере, свидетельствует о наличии устойчивой традиции. Из стихотворений, вошедших в настоящее издание, с именем Баркова традиционно связываются «Ода III „Приапу“» и поэма «Сражение между хуем и пиздою о первенстве». Данные литературных полемик середины XVIII века (см. биографический очерк) дают возможность с большой долей уверенности приписать ему также трагедию «Дурносов и Фарнос». «Ода II „Пизде“» часто приписывается М. Д. Чулкову, а «Письмо Приапу» — Ф. Д. Дмитриеву-Мамонову. (Подробней об единичных атрибуциях см. в комментариях к отдельным жанрам.) Что до остальных текстов, то не подлежит сомнению, что значительная их часть сочинена Барковым, однако предложить сегодня сколько-нибудь серьезные критерии для их выделения из общего массива не представляется возможным.

При издании «Девичьей игрушки», естественно, не может не встать вопрос о выборе текста. Отсутствие автографов или хотя бы прижизненных списков не позволяет решить его сколько-нибудь определенным образом. Во всех без исключения известных нам рукописях текст испорчен порою до полной невразумительности. В этой связи представляется целесообразным опереться на подход, который был бы основан на принципах не столько литературной, сколько фольклорной текстологии. Если, как уже говорилось, можно попытаться на основе различных источников реконструировать исходный состав, то таким же способом возможно идти в направлении реконструкции исходного текста. По-видимому, первым критерием должен быть формальный: варианты, сохраняющие рифму и размер, предпочтительней, чем их разрушающие. На второе место следует поставить содержательный критерий: осмысленное чтение предпочитается бессмысленному. Затем по степени значимости идет количественный показатель: вариант, встречающийся в трех-четырех списках, обладает большей достоверностью, чем зафиксированный лишь однажды. И наконец, при прочих равных условиях следует прибегать к хронологическому критерию — выбирать чтения, содержащиеся в более ранних списках.

Разумеется, следует иметь в виду, что полученный таким образом сводный текст представляет собой всего лишь исследовательскую реконструкцию, основанную на контаминации — приеме, не пользующемся популярностью в современной текстологии. Однако практическая работа по подготовке данного издания показала, что вышеописанный способ — единственный, позволяющий получить текст, почти свободный от откровенной бессмыслицы и искажений, нарушающих стихотворную форму. Конечно, при выборе вариантов должны быть начисто исключены как вкусовые предпочтения, так и произвольные конъектуры. Кроме того, этот подход может иметь право на существование только до тех пор, пока не обнаружена сколько-нибудь авторитетная рукопись «Девичьей игрушки». Таким образом, тексты настоящего издания реконструированы в основном на основании четырех списков: ГПБ-1, Каз., Усп. и ЦГАЛИ-1. Чтения других списков учитывались выборочно, когда основные не давали согласованного и осмысленного решения.

Избранный составителями текстологический принцип, основанный на реконструкции, заведомо исключал попытки сколько-нибудь систематически воспроизвести графику и пунктуацию подлинника. Любые усилия такого рода привели бы не к сохранению специфических элементов текста, но к увековечиванию ошибок переписчиков, каждый из которых был еще к тому же неграмотен по-своему. Соответственно, орфография и пунктуация приближены к современным нормам — сохранены лишь отдельные, наиболее устойчивые написания, передающие колорит эпохи.

В дополнениях к основному корпусу «Девичьей игрушки» мы публикуем оригинал и подстрочный перевод «Оды Приапу» французского поэта А. Пирона, ставшей источником не только обеих одноименных од «Девичьей игрушки», но и многих других произведений обсценного рода в России, а также «Оду в похвалу любви» В. Г. Рубана, служащую эвфемизированной переработкой «Оды I. Победоносной героине…». Кроме того, в книге приводятся образцы стихотворений и переводов И. Баркова, как предназначенных для печати, так и распространявшихся в рукописях, но не имеющих обсценного характера.

Комментарий к отдельным произведениям, публикуемый в настоящем издании, сделан по необходимости кратким. В него входят сведения о встречаемости соответствующих произведений или жанров в различных списках, источниках текста, сведениях об авторстве и др. Варианты и разночтения, а также источники цитат и перифраз не приводятся.

За помощь в розыске необходимых в работе материалов составители приносят благодарность В. Н. Сажину, Б. А. Успенскому, А. Б. Устинову.

И последнее. Обращение к материалу подобного рода принято обычно оправдывать апелляцией либо к его особой культурной значимости, либо к характеру решаемых исследовательских задач. Составители не видят необходимости прибегать ни к той, ни к другой стратегии. Место, которое занимает барковиана в истории русской словесности, несомненно, но достаточно ограничено. С другой стороны, абсолютная неосвоенность этого пласта позволяет на настоящем этапе лишь ввести его в оборот и осуществить первичную обработку, оставляя систематический научный анализ и осмысление на будущее. Вместе с тем, и об этом следует сказать с полной определенностью, составители не считают, что публикация по существу неизвестных текстов, вызывающих сегодня как читательский, так и исследовательский интерес, требует каких бы то ни было объяснений и оправданий.

Содержание

Победоносной героине пизде
Пизде
Похвальные стансы сочинителю сей оды
Приапу («Приап, правитель пизд, хуев…»)
На проебение целки хуем славного ебаки
На воспоминание прошедшей молодости
Собранию пизд
Описание утренней зари
Фомину понедельнику
Кулашному бойцу
На день рождения Та Ива
Отцу Галактиону
Бахусу
Приапу («Парнасских девок презираю…»)
Победоносному хую
Хую
На рождение пизды
Монаху, или видение исповеди

Сражение между хуем и пиздою о первенстве. Поема

Епистола I От хуя к пизде
Епистола II От пизды к хую
Письмо Приапу

Феклиста
«О ты, котора мне ети всегда давала…»
«Владычица души, жизнь жизни ты моей…»
Выговор от любовницы к любовнику
Плач пизды
Сетование хуя о плеши
На отьезд в деревню Ванюшки Данилыча

Подьяческая жена и поп
Коза и бес
Госпожа и парикмахер
Беседа
Монахи
Монахини
Повадка
Пожар
Гарнизонный солдат и немец
Неудачное искушение
Звонарь
Прохожий и сонная девка
Попадья и три ее хахалл
Старик и сонная молодка
Черкас и маленькой сын
Пьяная купчиха
Встреча
Драгун в тереме
Всадник
Пастух
Попадья
Покаяние

Девичья память
Выбор
Стихотворцы
Девичье горе
Вопрос живописца
Непроворный
Требование
Кака
Заика с толмачом
Улика подьячего
Доказательство
Ебливая вдова
Вопрос без ответу
Торг
Сафрон
Отговорка
Брюнетта
Федул
Предосторожность
Просьба
Мельник и девка
Рассуждение
Справедливый ответ
Отчаяние
Венерино оружие
Ссора
Cпор

Торжественным воротам
Монумент
Экономке
Анне
Елисавете
Варваре
Дарье
Ольге
Арине
Фетинье
Настасье
Татьяне Странноприимнице
Амуру
Катерине
Пелагее

«Пресильным я огнем…»
«Лишь в Глухове узнали…»
«Ай, ау, ахти, хти! Кабы теперь локтя в три…»
«Ай, ay, ахти, хти! Етись хочу хуя в три…»
«Поповна, поповна, попомни меня…»
«То не шум шумит…»
«Ты хуй мой разъярила…»
«Ярость молодца берет…»
«До пятнадцати еще лет…»
«Ты для чего ебешься…»
«Кабы знала я да ведала млада…»
«Пиздьи губы, губы толстыя…»
«Как со славного со стрелки кабака…»
«К тому ль я твоим, к тому ль хуем пленилась…»

Суд у хуя с мудами
Разговор любожопа с любопиздом
Торжествующая баханка
Неудачный отказ
Целка
Символ веры Ванюшки Данилыча
Ебена мать

A. Piron. Ode a Priape
А. Пирон. Ода Приапу
В. Рубан. Ода в похвалу любви

Стихотворения и переводы И. Баркова

Ода на всерадостный день рождения…
«Не пользу сатир я хвалами возношу…»
Его Сиятельству графу Григорью Григорьевичу Орлову…
Сатира VIII книги первой Горация

Стихотворения, приписываемые И. Баркову

Сатира на Самохвала
«Пронесся слух: хотят кого-то будто сжечь…»
Сатира на употребление французских слов в русских разговорах
Надгробная надпись
Эпиграмма на красоту чрез Баркова
Эпиграмма любовная чрез Баркова

Девичья игрушка

Приношение Белинде

Данное предисловие, написанное как бы от лица составителя «Девичьей игрушки», занимает в ее композиции важнейшее место, объединяя различные произведения и жанры в одну книгу. Оно содержит также указание на принадлежность сборника разным авторам. Печатается по ГПБ-1, сверенному с ГПБ-2 и Каз. Встречается также в ИРЛИ-1 и ИРЛИ-2.
Белинда — имя героини поэмы А. Попа «Похищение локона» (1711). Поэма была впервые переведена на русский язык в 1748 г. и напечатана в 1761 г. под заглавием «Похищенный локон волосов».

Цвет в вертограде, всеобщая приятность, несравненная Белинда, тебе, благосклонная красавица, рассудил я принесть книгу сию, называемую «Девичья игрушка», ты рядишься, белишься, румянишься, сидишь перед зеркалом с утра до вечера и чешешь себе волосы, ты охотница ездить на балы, на гулянья, на театральные представленьи затем, что любишь забавы, но естли забавы увеселяют во обществе, то игрушка может утешить наедине, так, прекрасная Белинда! ты любишь сии увеселения, но любишь для того, что в них или представляется или напоминается или случай неприметный подается к ебле. Словом, ты любишь хуй, а в сей книге ни о чем более не написано, как о пиздах, хуях и еблях. Ежели не достанет тебе людности и в оном настоящего увеселения, то можешь ты сей игрушкой забавляться в уединении.

Ты приняла книгу сию, развернула и, читая первый лист, переменяешь свой вид, сердишься ты вспыльчиво, клянешь мою неблагопристойность и называешь юношей дерзновенным, но вместе с сим усматриваю я, ты смеешься внутренне тебе любо слышать вожделения сердца твоего.

Ты тише час от часу, тише, потом прощаешь меня в самом деле, оставь, красавица, глупые предрассуждения сии, чтоб не упоминать о хуе, благоприятная природа, снискивающая нам и пользу и утешение, наградила женщин пиздою, а мущин хуем: так для чего ж, ежели подьячие говорят открыто о взятках, лихоимцы о ростах, пьяницы о попойках, забияки о драках, без чего обойтись можно, не говорить нам о вещах необходимых — «хуе» и «пизде». Лишность целомудрия ввела сию ненужную вежливость, а лицемерие подтвердило оное, что заставляет говорить околично о том, которое все знают и которое у всех есть. Посмотри ты на облеченную в черное вретище весталку, заключившуюся добровольно в темницу, ходящую с каноником и четками, на сего пасмурного пиво-реза с седою бородою, ходящего с жезлом смирения, они имеют вид печальный, оставивши все суеты житейские, они ничего не говорят без четок и ничего невоздержного, но у одной пизда, а у другого хуй, конечно, свербится и беспокоят слишком; не верь ты им, подобное тебе имеют все, следовательно подобные и мысли, камень не положен в них на место сердца, а вода не влиянна на место крови, они готовы искусить твою юность и твое незнание.

Ежели ты добродетельна, чиста и непорочна, то, читая сию книгу, имей понятие о всех пакостях, дабы избегнуть оных: будешь иметь мужа, к которому пришед цела, возблагодаришь за целомудрие свое сей книге; любезнее притом вкушаются утехи те, которых долго было предвоображение, но не получаема приятность. Когда же ты вкусила уже сладость дражайшего увеселения любовной утехи ебли, то читай сию книгу для того, что может быть приятнее нам как напоминание тех действий, которые нас восхищали! Итак, люби сию книгу прекрасную, и естественного стыдиться ничто иное, как пустосвятствовать.

Но препоручив тебе, несравненная Белинда, книгу сию, препоручаю я в благосклонность твою не себя одного, а многих, ибо не один я автор трудам в ней находящимся и не один также собрал оную.

Ежели сии причины довольно сильны суть к изданию «Девичьей игрушки» и к приношению оной тебе, прекрасная Белинда, то не менее и оныя, что разум и прилежание погребены бы были многих в вечной могиле забвения от времени. Ты будешь оживление их мыслей и твои преемницы, ты рассудительна без глупого постоянства, ты тиха без суеверия, весела без грубости и наглости, а здесь сии пороки осмеяны, а потому, ни превосходя, ни восходя степеней благопристойности, ты будешь разуметь оную, когда в то ж самое время, не взирая ни на что, козлы с бородами, бараны с рогами, деревянные столбы и смирные лошади предадут сию ругательству, анафеме и творцов ея.

В семье священника рождается кудрявый мальчик, который не желает идти по стопам отца: чтению тропаря ребенок предпочитает гуманитарные науки. Чадо растет, и в 1748 году Браун и Ломоносов отмечают у молодого Баркова блестящее знание латыни, остроту суждений и способность переносить заумь академических старейшин. В этом Барков напоминает Венедикта Ерофеева: тот на экзаменах в МГУ два часа кряду ошеломлял местную профессору. Поначалу преподаватели видят в Баркове надежду русской словесности, достойного мужа и талантливого переводчика. Так студент Иван Барков оказывается принят на обучение в Академию наук. Но Ломоносов еще не догадывается, какого дьявола впустил в свой монастырь.

В период академической юности Барков приводит в студенческую комнату «случайных» женщин; царапает оскорбления и похабные рисунки на стенах профессорской уборной; напивается и устраивает драки в день Святой Пасхи; справляет большую нужду в сапог тирана-преподавателя. Баркову не присущ снобизм однокурсников — однажды он бесследно пропадает, загуляв с мастеровыми. За каждую выходку Баркова обещают отдать в матросы, но угрозу так и не осуществляют.

Любишь медок — люби и холодок

Доведенный до отчаяния штрафными санкциями, в 1751 году Барков сбегает с занятий. Под вечер он заявляется к ректору Крашенинникову — сильно пьяный и сердитый. Щедро украшая речь сексуальными метафорами, Барков выказывает недовольство бесконечными выговорами. Студент угрожает преподавателю и «говорит с крайнею наглостию и невежеством». Военный караул усмиряет бунтаря, которому прописывают щедрую «ижицу» — то есть порку розгами. Но как только прут заносится над Барковым, тот выкрикивает: «Слово и дело!» — похоже, в отравленном мозгу буяна порка превратилась в казнь народного освободителя Степана Разина.

Палачи тотчас прячут орудие пытки. Баркова допрашивают и выясняют, что государь в безопасности. В ближайшие пару лет озорника не раз закуют в кандалы и высекут, но ни одна флагелляция так и не выбьет мятежный дух из барковского гузла.

Между проказами Барков успевает вести дела Ломоносова, переписать «Повесть временных лет», сочинить «Краткую Российскую историю» и перевести сатиры Горация.

Слухи об одаренном, но — увы! — поврежденном служителе муз постепенно разносятся по всем губерниям. Сам автор «вздорных од» Александр Сумароков испытывает мощь его интеллекта. Барков одалживает у Сумарокова сочинения Расина (с которых Сумароков частенько делал поэтические «кальки» собственных трагедий) и отмечает каждый «позаимствованный» фрагмент надписью «украдено у Сумарокова». Тогда же Барков начинает писать порнографические стихи, которые позже составят сборник «Девичья игрушка». «Поэзия кнута и узды» быстро расходится на цитаты, что пагубно влияет на репутацию автора: Барков скомпрометирован. В его исправление больше не верят.

Если тебя ненавидят — притворись хорошим и выиграй время

В надежде на прощение, в 1762 году Барков пишет оду на день рождения Петра III. Ода была вынужденной мерой для Баркова: на тот момент его жалованье с трудом дотягивает до полтинника. Зато после публикации «Оды на всерадостный день рождения…» финансовое положение Баркова заметно поправляется: президент Академии наук Разумовский назначает его академическим переводчиком, пожаловав 200 рублей в год. Благодаря той же «Оде…» Разумовский наивно доверяется обещанию Баркова, заявившего о «совершенном исправлении поступков».

Барков, конечно, слово не держит, но и на амбразуру не бросается, как это позже сделает печально известный Александр Полежаев: тот в своем «Сашке» откровенно пошлет Николая I в предмет знаменитой картины Гюстава Курбе, за что и зачахнет на солдатской «губе». Барков как танцор балансирует на канате вседозволенности. Бунт Баркова — не политический: в списке его требований веселье возвышается над социальной справедливостью.

Несмотря на официальное признание «Оды на день рождения…», скоро становится понятно, что путь в школьные учебники для Баркова заказан.

Но русский Скаррон и не желает славы. Ломоносов твердит Баркову: «Не знаешь, Иван, цены себе, поверь, не знаешь!» Но он знает — и это доказывает очередной исторический анекдот. Похмельный Барков вваливается в дом Сумарокова и величает его первым русским стихотворцем. Когда растаявший Сумароков наливает гостю водки, тот уже в дверях кричит: «Александр Петрович, я тебе солгал: первый-то русский стихотворец — я, второй Ломоносов, а ты только что третий». Говорят, Сумароков в тот вечер едва не зарезал Баркова.

Иван Барков — король прокрастинации

Завистники будут скрипеть зубами, но какая разница? Грубым дается радость. Мат у Баркова выражает бесконечный спектр эмоций и душевных проявлений — становится присказкой, ласковым одобрением, фамильярностью, кокетством, оброненным междометием или особым «украшением» разговора. Барков чурается эвфемизмов и любой внутренней цензуры, всегда называя вещи своими именами, — в этом сама суть «барковщины».

Как Артюр Рембо и Луи-Фердинанд Селин, он переступает через архаику устаревшего языка, вводя в современную ему поэзию язык повседневности — похотливой и телесной.

Злоупотребление «русским титулом» у Баркова сопоставимо с поиском «библейской похабности» и отказом от французского жеманства у Пушкина. Грубость и простота с трехэтажной надстройкой — рецепт, снискавший успех и посмертное проклятие митрополита Евгения Болховитинова. В случае с Барковым правовое регулирование языка невозможно. Насыщенность его поэзии заставляет подчеркнуть красным карандашом едва ли не каждое слово: что останется, если изъять из поэзии Баркова матерщину? Ответ: предлоги и союзы.

«Сегодня разреши свободу нам тисненья — что завтра выйдет в свет? Баркова сочиненья!» (Александр Пушкин)

Знаменитый пушкинист Цявловский допустил ошибку, назвав Баркова «певцом фаллоса». Зато безошибочно отметил главную тему барковианы: «описание coitus’а, как акта физического, или даже механического». Свободолюбивое дитя эпохи Просвещения, Барков неутомимо просвещает читателя в женской и мужской анатомии. Его стихи — это Альфред Кинси, «Ананга Ранга» и gender studies своего времени. Но какой же «певец фаллоса»? На липких страницах барковианы «штанное скало» упоминается не чаще «секелька» и «прорехи» — воспеванию женских прелестей Барков посвящает немало сил и времени.

Женщина никогда не была для Баркова только лишь объектом эксплуатации — в мире «Девичьей игрушки» сексуальные активистки мирно сосуществуют со столь же монструозными любодеями. В эпиграфе Барков обращается именно к читательнице:

«Ты приняла книгу сию, развернула и, читая первый лист, переменяя свой вид, сердишься. Ты спыльчиво клянешь мою неблагопристойность и называешь юношем дерзновенным. Но вместе с сим усматриваю я, ты смеешься внутренно, тебе любо слышать вожделение сердца твоего». Этим рыцарь кожаной шпаги совершает еще одну атаку, на этот раз на патриархат XVIII века с его броской «гусарскостью».

Баркова поймут, но слишком поздно

Тургенев назовет его «русским Вийоном», Батюшков вовсе позволит Баркову, «сотворившему обиды Венере девственной», восседать среди героев Элизии, античной страны вечной весны. От Баркова будут без ума Державин и Карамзин; последний вовсе включит охальника в «Пантеон русских авторов» (1802).

Морализатор Лев Толстой, правда, назовет Баркова ярмарочным шутом, у которого «на рубль вкуса, и ни на копейку стыда», но это ведь только компенсаторные механизмы. К толстовскому лагерю примкнет и чувствительный Пастернак, обиженный одной из важнейших фокус-групп Баркова — «сапогами»:

Ведь это там, на дне веонщины
Навек ребенку в сердце вкован
Облитый мукой облик женщины
В руках поклонников Баркова.

Самым рьяным поклонником Баркова в XIX веке станет Пушкин. Из лицейского «Монаха» образ сексуального наставника перекочует в «Городок», а оттуда — в балладу «Тень Баркова» (известную также как «Тень Кораблева»), умелую пародию на «Громобой» Жуковского: в ней призрак классика подарит попу-расстриге вечную эрекцию. Спасенную и восстановленную Цявловским балладу почти выпустят в СССР (в тайне от народа ее перепечатает глухонемая супружеская пара машинистов из НКВД), но в последний момент вычеркнут из собрания сочинений.

Но чего у нас никогда не смогут отнять — это смерть Баркова

Никто не знает, как именно это произошло. Баркову было 36 лет. Кто-то говорит, что он умудрился повеситься в камине, некоторые настаивают на удушении угарным газом, остальные приписывают Баркову утопление в афедроне — мол, захлебнулся дерьмом в общественном туалете. Live fast, die young — good poets do it well. Барков не оставляет черновиков, дневников и завещаний. Его единственное напутствие — крохотная записка. По некоторым вариантам легенды, ее нашли у поэта в заднице.

Той самой заднице, которую со школьной скамьи полосовали розгами за свободолюбие ее владельца. В записке — обращение ко всем поборникам морали, палачам и лицемерам уходящего века:

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Сплошной стыд и срам! Жутко! Но - большой талант! Сам Александр Сергеевич Пушкин, как указано на обложке страницы, признавал достоинство творчества Ивана Баркова. В предисловии написано, что в искусстве на первом месте стоит не сама тема, а то, как она изложена.

Отличное карманное издание (а других в наше время, к сожалению, в массовой продаже не найти) одного из легендарнейших писателей, чьи стихи вы не процитируете в светском обществе!
Однозначно, любое искусство, выходящее за какие-то рамки (о треше речи не ведём!) требует как минимум ознакомления, а эта "Матерная" поэзия совсем не является чем-то "чернушным". Эта книга очень позабавит вас. Даже если вы не знакомы со слогом тех времён, для вас предоставлен словарик устаревших слов.
А в конце концов, разве не стоит ознакомиться с поэтом, чьми стихами зачитывался даже сам А.С. Пушкин?

Один из любимых поэтов Пушкина.
Один из самых циничных ценителей женщин.
Скандальный поэт, матерщинник.
Посмотрите фотографии его стихов и од (в частности, "Оду п..е") - и решайте, хватит ли у вас мужества держать в своей библиотеке такие произведения. :-)

Качество издания - бумага хорошая, но переплет бумажный (других сейчас в продаже нет.)

Когда то очень давно мне довелось читать стихи И.С.Баркова чуть ли не в самиздатовском варианте.И вот этот сборник шутливой поэзии в моей домашней библиотеке! Достоинства стихов поэта признавали Державин и Пушкин, Майков и Карамзин. Остается оценить их и нам - современным читателям, молодым и не очень.
Книга издана в серии "Азбука-Классика", в мягком переплете, с шутливой обложкой, соответствующей содержанию.

Это книга точно не для меня, я поняла одно что Иван Барков - Зачинатель русской порнографии, написавший сборник «непристойного» и «срамного» содержания «Девичья игрушка"
Судите сами, оглавление:
Иван Барков — история культурного мифа
Иван Барков: Биографический очерк
Девичья игрушка, . или Сочинения господина Баркова
Приношение Белинде*
Оды*
Победоносной героине пизде
Пизде
Похвальные стансы сочинителю сей оды
Приапу («Приап, правитель пизд, хуев…»)
На проебение целки хуем славного ебаки
На воспоминание прошедшей молодости
Собранию пизд
Описание утренней зари
Фомину понедельнику
Кулашному бойцу
На день рождения Та Ива
Отцу Галактиону
Бахусу
Приапу («Парнасских девок презираю…»)
Победоносному хую
Хую
На рождение пизды
Монаху, или видение исповеди
Сражение между хуем и пиздою о первенстве*
Епистолы*
Епистола I . От хуя к пизде
Епистола II . От пизды к хую
Письмо Приапу
Елегии*
Феклиста
«О ты, котора мне ети всегда давала…»
«Владычица души, жизнь жизни ты моей…»
Выговор от любовницы к любовнику
Плач пизды
Сетование хуя о плеши
На отьезд в деревню Ванюшки Данилыча
Басни и притчи*
Подьяческая жена и поп
Коза и бес
Госпожа и парикмахер
Беседа
Монахи
Монахини
Повадка
Пожар
Гарнизонный солдат и немец
Неудачное искушение
Звонарь
Прохожий и сонная девка
Попадья и три ее хахалл
Старик и сонная молодка
Черкас и маленькой сын
Пьяная купчиха
Встреча
Драгун в тереме
Всадник
Пастух
Попадья
Покаяние
Епиграммы*
Девичья память
Выбор
Стихотворцы
Девичье горе
Вопрос живописца
Непроворный
Требование
Кака
Заика с толмачом
Улика подьячего

Доказательство
Ебливая вдова
Вопрос без ответу
Торг
Сафрон
Отговорка
Брюнетта
Федул
Предосторожность
Просьба
Мельник и девка
Рассуждение
Справедливый ответ
Отчаяние
Венерино оружие
Ссора
Cпор
Надписи*
Торжественным воротам
Монумент
Экономке
Анне
Елисавете
Варваре
Дарье
Ольге
Арине
Фетинье
Настасье
Татьяне Странноприимнице
Амуру
Катерине
Пелагее
Портреты*
Билеты*
Епитафии*
Сонеты*
Рецепты*
Загатки*
Песни
«Пресильным я огнем…»
«Лишь в Глухове узнали…»
«Ай, ау, ахти, хти! Кабы теперь локтя в три…»
«Ай, ay, ахти, хти! Етись хочу хуя в три…»
«Поповна, поповна, попомни меня…»
«То не шум шумит…»
«Ты хуй мой разъярила…»
«Ярость молодца берет…»
«До пятнадцати еще лет…»
«Ты для чего ебешься…»
«Кабы знала я да ведала млада…»
«Пиздьи губы, губы толстыя…»
«Как со славного со стрелки кабака…»
«К тому ль я твоим, к тому ль хуем пленилась…»
Разные пиесы
Суд у хуя с мудами*
Разговор любожопа с любопиздом*
Торжествующая баханка*
Неудачный отказ*
Целка*
Символ веры Ванюшки Данилыча*
Ебена мать*
Драматические пиесы
Ебихуд*
Действие первое
Действие второе
Действие третье
Дурносов и Фарнос*
Действие 1
Действие 2
Действие 3
Дополнения
A. Piron. Ode a Priape*
А. Пирон. Ода Приапу*
В. Рубан. Ода в похвалу любви*
Стихотворения и переводы И. Баркова
Ода на всерадостный день рождения…*
«Не пользу сатир я хвалами возношу…»*
Его Сиятельству графу Григорью Григорьевичу Орлову…*
Сатира VIII книги первой Горация*
Стихотворения, приписываемые И. Баркову
Сатира на Самохвала*
«Пронесся слух: хотят кого-то будто сжечь…»*
Сатира на употребление французских слов в русских разговорах*
Надгробная надпись*
Эпиграмма на красоту чрез Баркова*
Эпиграмма любовная чрез Баркова*
Приложения
Рукописная и печатная история Баркова и барковианы
Обзор рукописных сборников барковианы
Комментарии
Словарь устаревших слов
Список синонимов к основным обсценным словам и понятиям
Словарь мифологических и исторических имен и названий
Выходные данные . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В сборник включены самые известные и наиболее представительные эротические произведения Ивана Баркова (1732-1768). Литератор Новиков называл их стихотворениями в честь Вакха и Афродиты; историк Карамзин, посетовав, что Барков не искал славы истинного поэта, отметил его дарование и особенный род остроумия; юный Пушкин переписывал в потаённую тетрадь стихи Баркова, ставшего к тому времени уже классиком русской эротической поэзии. Легенды окружают это имя, и по одной из них Барков закончил свою не очень долгую грешную жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку: "Жил грешно, а умер смешно".
Издание снабжено словарём устаревших и малоупотребительных слов, а также объяснением исторических имён и названий.

Качество издания - бумага хорошая, но переплет бумажный (других сейчас в продаже нет.)

Книга "Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова"

Помогите нам сделать Литлайф лучше

Добавить похожую книгу:

Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова 18+

Барков Иван Семенович

Поэзия

Эротика

Русская потаенная литература

Оценка

9.00 / 10

Ваша оценка книги:

Иван Барков (1732–1768) — легендарный русский поэт, давший имя целому направлению отечественной словесности. Сегодня, пожалуй, не найти мало-мальски грамотного человека, кто не слышал бы об этом литераторе XVIII века. Но, несмотря на столь широкую известность, абсолютному большинству читателей, интересующихся личностью стихотворца и его наследием, приходится довольствоваться лишь досужими вымыслами.

Вот, что, в частности, написано о Баркове в «Энциклопедическом словаре» Ф. Брокгауза и И. Эфрона (1891 г.): «Всероссийскую славу стяжал он себе тоже стихотворными, но не печатанными „срамными сочинениями“, в огромном количестве списков разошедшимися среди российских любителей пикантного чтения. Слава эта так велика, что создался особый термин „барковщина“ и Баркову сплошь да рядом приписываются вещи, которые совсем ему не принадлежат».

Дорогой читатель. Вы держите в руках научное издание сочинений Ивана Баркова, публикуемое впервые за 225 лет со дня его смерти.

Читайте также: