Девическая игрушка или собрание сочинений г баркова
Обновлено: 09.05.2024
да, Автор капитально переделала историю.
Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
сожалею, но книга представляет собой графоманский поток сознания (реализация комплексов, замешанных на смеси перверсии взрослого человека с поллюциями неудачливого подростка) :) кому не жалко времени - может почитать, чтобы поворчать про деградацию жанра
Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
эту жизнь ГГ автор упростил по сравнению с предыдущей
Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Читабельно, но не тянет на высокую оценку. Автор не знает историю. Ведь в 38 году Польша вместе с Германией захватывала Чехословакию, а в книге тишь да гладь. Немцы побеждали не числом техники, а структурой и связью войск. Пулемёты, миномёты, артиллерия,господство в воздухе авиации и только в последнюю очередь танки. Да закупи Польша хоть море танков, что они сделают самолётам и как защитят от бомб? Немецкие танки прорывались лишь по
одной причине в начале войны, артиллерия и авиация зачищали место прорыва от огневых точек. Цели подавлялись, как только выявлялись. Танки управлялись в бою оперативным командованием, а не тупо перлись вперёд выполняя приказы командования из глубокого тыла. Автор не знает историю действия сюжета во времени, не тактику немцев даже по минимуму. И не надо сваливать на ГГ, что тот не знает историю, история от этого не изменится, а пишет о ней автор. Тупо не понятно зачем русский попаданец в прошлое имея свою родню в красной армии помогает Польше укреплять оборону, ведь на Польшу напала не только Германия, но и СССР. Если Германцы своей авиацией подавят любую оборону на тот момент, то нашим такое укрепление Польшы как раз выйдет боком, можно и себя из прошлого прихлопнуть не родившись, так как не был зачет в тоже время хотя бы из-за смен даты выходных праздничного дня "Победы".
Рейтинг: +3 ( 4 за, 1 против).
Может потому, что на сайте издательства она проходит по жанру:«Современная русская литература»
Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Присоединяюсь к уже озвученному мнению. Этот мини-рассказ, да и не рассказ вроде. Минимум «красок», минимум деталей. Что это собственно за мир, и что в нем фэнтезийного? С таким же успехом — это может быть и «местное средневековье».
Основной персонаж — некий мститель (почти «неуловимый»)) Но. жизнь это все же не сказка и финал порой бывает весьма прозаичным, тупым и безальтернативным. Так что же тогда происходит в конце? Просто
«прощальный выверт» угасшего сознания или все же некое . чудо?
Думаю — отвечать на этот вопрос совсем не обязательно, ибо только недосказанность и дает «указанный эффект». Так что «браво»)) Получилось.
Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Соглашусь с bvelvet, (22 апреля 2019 г. «. Исключительно увлекательный и нелепый роман, в котором смешаны теории Стивена Хокинга, хронопарадоксы, финансовые коллизии . Вместе с тем оторваться от этого безумия нет никакой возможности»)
С одной стороны — это часть книги безусловно проигрывает части первой («Инцидент на Тартаре», совершено самостоятельной вещи написанной совершенно другим автором). Если там — внимание читателя «цепляет
с ходу», то здесь все гораздо скучней (в самом начале). Признаюсь что даже отложил чтение данной вещи на день-два, поскольку (ну совершенно) не хотелось читать очередной «космический детектив» (так я в самом начале для себя охарактеризовал данное произведение).
Но. начав таки дочитывать, я вдруг (с удивлением) обнаружил что «масштабы автора» были все таки более «обьемнее»)) Так — «по ходу пьесы» (решения проблемы преследования) вдруг выяснилось, что (охотящийся за ГГ) убийца, не просто убийца. а (никак иначе, чем) злодей практически «галактического масштаба». Вот и пришлось главному герою (подроску) решать (помимо своей основной проблемы) еще («паровозом») и вопрос существования человечества в принципе))
Самое забавное — что несмотря на заявленный пафос, книга начинает читаться уже «влет» (а не «еле-еле» как это было вначале). И хоть многое из того что было заявлено не совсем понятно (всякие там временно-пространственные норы и прочий сопутствующий «хроноклазм»), но от этого общее впечатление (все же не страдает).
Финал же получился прям по Стивену Кингу: наивный подросток (не имеющий никаких шансов в принципе) в конце книги (неким чудесным образом) обретает «силу джедая» (блин это немножно из другой оперы)) и. спасает себя (и все человечество «до кучи»)) Концовка же (финала) совсем не лицемерна. В конце концов — если у тебя хватило сил спасти вселенную, всегда найдется время и для подруги))
- ЖАНРЫ 361
- АВТОРЫ 287 482
- КНИГИ 690 487
- СЕРИИ 26 415
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 783
8.17 (18)
10 (1)
6.61 (23)
Оценка: 9 ( 1 )
| fb2 | QR код | Размер: 393,7 Кбайт | Добавлено 15 ноября 2012, 16:52 |
Иван Барков (1732–1768) — легендарный русский поэт, давший имя целому направлению отечественной словесности. Сегодня, пожалуй, не найти мало-мальски грамотного человека, кто не слышал бы об этом литераторе XVIII века. Но, несмотря на столь широкую известность, абсолютному большинству читателей, интересующихся личностью стихотворца и его наследием, приходится довольствоваться лишь досужими вымыслами.
Вот, что, в частности, написано о Баркове в «Энциклопедическом словаре» Ф. Брокгауза и И. Эфрона (1891 г.): «Всероссийскую славу стяжал он себе тоже стихотворными, но не печатанными „срамными сочинениями“, в огромном количестве списков разошедшимися среди российских любителей пикантного чтения. Слава эта так велика, что создался особый термин „барковщина“ и Баркову сплошь да рядом приписываются вещи, которые совсем ему не принадлежат».
Дорогой читатель. Вы держите в руках научное издание сочинений Ивана Баркова, публикуемое впервые за 225 лет со дня его смерти.
Мне нравится ( 0 )
О, бодрость, сила наших веков, Потомкам дивные дела! О, храбрость пьяных человеков, Вином скрепленные чресла. Когда б старик вас зрел с дубиной, Которой чудовищ побил, Которой бодрою елдиной Сто пизд, быв в люльке, проблудил, Предвидя сии перемены, Не лез бы в свет он из Алкмены.
Бузник не равен Геркулесу, Вступив вразмашку, начал пхать, И самому так ввек Зевесу Отьнюдь мудом не раскачать. Кулак его везде летает, Крушит он зубы внутрь десен, Как гром, он уши поражает, Далече слышен в жопе звон. Трепещет сердце, печень бьется, В портках с потылиц отдается.
Нашла коса на твердый камень, Нашел на доку дока тут, Блестит в глазах их ярость, пламень, Как оба страшны львы ревут, Хрепты имеющи согбенны, Претвердо берцы утвердив, Как луки, мышцы напряженны, Стоят, взнося удар пытлив, Друг друга в силе искушают, Махнув вперед, назад ступают.
Недолго длилася размашка, Алешка двинул в жабры, в зоб, Но пестрая в ответ рубашка Лизнул бузник Алешку в лоб, Исчезла бодрость вмиг, отвага, Как сноп упал, чуть жив лежит, В крови уста, а в жопе брага, Руда из ноздрь ручьем бежит, Скулистое лицо холопа Не стало рожа, стало жопа.
На падшего бузник героя Других бросает, как ребят, Его не слышно стона, воя, Бугры на нем людей лежат, Громовой плешью так Юпитер, Прибив Гиганта, бросил в ад, Надвигнув Етну, юшку вытер — Бессилен встати Енцелад, Он тщетно силы собирает, Трясет плечми и тягость пхает.
Как ветр развеял тонки прахи, Исчез и дым, и дождь, и град, Прогнали пестрые рубахи Так вмах холопей и солдат, Хребет, затылок окровленный, Несут оне с собою страх, Фабришны вовсе разъяренны Тузят вослед их в сильный мах. Меж стен открылось всюду поле, Бузник не зрит противных боле.
С горы на красной колымаге Фетидин сын уж скачет вскоко, Затем, что ночь прошед в овраге, Фату развесила платок, Тем твердь и море помрачились, А он с великого стыду, Когда Диана заголилась, Ушел спать к матери в пизду. Тогда земля оделась тьмою, А тем конец пришел дню боя.
Главу подъяв, разбиты нюни Лежат в пыли прибиты в гроб, Точат холопы красны слюни, Возносят к небу жалкой вопль. Фабришны славу торжествуют И бузника вокруг идут, Кровавы раны показуют, Победоносну песнь поют. Гласят врагов ступлено жало, Гулять восходят на кружало.
Уже гортани заревели И слышен стал бубенцов звук, Уже стаканы загремели И ходят сплошь из рук вокруг. Считают все свои трофеи, Который что в бою смахал, Уже пошли в расплох затеи, Иной, плясав, себя сломал. Как вдруг все зданье потряслося, Вино и пиво разлилося.
Не грозна туча, вред носивша, В ефир незапно ворвалась, Не жирна влажность, огнь родивша, На землю вдруг с небес снеслась — Солдат то куча раздраженных, Сбежав с верхов кабацких вмах, Мечей взяв острых, обнаженных, Неся ефес в своих руках, Кричат, как тигры, устремившись: Руби, коли, — в кабак вломившись,
Тревога грозна, ум мятуща, Взмутила всем боязнь в сердцах. Бород толпа, сего не ждуща, Уже взнесла трусливый шаг, Как вдруг бузник, взывая смело, Кричит: — Постой, запоры дай! — Взгорелась брань, настало дело. Смотри, — вопит, — не выдавай! Засох мой рот, пришла отважность, В штанах я с страху слышу влажность.
На день рождения Та Ива
Встань, Ванька, пробудися, День радости настал, Скачи, пой, веселися, На землю плод твой пал. Днесь кровь твоя лилася, Танюшка родилася, Умножилось число блядей.
Три выпей вдруг стакана И водки и вина, Да здравствует Татьяна, Утех твоих вина. Беги скорей умыться, С похмелья ободриться, На Лиговской спеши кабак.
А ты расти скорее, Возлюбленная дщерь, Етись учись скорее, Хуям отверзи дверь, Хуёв не ужасайся, К ним бодро подвигайся, Ты матушке последуй в том.
Она едва достигла, Танюшка, возраст твой, Как все хуи воздвигла, Дроча их над собой, Ног плотно не сжимала, Послюнивши впутала Претолстый хуй дьячка Фомы.
Когда ж потом узнала, Сколь сладок хуй в пизде, Подол всем подымала, За грош еблась везде. И ты тому ж учися, Смелей будь, не стыдися, Маши, небось, ебися впрах.
На то вить и родилась, Пиздой чтоб промышлять, И бабка не стыдилась Дом твой тем пропитать, Вить по миру б ходила, Скитаясь бы просила Под окнами от алчбы хлеб.
верифицировал в своем сборнике стихотворений непристойного содержания его владелец — «устюжский помещик Левонтий Яколич». В его собрании многие тексты подписаны самыми разными именами, однако безвестный владелец этой рукописной книги уже воспроизводил сформировавшийся образ демиурга обсценного мира, создателя всех сочинений непристойного содержания, одержимого к тому же маниакальной страстью. Эти вирши заносились в сборник, ныне хранящийся в Государственной Публичной библиотеке в Санкт-Петербурге, примерно в конце 1780-х годов, приблизительно через два десятилетия после смерти Баркова. Но еще до этого многие современники успели сформулировать свое мнение о его творчестве.
В лейпцигском «Известии о русских писателях», принадлежащих перу И. А. Дмитревского или В. И. Лукина, говорится о «веселом и бодром направлении ума» Баркова, проявившемся в «бурлесках, которых он выпустил в свет множество». «Жаль лишь, что местами там оскорблено благоприличие», — сетует автор «Известия». Читателя, знакомого с «Девичьей игрушкой», это осторожное «местами» может даже изумить, поскольку здесь очень мало таких мест, где бы благоприличие не было бы оскорблено самым решительным образом. Однако нравы середины XVIII века были, по-видимому, существенно либеральнее нынешних. Н. И. Новиков в своем «Опыте словаря российских писателей» и вовсе обошелся без этикетных сожалений, указав, что «сатирические сочинения» Баркова в честь Вакха и Афродиты «весьма многими похваляются за остроту». Новиков, возможно, лично знакомый с Барковым, особо отметил «веселый его нрав и беспечность»[7]. Уже много позже такой предельно далекий от какого бы то ни было неприличия писатель, как Карамзин, дал Баркову более скептическую, но отнюдь не уничтожающую оценку: «Барков родился, конечно, с дарованием, но должно заметить, что сей род остроумия не ведет к той славе, которая бывает целию и наградой истинного поэта»[8]. Заслуживает внимания, что приведенный отрывок взят из книги под названием «Пантеон российских авторов». Карамзин, не колеблясь, включил Баркова в этот пантеон. Чуть позже, в сатирическом «Видении на берегах Леты» Батюшков также помещает его в «священный Элизий», населенный лучшими русскими поэтами: тот, «что сотворил обиды Венере девственной, Барков», оказывается судьей современных авторов, наряду с Ломоносовым и Сумароковым. И высокая оценка оскорбляющего приличия автора, и легкая ирония в его адрес идут здесь рука об руку. Это же сочетание почтения и скептицизма было характерно и для Пушкина:
Таким образом, для XVIII и начала XIX столетия барковская традиция была частью литературы, отграниченной от основного ее массива, но не противопоставленной ему. Но с наступлением второй половины века— эпохи русского викторианства — ситуация резко меняется.
Если в первой трети XIX века барковской традиции отдают дань ведущие поэты, и среди них Пушкин, Языков, Вяземский, Полежаев, то где-то с конца 1830-х годов она все больше перемещается в сферу низового сквернословия или дружеской похабщины закрытых мужских учебных заведений. Строго говоря, гусарские поэмы Лермонтова уже указывают на этот перелом. Соответственно меняется и бытующий в культуре образ Баркова. На фоне заново сложившейся системы литературных приличий и табу этого времени тексты барковианы, тем более изрядно разбавленные позднейшими порнографическими виршами, выглядели чудовищно безнравственно. Любопытным отражением такого подхода стало появившееся в 1872 году издание «Сочинений и переводов» поэта. Этот коммерческий сборник привлекал доверчивого читателя именем автора на обложке и предлагал ему свод легального Баркова, дополненный кратким предисловием, где излагались малодостоверные сведения об авторе, а сам он изображался моральным выродком, хулиганом и пропойцей. «Это просто кабацкое сквернословие, сплетенное в стихи: сквернословие для сквернословия. Это хвастовство цинизма своей грязью». В общем-то в том же духе судили и другие исследователи, которым по долгу службы приходилось иметь дело с произведениями поэта. «Разумеется, „Девичья игрушка“ (так называется в некоторых списках собрание мерзостей Баркова) никогда не будет напечатана»[9],— решительно заявил известный русский литературовед Е. А. Бобров. В том же ключе судит о Баркове в своем критико-библиографическом словаре и такой солидный ученый, как С. А. Венгеров, оказывающийся, впрочем, довольно снисходительным к поэту. «Для незнакомых с грязной музою Баркова следует прибавить, что в стихах его, лишенных всякого оттенка грации и шаловливости, нет также того почти патологического элемента, который составляет сущность произведений знаменитого маркиза де Сада В Европе есть порнографы в десятки раз более его безнравственные и вредные, но такого сквернослова нет ни одного»[10].
Таким образом, представляется закономерным развитие барковской легенды в нашем столетии. Для серебряного века, испытывавшего живой интерес к неприличной тематике, Барков был слишком груб и примитивен. На фоне «Маркиз» Сомова «Девичья игрушка» не выглядела достаточно увлекательной. Тем более не мог пробудиться интерес к бар-ковиане в годы призыва ударников в литературу, культурной революции и свирепейшей моральной цензуры. Отдельные упоминания «Девичьей игрушки» в эту пору связаны с попытками отыскать в ней зачаточную форму социального или политического протеста. В этом плане внимания заслуживает публикация в «Литературном наследстве» сатирической песни «Ебливица»[12] («Как в Глухове узнали»), в которой читался намек то ли на Анну Иоанновну, то ли на Екатерину П.
Отсюда как бы из недр официозного взгляда на барковиану, по существу к этому времени уже не известную читателям, родилось представление о Баркове как о поэте-бунтаре, протестанте против литературного и социального истеблишмента, получившее широкое распространение в оттепельные шестидесятые. Наиболее резко и отчетливо взгляд этот проявился в стихотворении Олега Чухонцева «Барков».
Храпел мясник среди пуховых облаков, Летел ямщик на вороных по звездной шири. А что же ты, иль оплошал, Иван Барков, Опять посуду бил и горло драл в трактире…
Не тяжко пьянство, да похмелье тяжело, Набрешут досыта, а свалят на Баркова, Такое семя крохоборное пошло, Что за пятак себя же выпороть готово
да, Автор капитально переделала историю.
Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
сожалею, но книга представляет собой графоманский поток сознания (реализация комплексов, замешанных на смеси перверсии взрослого человека с поллюциями неудачливого подростка) :) кому не жалко времени - может почитать, чтобы поворчать про деградацию жанра
Рейтинг: +2 ( 2 за, 0 против).
эту жизнь ГГ автор упростил по сравнению с предыдущей
Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Читабельно, но не тянет на высокую оценку. Автор не знает историю. Ведь в 38 году Польша вместе с Германией захватывала Чехословакию, а в книге тишь да гладь. Немцы побеждали не числом техники, а структурой и связью войск. Пулемёты, миномёты, артиллерия,господство в воздухе авиации и только в последнюю очередь танки. Да закупи Польша хоть море танков, что они сделают самолётам и как защитят от бомб? Немецкие танки прорывались лишь по
одной причине в начале войны, артиллерия и авиация зачищали место прорыва от огневых точек. Цели подавлялись, как только выявлялись. Танки управлялись в бою оперативным командованием, а не тупо перлись вперёд выполняя приказы командования из глубокого тыла. Автор не знает историю действия сюжета во времени, не тактику немцев даже по минимуму. И не надо сваливать на ГГ, что тот не знает историю, история от этого не изменится, а пишет о ней автор. Тупо не понятно зачем русский попаданец в прошлое имея свою родню в красной армии помогает Польше укреплять оборону, ведь на Польшу напала не только Германия, но и СССР. Если Германцы своей авиацией подавят любую оборону на тот момент, то нашим такое укрепление Польшы как раз выйдет боком, можно и себя из прошлого прихлопнуть не родившись, так как не был зачет в тоже время хотя бы из-за смен даты выходных праздничного дня "Победы".
Рейтинг: +3 ( 4 за, 1 против).
Может потому, что на сайте издательства она проходит по жанру:«Современная русская литература»
Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Присоединяюсь к уже озвученному мнению. Этот мини-рассказ, да и не рассказ вроде. Минимум «красок», минимум деталей. Что это собственно за мир, и что в нем фэнтезийного? С таким же успехом — это может быть и «местное средневековье».
Основной персонаж — некий мститель (почти «неуловимый»)) Но. жизнь это все же не сказка и финал порой бывает весьма прозаичным, тупым и безальтернативным. Так что же тогда происходит в конце? Просто
«прощальный выверт» угасшего сознания или все же некое . чудо?
Думаю — отвечать на этот вопрос совсем не обязательно, ибо только недосказанность и дает «указанный эффект». Так что «браво»)) Получилось.
Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Соглашусь с bvelvet, (22 апреля 2019 г. «. Исключительно увлекательный и нелепый роман, в котором смешаны теории Стивена Хокинга, хронопарадоксы, финансовые коллизии . Вместе с тем оторваться от этого безумия нет никакой возможности»)
С одной стороны — это часть книги безусловно проигрывает части первой («Инцидент на Тартаре», совершено самостоятельной вещи написанной совершенно другим автором). Если там — внимание читателя «цепляет
с ходу», то здесь все гораздо скучней (в самом начале). Признаюсь что даже отложил чтение данной вещи на день-два, поскольку (ну совершенно) не хотелось читать очередной «космический детектив» (так я в самом начале для себя охарактеризовал данное произведение).
Но. начав таки дочитывать, я вдруг (с удивлением) обнаружил что «масштабы автора» были все таки более «обьемнее»)) Так — «по ходу пьесы» (решения проблемы преследования) вдруг выяснилось, что (охотящийся за ГГ) убийца, не просто убийца. а (никак иначе, чем) злодей практически «галактического масштаба». Вот и пришлось главному герою (подроску) решать (помимо своей основной проблемы) еще («паровозом») и вопрос существования человечества в принципе))
Самое забавное — что несмотря на заявленный пафос, книга начинает читаться уже «влет» (а не «еле-еле» как это было вначале). И хоть многое из того что было заявлено не совсем понятно (всякие там временно-пространственные норы и прочий сопутствующий «хроноклазм»), но от этого общее впечатление (все же не страдает).
Финал же получился прям по Стивену Кингу: наивный подросток (не имеющий никаких шансов в принципе) в конце книги (неким чудесным образом) обретает «силу джедая» (блин это немножно из другой оперы)) и. спасает себя (и все человечество «до кучи»)) Концовка же (финала) совсем не лицемерна. В конце концов — если у тебя хватило сил спасти вселенную, всегда найдется время и для подруги))
Читайте также: