Дмитрий москин игрушки кижи
Обновлено: 16.05.2024
Балашов говорил, что русский мужик должен владеть пятнадцатью специальностями, уметь управляться с топором и другими плотницкими инструментами.
В тех квартирах и домах, где он жил, Дмитрий Михайлович делал мебель , частично расписывая, частично украшая резьбой .
Интерес к изобразительному творчеству у будущего писателя и ученого проявился еще в детстве. В Ленинграде, в 1930-е годы, он ходил в изостудию, находившуюся в Аничковом дворце , где преподавал К.А. Кордобский.
Интерес Балашова к старине проявился через рисование древних храмов, фресок.
Приехав в Петрозаводск в 1967 году, Дмитрий Балашов некоторое время работал в секторе этнографии Карельского филиала Академии наук. Позже, из-за интриг сотрудников и косности руководства, был оттуда изгнан.
Будучи самобытной личностью, обладая сложным характером, он не вписался в структуру госучреждения (ему запретили даже читать лекции по фольклору для экскурсоводов музея «Кижи» ) и был вынужден зарабатывать на хлеб на комбинате «Карельские сувениры», где делал ковши и солонки для продажи, в том числе из капового материала.
Писатель Виктор Пулькин, который одно время спал на сундуке у Балашова в доме по улице Герцена, 4, вспоминал о ковшах и солонках , резных полках и столе с кариатидами .
В это время в голове писателя рождался план его знаменитой эпопеи о древней Руси . Поэтому он исследовал народный исторический быт «не ради застольной ни к чему не обязывающей науки, а во имя большого понятия жизни» (В. Поветкин).
Жизнь Балашова в деревне Чеболакша (1967 – 1983), что на Онежском озере недалеко от Кондопоги, была наполнена как духовным и научным трудом, так и трудом крестьянским. «Личный физический труд… позволял ему пропускать через себя личную роль многих русских людей, живших задолго до него» (С. Панкратов).
Новгородский период жизни Балашова также отмечен его «древодельными» делами. Неслучайно, обосновавшись в 1984 году в деревне Козынево, что на берегу Ильмень-озера, писатель помимо наличников, балкона и конька на крыше, оборудовал столярную мастерскую, где позже и принял мученическую смерть буквально на рабочем месте, рядом с дорогими ему инструментами.
Когда умерла мать Дмитрия Михайловича, он вырезал и поставил ей на могилу в Зеленогорске резной дубовый крест наподобие древнерусских, обетных. Увы, крест простоял недолго – его украли. Этому кощунству, злу, нищете духа писатель противостоял всю жизнь как словом, так и творчеством, противопоставляя истинно русское наносному, фальшивому.
Обладая знаниями и мастерством реставратора по дереву, он многое из крестьянской утвари, найденной в экспедициях, спас. Было что посмотреть гостям и в новгородской квартире Балашова, что на углу Никольской и Славной улиц: резные полки, скамьи, столы, табуреты.
Посмертная слава Дмитрия Михайловича проявилась и в интересе к нему как к художнику. Первые Балашовские чтения многим запомнились в том числе и посещением выставки «Балашов-художник» в центре музыкальных древностей. В экспозиции были представлены рисунки церквей, лики святых, зарисовки башен и крепостных стен древних городов.
Некоторые деревянные вещи, созданные Балашовым, можно увидеть в экспозиции литературного музея писателя в Великом Новгороде, который размещается в Центральной городской библиотеке его имени.
Автор: Дмитрий Москин
Большое спасибо, что дочитали до конца. Будем вам очень признательны, если вы поставите лайк этой публикации и поделитесь ею в своих соцсетях (нажав на логотип соцсетей справа), чтобы и другие люди могли увидеть этот материал.
«Панка» — уникальная поморская деревянная кукла. В старину такими куклами не играли — верили, что в них переселяются души умерших родственников. К концу XIX века традиции были забыты, и «панки» превратились в игрушки для детей. Форма этих кукол настолько архаична, что, взяв ее в руки, невольно ощущаешь легкий мистический трепет. О «панках» и других куклах-оберегах — в новом выпуске проекта «100 символов Карелии».
Поморские деревянные куклы "панки". Фото: ИА "Республика" / Михаил Никитин
Куклы-«панки» похожи на столбики. У них шарообразная голова и плоское лицо. Руки-ноги у «панки» не обозначены, глаза, рот и нос выжжены черточками и небольшими ямками с помощью раскаленного гвоздя. Внешне «панки» похожи на каких-то древних идолов или каменных баб, которым поклонялись наши предки.
В Петрозаводске живет художник, который знает почти все о традиционных деревянных игрушках поморов. Редким видом — северной плотницкой игрушкой — Дмитрий Москин интересуется уже около 30 лет. Последние лет 15 он сам делает из дерева кукол-«панок», лошадок и птичек — точные копии исторических народных игрушек, которые в прежние времена были и забавой, и важным обрядовым культовым символом.
Дмитрия Москина в туристический беспандемийный сезон можно встретить на острове Кижи у дома Ошевнева и посмотреть на технологию создания игрушки. Фото: музей-заповедник «Кижи» / Игорь Георгиевский
Дома у Дмитрия Москина хранятся огромные папки с этнографическими, историческими, искусствоведческими материалами о северной игрушке. Здесь есть схемы, замеры и подробные описания предметов, которые сам художник делал во время работы в музеях, где в фондах есть оригинальные образцы. Он досконально изучил внешний вид северной народной деревянной игрушки, ее сущность, собрал коллекцию книг, изучил технологию изготовления.
— Существует около десяти музеев, в фондах которых можно найти северные народные деревянные игрушки. Я постепенно собрал досье на каждую игрушку. У меня 100 «панок», около 200 вариантов лошадок и 50 птичек. Про каждую игрушку я знаю, где находится ее оригинал, какая у нее форма, чем она интересна. Это целое исследование, можно защитить докторскую диссертацию.
«Панки» на Белом море
Эти простые с виду игрушки долгое время не привлекали к себе внимания ни этнографов, ни художников, ни вообще любителей старины. Спохватились только в начале XX века. Всё, что собрано и хранится в музеях — образцы, в основном датируемые серединой или концом XIX века.
Глаза, рот, нос, а также знаки на самом теле «панки» мастера могли выжигать раскаленным гвоздем. Шляпка барочного гвоздя создавала узор в виде кружков с полой серединкой. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
В XIX веке кукол-«панок» (иногда их называют прародительницами) делали крестьяне Русского Севера и поморы — рыбаки и охотники Белого моря, которые в сезон ездили на промысел. В минуты отдыха помор угольком прочерчивал силуэт игрушки, потом топориком создавал форму, ножичком чуть-чуть подравнивал, потом брал гвоздь или проволоку и создавал игрушке свое лицо. Другое определение этих игрушек — плотницкие.
Пять характерных особенностей куклы-«панки»
1. Древность, архаичность формы (похожа на идола).
2. Чаще всего это женская фигура, состоящая из трех частей.
3. У «панки» нет ног.
4. Черт лица тоже либо нет, либо изображены условно-схематично.
5. Поморы не красили этих кукол.
Иногда, редко, кукол-«панок» делали в образе мужчины. Есть предположение, что такие игрушки появились гораздо позже, поэтому они и выглядят более реалистичными.
На форму «панок», считают исследователи, повлияло наше соседство с ненцами и саамами, которые вплоть до ХХ века поклонялись идолам. Сами «панки», возможно, были связаны с культом предков и плодородием. Дмитрий Москин уверен в том, что «панки» напрямую связаны с образом Мать — сыра земля, который в славянской мифологии был основой жизни, дарил людям силу и здоровье.
О трех частях «панки» и космических символах в игрушке исследователь рассказывает в сюжете музея-заповедника «Кижи».
Принято считать, что этимология слова «панка» связана с ненецким словом «панк», обозначающим дерево, ствол, стебель. Это же слово можно перевести как «предок». По одной из версий (сказать наверняка уже никто не сможет), «панки» изображали предков рода, охраняющих дом и семью.
Рассказывает Дмитрий Москин:
— Есть гипотеза, что узоры на некоторых «панках» связаны с руническими письменами. Мне же особенно интересна предполагаемая связь северных игрушек с ритуальными деревянными фигурками малых народов Сибири. Когда человек умирает, делается фигурка из дерева, в которую может переселиться душа умершего. В нужное время, например, в день поминовения родственников, куклу доставали и с ней беседовали. Всё время она была в доме как элемент оберега. Скорее всего, культура этих фигурок пришла оттуда.
Из статьи Неонилы Криничной «Красный угол: об истоках и семантике сакрального локуса (по северорусским материалам)»
«В красном углу, в божнице, за иконами, согласно севернорусской традиции, хранились антропоморфные деревянные скульптуры -«панки», почитаемые в качестве изображений предков и устанавливаемые в определенные праздники на столе для участия в общей семейной трапезе. Уже и не помнили люди, кого изображали эти непонятные «куклы» — а хранили на одной полке с изображениями Вседержителя и прочих «небесных сил» христианства».
Философ Юрий Линник в эссе «Поонежские панки» приводит выдержки из двух источников, записанных в Пудожском районе (на Пудоге). Из контекста можно понять, что «панами» называли предков. Преданные земле, они участвуют в ее внутренней жизни — содействуют урожаю. В другом случае «паны» и «чудь» — это аборигены, которые выступают в битве с колонизаторами — русскими. На Пудоге панами называли пришельцев, построивших недалеко от Бесова Носа стеклянные заводы, также называли на Севере поляков и литовцев.
Можно подумать, что у одной из этих кукол мастер как будто бы наметил руки. Это не так. Дмитрий Москин говорит, что это символическое изображение груди — символа плодородия. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
Птичек мастер иногда делал из подвернувшихся под руку сучков дерева. Игрушка из коллекции Владлены Кантор. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
Такой лошадкой с удовольствием играли дети, иногда не подозревая о символическом значении игрушки. Игрушка из коллекции Владлены Кантор. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
По мнению Юрия Линника, слово «панка» всё же имеет не славянское, а финно-угорское происхождение и корнем связана со словами «могила», «погребение». «Этимология подсказывает: «панки» связаны с культом мертвых», — пишет Юрий Линник. Мы снова приходим к тому, что кукла-«панка» до ее превращения в игрушку олицетворяла душу умершего родственника.
В доме такая «панка» была защитницей семьи, способствовала рождению детей, достатку в семье. Об этом свидетельствуют и знаки, которые мастера оставляли на ней. Ромбики и квадратики — это земля. С точечками — засеянное поле, это знак плодородия, земли, рождения. Точки и вертикальные линии — это знаки воды.
Все эти знаки в доме были повсюду: на предметах быта, в вышивках и прочем, потому что орнамент выступал как одна из форм защиты. Вообще кукол-«панок» нужно рассматривать в компании с другими плотницкими игрушками: лошадками и птичками. Тогда получается гармонично: кукла-«прародительница» (баба) — это символ земли, плодородия, конек — традиционный символ солнца, птички символизировали небо, дождь и воду. Книга Дмитрия Москина, написанная в соавторстве с поэтом и философом Юрием Линником, так и называется — «Бабы, кони, птицы».
Дмитрий Москин с внучкой Региной
Северную плотницкую игрушку как символ Карелии представляет Дмитрий Москин:
— Деревянная игрушка XIX-XX веков сохранила в себе наиболее архаичные формы деревянной скульптуры, связанной с языческими временами. Она была и игрушкой для ребенка, и его оберегом от болезней и зла. Верили крестьяне в ее защитную силу или нет, но древняя символика их защищала.
Кроме того, северная плотницкая игрушка тесно связана с деревянной архитектурой. Часто игрушки превращали монументальное в игровое. Так, лошадок, например, плотники изготавливали в виде охлупней, а птичек — в форме куриц. Охлупень — это бревно с желобом, венчающее крышу, конец которого часто завершался головой коня, а курица — это кронштейн-крюк, поддерживающий бревно с желобом (водосток). Его форма часто имела голову водоплавающей птицы. Плотники рубили дома, и между делом делали игрушечку. Для души, для показа мастерства, а не для продажи.
Народная игрушка в стародавние времена помогала передать ребенку космогонические, символические, мифологические знания. До сих пор некоторые игрушки сохранили двойное предназначение — игровое и ритуальное. Говоря об игрушках, выступающих в роли оберегов, невозможно не рассказать и о тряпичных куклах, которые были практически в каждой семье вне зависимости от района проживания. Между тем мы не можем представить читателю традиционную карельскую тряпичную куклу. Почему? Об этом рассказывает Мария Бабаева, директор Художественной галереи «Дом куклы Татьяны Калининой».
Дивики
«В английском языке есть разделение: doll — игровая кукла, pappet — это всё остальное (и театральная, и художественная кукла). И в русской традиции то же самое. Если брать традиционных кукол, они обычно делятся на три категории: игровые, обрядовые и обережные.
Традиционные куклы встречаются во всех регионах нашей страны. В целом их назначение и конструкции были схожими, но в каждом регионе, в каждой деревне и даже в каждом доме делали таких кукол на свой лад», — говорит Мария Бабаева.
Мария Бабаева — хозяйка Художественной галереи «Дом куклы Татьяны Калининой». Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
Своя художественная галерея досталась Марии в наследство от мамы — художника Татьяны Калининой. Она создавала авторские куклы, придумывала разных персонажей, в том числе кукол-дивиков. Слово «дивик» в раннем детстве придумала младшая сестра Марии.
Дивики Татьяны Калининой, несмотря на их сказочную природу, унаследовали часть функций обережных кукол.
Рассказывает Мария Бабаева:
— Мама говорила, что кукла для взрослых людей не менее важна, чем для маленьких. Она как-то заметила, что некоторые взрослые люди в галерее вдруг останавливаются у какой-то куклы, хотят пообщаться с ней, но стесняются этого. Дивики стали вызывать у некоторых людей, особенно у женщин, они более эмоциональны, неоднозначные реакции: кто-то смеялся, кто-то плакал с этими куклами. Оказалось, что взрослому человеку, когда он вырастает, тоже нужна поддержка. Для ребенка игрушки — это помощники и друзья. Это их защита в любой незнакомой ситуации. Ребенку приснился плохой сон, он берет куклу, обнимает ее и успокаивается. Ребенка обидели, расстроили, он инстинктивно хватает куклу, прижимает к себе и успокаивается. То есть ребенок с помощью куклы или игрушки избавляется от негативных эмоций, от стресса. Взрослые так делать не умеют, мы этот навык потеряли. Но кукла может помочь и взрослому человеку — это наш друг, надо ему довериться. Это своеобразный психолог — чем тяжелее времена, тем больше помощи требуется людям со стороны.
БУМАЖНЫЙ КОРАБЛИК запись закреплена
Деревянные игрушки Дмитрия Москина
Резьбой по дереву Дмитрий Москин занимается с детства, но народной игрушкой заинтересовался лет двадцать назад, когда в музее-заповеднике «Кижи» была создана программа сохранения и экспонирования традиционных ремёсел – «ожившая экспозиция». Дмитрий сам нашёл тему, изучил её и вот в единственном месте России, на острове Кижи возле дома крестьянина Елизарова каждый сезон туристы могут увидеть не только небольшую выставку из пятидесяти игрушек, но и увидеть процесс их рождения.
Северные деревянные игрушки тесно связаны с плотницким ремеслом, не случайно они называются «плотницкими». Топор – главный инструмент, используемый при их создании. Дерево же, как правило, сосна и берёза. В отличие от игрушек средней полосы России, северные игрушки не были видом промысла. Изготавливались они в одном экземпляре для конкретного ребёнка, чтобы он играл подобной фигуркой (баба, конь, птица) и был защищен ею же. Ибо крестьяне верили, что игрушки, созданные в традиционной форме, защищают детей, потому что они олицетворяют добрые стихии природы: землю, солнце, воду.
Систематизация крестьянских деревянных игрушек XIX века игрушек была проведена несправедливо забытым исследователем народных русских деревянных изделий графом Алексеем Алексеевичем Бобринским (1852–1938), который собирал, фотографировал в ходе экспедиций предметы домашнего, хозяйственного и отчасти церковного обихода, издав в 1911–1914 годы на основе собранного материала альбом. Эта книга недавно переиздана и доступна. В ней сотни фотографий. Среди них – 44 изображения баб, коней и птиц, которые в материале можно увидеть на выставке, а также копии игрушек из разных музеев и частных коллекций.
«Ожившая экспозиция» − это внутримузейная программа, благодаря которой туристы, приезжающие на остров Кижи, могут познакомиться с различными видами ремесел, которыми занимались крестьяне Русского Севера. Как женскими, так и мужскими. Каждый крестьянин или рыбак-помор мог сделать с помощью топора и ножа игрушку для своего ребенка. Изготовление игрушки было одним из проявлений плотницкого искусства. Поэтому северный тип игрушки назывался плотницкой.
Вот уже более пятнадцати лет я занимаюсь деревянной игрушкой. За это время создал свою демонстрационную коллекцию игрушек, которая была представлена на выставках. Была издана книга, рассказывающая о плотницкой игрушке.
Народная игрушка
Если сделанные промышленным способом игрушки в большинстве случаев воспроизводили в миниатюре приметы «взрослой жизни» и помогали её познанию, то народная игрушка создавала свой особенный мир образов, где реальность была лишь поводом для фантазии, а быль и вымысел так взаимопроницаемы, что разделить их невозможно.
Эта особенность коренится во множестве функций, которыми обладала игрушка в народном быту. Она была и забавой для детей, и средством их воспитания, и праздничным подарком, и свадебным атрибутом, и украшением, а в древности ещё и обрядовым культовым символом. Чем более архаичны крестьянские игрушки, тем меньше в них игрушечности (по размеру, отделке и т.д.), тем явственнее проступает их связь с традиционной скульптурой-символом. Одна из функций игрушки − передача ребёнку космогонических, нравственных, символических и мифологических знаний, а также трудовых навыков, когда дети 5-6 лет делали их сами.
Главные персонажи игрушки − это собирательные образы, без индивидуальных чёрт и свойств. Создавая игрушку, мастер выражал в ней свои и коллективные этические и эстетические идеалы. Игрушки чередовались, сменяли друг друга вслед за детским возрастом.
А.К. Чекалов в книге «Народная деревянная скульптура Русского Севера» пишет: «Резная игрушка, несомненно, была известна на севере задолго до XIX века. Поразительное сходство печорских колодообразных игрушек-коней конца XIX века с образами XII-XIV веков, добытыми в Новгороде, подтверждает факт долгого, но словно бы внеисторического существования простейших типов игрушки. Ее, видимо, изготавливали между делом, не всерьез. Наивные самоделки нелепо было бы везти на рынок или покупать там».
Куклы-панки − это объемные, схематично выполненные из цельного куска дерева человеческие фигурки, преимущественно женские, напоминающие круглый или ограненный столбик, балясину с шарообразной головой и плоским лицом. Глаза, нос, рот обозначались ямками или бороздками, руки едва намечались рельефом. Панки похожи на монументальные фигуры деревянных идолов или каменных баб, которым поклонялись наши предки, как божествам. Они таинственны и архаичны. Их также называли бабами.
Игрушки резались крестьянами Русского Севера и рыбаками-поморами из различных пород дерева: березы, сосны, ольхи, осины… и, как правило, не красились. Технические приемы их изготовления − это приемы плотницкого дела, поэтому их называют плотницкими игрушками. Резчик топором зарубал основные контуры фигуры, а затем ножом придавал игрушке более четкие формы. Отмечается ярко выраженная трехчленность их строения.
Панки украшались резьбой, трехгранно-выемчатой и контурной, или выжиганием. Выжигание выполнялось раскаленной проволокой, шляпками гвоздей, винтом. От шляпки гвоздя на кукле отпечатывались темные круги с сетчатым узором, от проволоки − вертикальные или горизонтальные линии, от винта получались желобчатые бороздки, острием гвоздя мастер наносил мелкие точки и углубления. Особой декоративностью отличался отпечаток шляпки барочного гвоздя − темный круг с белой точкой в центре. В старину «панками» дети не играли, а к концу XIX века, когда традиции стали забываться, они превратились в игрушки. В качестве игрушек плотники их и создавали.
Соседство северных крестьян и рыбаков-поморов с ненцами и саамами, которые до начала двадцатого века поклонялись идолам, несомненно, повлияло на форму «панок». В некоторых из них угадываются черты ритуальных фигур малых северных народов. Да и сами «панки» и «паны» (были и мужские фигурки) возможно, связаны с культом предков, с плодородием.
Неслучайно богиня плодородия в древности изображалась в виде женской фигурки, которая появилась затем в вышивке на одежде, полотенцах, скатертях и других предметах. В мифологии славян значительное место отводится неперсонифицированному образу Мать-Сыра-Земля. Это основа жизни, дарующая людям силу, здоровье, молодость. От нее зависит плодородие в самом широком понимании этого слова − плодородие вспаханной земли, плодовитость домашних животных, диких зверей и птиц, детородная сила человека. Слово «панка» или «панья» расшифровывается как корень или предок.
А.К. Чекалов в книге «Народная деревянная скульптура Русского Севера» пишет: «Поморские куклы-панки конца девятнадцатого века представляют собой наиболее художественный и своеобразный тип северных скульптурных игрушек. Изображение женщины в городском костюме едва угадывается в предельно обобщенных формах.
Общее построение объема очень разнообразно. Наряду с колоколообразной формой встречаются уплощенные, стянутые книзу, вздутые посередине в виде пешки, цилиндрические, четырехгранные. Архитектурный облик таких кукол подчеркнут геометрическим или ямочным узором, размещенным по осям и кромкам в виде полос и ритмичных пятен».
Игрушка-конек − любимая игрушка крестьянских детей. Конь – одно из первых животных, прирученных человеком. На Руси конь был всегда кормильцем крестьян, другом и помощником воина. В верованиях древних славян значительное место занимало солнце, представляемое в образе коня. Бег этого стремительного красивого животного символизировал для язычников катящееся по небесному своду солнечное божество. Капище Перуна – главного бога славянской мифологии украшалось фигурами коней, изготавливались амулеты в виде коней. Северные деревянные игрушки-кони нередко окрашивались в красный цвет – цвет солнца, а также украшались солярными знаками: крестами и розетками, заключенными в круг.
Наиболее древним типом деревянной игрушки являются новгородские кони XII-XIV вв. Они представляют собой изогнутый корень или кусок доски с условным намеком на реальные очертания животного. Только в форме головы заметно нечто звериное или птичье. В других случаях гладкие, как полоз саней, основание расчленяется: в нем вырубаются выступы, изображающие ноги. Зарубками обозначалась грива, но глаза, уши, рот, как правило, не изображались. В корпусе продалбливалось отверстие, через которое продевалась веревка: видимо, таких коней дети возили за собой по земле.
Северные игрушечные кони очень похожи на фигурки коней, украшающих швейки, рукоятки ковшей, детали ткацкого станка, охлупни.
Онежские кони XIX века также стилистически связаны с новгородскими коньками. Они не красились. Форма их случайна и, порой, зависела от очертаний развилка, который почти не обрабатывался.
Печорские кони представляют собой длинные, массивные колоды со скульптурно вырезанной мордой, обычно без окраски, изредка с резным орнаментом из зубцов, борозд и кругов. Для них характерна граненость формы, придающей вид архитектурной детали – охлупня. Некоторые коньки напоминают скамейку, укрепленную на крупных деревянных колесах. Оригинальны печорские «запряжки», где конь и повозка вырублены из толстой колоды.
Вологодские коньки – это уже более узнаваемые формы. Они изготавливались в виде каталок и кареток, окрашивались, могли изготавливаться для продажи.
Мировое древо изображалось нередко с птицами на ветвях. Птицы у многих народов – существа, способные быть носителем воли богов, осуществляя связь дольнего и горнего миров. На зиму птицы по народным поверьям улетали в рай. Культ водоплавающей птицы прослеживается со времен неолита. Фигурки птиц в древности носили в качестве украшений-амулетов; птиц вышивали на одежде и полотенцах, изображали на деревянных ковшах, делали в виде игрушек. Солонка-птица, сплетенная из бересты, − одна из древнейших форм. Важной частью женской одежды являлся головной убор, так как с ним была связана идея соединения с небом. В орнаментах головных уборов часто встречается изображение птицы. Сами названия головных уборов являются птичьими: кокошник, кика, кичка, сорока.
В этой связи уместно вспомнить и об архитектурной детали крестьянского дома − курице. В.Даль: «Кур − приспособление для поддержки чего-либо». Курица − это кронштейн-крюк, конструктивная и декоративная деталь северного крестьянского деревянного дома. Она поддерживает бревно (поток, желоб, водосток), в которое упираются концами кровельные тесины. Курицы вытесывались из стволов молодых елей с г-образным (кочергой) отростком у корневища, иногда раздвоенным. Курица выполняла и оберегательную функцию. Чаще всего она изготавливалась похожей на птицу, охраняющую от злых сил верхнюю часть жилища.
Птицы, как и кони, часто сопровождали изображения солнца, а иногда заменяли его, как, например, на завершьях прялок.
Утка, утушка – популярный образ в народной игрушке, в том числе и деревянной. Птица была связана с водой («влагой небесной»), а также небесными силами: громом, тучами. Птица – один из символов весны. Свистеть в свистульку-птицу из глины – значит призывать весной птиц возвращаться к своим гнездам. В четвертую субботу после Пасхи на берегу реки Вятки проходили праздники Свистопляски или Свистуньи − отголоски древних аграрных культов. Главной игрушкой праздника являлась сделанная из красной глины и расписанная свистулька-птица − дымковская игрушка. Они назывались также: «гудки», «свистушки», «дудки» и продавались на ярмарках.
Северные деревянные птицы (утки, лебеди, гуси) отличаются от подобных игрушек средней полосы России тем, что зачастую изготавливались из веток и корней деревьев. Для них характерны обобщенные формы, плоское основание, отсутствие крыльев. Таковы онежские птицы (регион реки Онеги). Они представлялись плывущими, с вытянутой вперед шеей. Как правило, орнамент, обозначение глаз, лапок и перьев отсутствует.
Игрушечные птицы кегостровского типа отличаются более детальной проработкой формы. У них плоское основание, отсутствие крыльев, чуть приподнятый хвост, вытянутая вперед головка. Иногда они покрывались узорами с помощью раскаленной на огне проволоки или гвоздя: волнистыми линиями, бороздами, кружками, точками, символизирующими воду.
Вместе с тем птица − это образ судьбы, символ беды и радости, тревожная весть и горестный вопль. Крик птицы − к несчастью. Но это и солнечный петух, прогоняющий ночную нечисть. К птице в старину обращались также за помощью в заговорах.
Автор: Дмитрий Москин
Большое спасибо, что дочитали до конца. Будем вам очень признательны, если вы поставите лайк этой публикации и поделитесь ею в своих соцсетях (нажав на логотип соцсетей справа), чтобы и другие люди могли увидеть этот материал.
В изучении и сохранении традиционных народных ремесел помогает музей-заповедник «Кижи» − благодаря программе «Ожившая экспозиция».
Публикация знакомит с мастерами, создававшими и создающими предметы крестьянского быта из дерева (И.И. Набоков) и бересты (И.Н. Титова).
Игорь Иванович Набоков
Игорь Иванович Набоков не имел корочки со званием «народный мастер», но был им по жизни. Это единственный в Карелии из известных мне мастеров по дереву, которому неведомым образом удалось за короткое время овладеть редким умением создавать предметы народного быта, близкие этнографическим образцам.
Но все же звания у Набокова были: заслуженный работник образования Карелии, кандидат философских наук. Оставив в свое время работу на кафедре философии пединститута, он перешел в музей-заповедник «Кижи», став мастером-демонстратором по изготовлению предметов крестьянского быта. Вернее, продолжил эту работу, ибо раньше во время летнего отпуска, уже был активным участником ожившей экспозиции.
Обладая большой культурой, знаниями в разных областях жизни, навыками преподавательской деятельности, он мог не только рассказать пытливому туристу, от школьника до академика, об уникальности народного искусства, его истоках, психологии творчества, но и продемонстрировать это самое искусство-ремесло, через которое народ самовыражался, сохраняя из поколения в поколение традиции прикладного творчества.
Игорь Иванович в работе использовал инструменты, близкие по форме народным, подбирал для изготовления ковшей и солонок дерево с особыми качествами − корневую или прикорневую часть березы, ольхи, рябины с традиционным общим названием «кап». Это материал нелегкий для обработки, но красивый благодаря фактуре самого дерева: скрытым в нем переливам тонов, вихрей и колец, линий, переливов тонов и оттенков.
Создавал он их вручную, как и в старину, зимой нередко у себя дома на кухонном столе. В изготовление ковшей, скобкарей, братин, солонок Набоков вкладывал не только мастерство, но и душу. Каждая вещь была у него индивидуальна, и знатоки ценили их именно за это. Неслучайно путешественник и ценитель народного искусства Юрий Сенкевич, будучи на острове Кижи, приобрел в свою коллекцию скобкарь из рябинового капа традиционной формы и редкой фактуры.
Игорь Иванович Набоков ушел из жизни в 2009 году. Лучшие образцы предметов народного быта, а также инструменты мастера, хранятся в фондах музея-заповедника «Кижи».
Ирина Николаевна Титова
18 апреля этого года в выставочном зале музея-заповедника «Кижи» на ул. Федосовой, 19 открылась выставка «Береста на все времена», где помимо вещей из фондов музея и частных коллекций, были представлены работы трех карельских мастеров: В.А. Костылева (смотрите о нем публикацию в «Художественной галерее» в газете «Лицей» в 2005 г.), Ю.И. Любимцева (смотрите о нем публикацию в интернет-журнале «Лицей» в 2013 г.), а также Ирины Титовой. Если первые два мастера являются известными творцами преимущественно авторских вещей из бересты, скульптур из бересты, то Титова специализируется на создании работ в народной традиции, копий предметов крестьянского быта.
Ирина Титова родилась в Пудоже, по профессии педагог дополнительного образования по обработке бересты. Дипломная работа, посвященная берестоплетению, положила начало ее изучению и освоению этого столь популярного на Русском Севере, но подзабытого ныне ремесла. Кстати, ее предки занимались в Каргополье кожевенным производством.
Еще будучи школьницей, она обучалась азам берестоплетения в студии «Айно» пудожского дома творчества у Галины Михайловны Дудкиной, у которой в свое время был наставником мастер Костылев. Сотрудничество Титовой и Дудкиной в дальнейшем продолжалось и в Петрозаводске.
В 2005 году Ирина с семьей переехала в Петрозаводск. В это время у нее началась новая ступень развития − уже как самостоятельного мастера. Титова стала преподавать в Доме творчества №2, параллельно пополняя знания по работе с берестой из книг, на специальных курсах и мастер-классах. Особенные связи сложились у нее с сотрудниками этнографического музея в Тарту (Эстония), в частности, с Яаном Кердо − реставратором по дереву, мастером по созданию традиционных лодок-долбленок в Эстонии.
Работа в фондах музея, где хранится множество крестьянских изделий из бересты финно-угорских народов, давала пищу для размышлений, обогащала профессионально. Титова освоила создание десятков различных предметов из бересты, постигнув многие секреты ремесла: времени заготовки бересты и ее хранения, способов плетения, сочетании бересты с другими материалами − деревом, кожей, еловым корнем и т.д. Детям нравятся ее мячики, погремушки-шаркунки, уточки, рожки. Взрослые высоко оценивают ее туеса, корзинки, солонки.
Детские воспоминания о жизни северной деревни, привязанность к родному краю, природное трудолюбие также помогают ей в овладении ремеслом. На пользу идет сотрудничество с музеем-заповедником «Кижи», где она нашла свое место. В летний сезон тысячи туристов из многих стран могут воочию увидеть процесс изготовления берестяных изделий, потрогать их руками, сравнить с музейными экспонатами, услышать рассказ о них.
В мае Ирина Титова в составе группы ремесленников из Карелии побывала в городе-побратиме Тюбингене, где демонстрировала свое умение создавать бытовые предметы из бересты. Подобная поездка у нее не первая, она ездила в составе групп мастеров во Францию, Норвегию, Финляндию. Титова активный член Гильдии мастеров Карелии, участница многих специализированных ярмарок, фестивалей, выставок.
Читайте также: