Игрушечный флот петра 1

Обновлено: 14.05.2024

Лет 40 назад каждый школьник знал, хотя бы в общих чертах, «откуда пошёл» Флот Российский. При этом, правда, мало кто мог бы назвать фамилии сверхбогатых заморских олигархов, а «в анналах родной природы» таких… птиц и в помине не было. Но сегодня всё наоборот, а потому попробую провести в ненавязчивой форме небольшой курс «исторического ликбеза». Заранее прошу прощения у тех, кто, как и я, хорошо знаком с большинством изложенных ниже фактов.

Примерно в 1640 г в Англии сделали маленькое, но вполне остойчивое и ходкое судёнышко – бот. Оно было куплено царём Михаилом Фёдоровичем, первым Романовым на русском престоле, и доставлено в Архангельск, а оттуда в Москву. «Можно предположить, - писал 80 с лишним лет спустя, 13 июня 1723 г, французскому королю Людовику ХV его посол при российском дворе Жак де Кампредон, - что намерение царя… заключалось в том, чтобы выстроить несколько судов по этой модели».

Названный в Москве «Святым Николаем» бот представлял собой грубовато сработанную деревянную лодку с косыми парусами на единственной мачте, позволявшими даже при противном ветре двигаться в нужном направлении. Размеры лодки были таковы:

Длина наибольшая – 6,096 м;

Ширина наибольшая – 1,968 м;

Высота борта на мидель-шпангоуте (посередине корпуса по его длине) – 1,813 м;

Высота мачты – 6,606 м;

Диаметр мачты у банки (скамьи для гребца) – 0,1524 м;

Площадь парусности – предположительно 18 квадратных метров.

Что бы ни держал в голове, «выписывая» это судно за границей, царь-государь, фактически в России боту не нашлось при нём никакого применения, кроме как катать по реке двоюродного брата Михаила Никиту Ивановича Романова. Последний детей не имел, и с его смертью в 1654 г основная часть его имущества досталась племяннику – следующему царю Алексею Михайловичу, у которого в 1672 г родился сын Пётр.

Нельзя сказать, что царевич с «нежнейшего» возраста бредил кораблями и дальними плаваниями. Он был любопытным, восприимчивым и смышлёным не по годам ребёнком, но поначалу очень смутно представлял себе, что такое море. Его воображение рано захватили пехота, пушки и крепости. «Игровое» обучение будущего царя воинскому делу началось в 1682 г, когда ему было всего 10: у Кремлёвского дворца в Москве оборудовали с этой целью специальную площадку. Но уже на следующий год 11- летний, формально венчанный на царство Пётр выбрал для своих забав новое место – за городом, где можно было устраивать сражения, похожие на настоящие. Тогда из добровольцев – молодых дворян, простолюдинов и (чуть позже) дворцовых служащих – были специально под государевы игры созданы «потешные» войска. Они удостоились такого прозвания не из-за своего назначения, а потому, что размещались в «потешных» подмосковных селениях, где издавна отдыхали летом цари и их придворные. Так, названия двух первых русских гвардейских полков, выросших из первых же подразделений петровского «потешного» войска, происходят от наименований сёл, где эти полки изначально формировались – Семёновское и Преображенское. В соседствовавшей с последним роще жителем московской Немецкой слободы голландским инженером Францем Тиммерманом была выстроена крепость Пресбург, которую потом обороняли и брали штурмом Пётр и его «солдаты» (пока в кавычках).

Тиммерман учил царя-подростка, также «приложившего руку» к сооружению Пресбурга, точным наукам, баллистике и фортификации. И, как вы уже знаете, иноземец сей участвовал в 1667 – 1669 гг в строительстве «Орла» - первого русского корабля, отвечавшего требованиям времени (1). Он-то, Тиммерман, и просветил государя насчёт моря и мореплавания. А тут ещё в 1688 г подвернулась одна находка! Наведались как-то 16-летний Пётр и его учитель в село Измайлово, а там… Дадим, однако, слово самому царю:

«… Случилось нам быть в Измайлове, на льняном дворе, и, гуляя по амбарам, где лежали остатки вещей дому деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное, спросил я Франца, что это за судно? Он сказал, что то бот английский. Я спросил: где его употребляют? Он сказал, что при кораблях – для езды и возки. Я паки спросил: какое преимущество имеет пред нашими судами (понеже видел его образом и крепостью лучше наших)? Он мне сказал, что он (бот – S.N.) ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру; которое слово меня в великое удивление привело и якобы неимоверно».

Пётр напишет это позже, в предисловии к своему Морскому уставу 1720 г, а пока по его приказу Тиммерман разыскал в Москве бывшего подмастерья плотника с «Орла» (по небесспорному заключению русского историка XIX в А.В.Висковатова - помощника пушкаря) голландца же Карстена Брандта (2). Тот хоть и был «в великой старости», однако же «бот починил и сделал машт и паруса». Последние предположительно были сшиты с помощью ещё одного голландца - мастера Корта, тоже проживавшего в Немецкой слободе.

Первые навыки работы с парусами Пётр получил от Брандта. «На Яузе при мне лавировал, - читаем дальше в воспоминаниях царя, - что мне паче удивительно и зело любо стало».

Да, «плыла-качалась лодочка по Яузе-реке…». Но «потом, когда я часто употреблял с ним, и бот не всегда хорошо ворочался, но более упирался в берега, я спросил, для чего так, он сказал, что уска (узка – S.N.) вода; тогда я перевёз его (бот – S.N.) на Просяной пруд…»

По этому пруду, тоже в Измайлове, «Святой Николай» ходил неплохо, в том числе и «против ветру». Пётр облагодетельствовал Брандта, как только мог. Однако и в таком водоёме юный монарх «мало авантажу сыскал»: теперь ему действительно грезились бескрайние просторы и высокие волны…

«А охота стала от часу более, - разъяснял он в том же предисловии. - Того для я стал проведывать, где более воды: то мне объявили Переяславское озеро (яко наибольшее)».

Пере(я)славское озеро – по-другому Плещеево, рядом с городом Переславль-Залесским. Для практического изучения основ судовождения оно было, пожалуй, как раз тем, чем надо. Сегодня его максимальная глубина достигает 25 м, а общая площадь поверхности – почти 50 квадратных километров: но в конце XVII в его площадь, судя по тогдашним Писцовым книгам, составляла около 70 кв. км, да и глубина была побольше нынешней.

Итак, в июле того же 1688 г Пётр впервые отправляется в Переславль-Залесский. Матушке своей, царице Наталье Кирилловне, относившейся к его увлечениям с явным неодобрением (затянулись, мол, твои игры, сынок!), он объяснил эту отлучку желанием посетить Троицкий монастырь. На самом деле молодой царь подыскивал подходящее место для устройства судоверфи. Таковое нашлось у берега впадающей в озеро реки Трубеж.

Дома сын честно рассказал матери, куда и зачем ездил, и стал просить её о разрешении «явно здесь (в Переславле-Залесском – S.N.) двор и суды сделать». В конце концов, Наталья Кирилловна дала своё согласие. Обрадованный юноша тут же снова отбыл на озеро – в сопровождении голландских и русских сподвижников, «потешных» офицеров и солдат. А ботик «Святой Николай» остался там, где его нашли - в селе Измайлове.

Прибыв в Переславль в августе 1688 г, Пётр поселился в одном из тамошних монастырей. На возведённой в выбранном месте верфи юный государь с помощью Брандта и Корта заложил 2 небольших фрегата. Мастер отделочных работ Герасим Костоусов обеспечил верфь лесом и отвечал за организацию процесса строительства на разных его стадиях. У всех троих Пётр учился ремеслу, собственноручно изготавливал отдельные конструкционные элементы и судовые принадлежности. Пока его солдаты сколачивали яхты, сам он состязался с Брандтом в сооружении фрегатов.

Последняя попытка царицы образумить непутёвого сына – соединение его 27 января 1689 года брачными узами с Евдокией Федоровной Лопухиной – оказалась безуспешной: как только на реках треснул лёд, сын поспешил обратно к озеру. Насколько занимало его строительство, видно из его письма матери от «апреля 20 дня 1689 г»:

«… а у нас молитвами твоими здорово всё. А озеро вскрылось сего 20 числа, и суды все, кроме большого корабля в отделке: только за канатами станет: и о том милости прошу, чтобы те канаты, по семи сот сажен из Пушкарского приказу не мешкая присланы были. А за ними дело станет и житье наше продолжится».

К маю 1689 г три яхты и два фрегата были готовы к испытаниям. «1 мая, - писал историк И.И. Голиков, - спустили построенные там суда на воду и сколько велико было его (Петра – S.N.) удовольствие от плавания и управления теми фрегатами». «Суды удались все зело хороши», - написал матери Пётр в июне.

Такая быстрота постройки фрегатов вызывает у некоторых современных специалистов недоумение и даже сомнения в правдивости свидетельств Петра. Вот, например, что написал в статье для журнала «Катера и яхты» разработчик проекта одной из недостроенных копий корабля «Орёл» В.Косматых (3):

«По нашему мнению, скорее всего, она (Переславская флотилия – S.N.) была заложена отцом Петра I — царем Алексеем Михайловичем, умершим в 1682 г, когда Петру было 10 лет… «Потешная флотилия» началась с того, что в 1688 г на Плещеевом озере появились два «зело хороших трехмачтовых фрегата и три яхты». Учитывая, что “Орел” строился почти три года под руководством нескольких голландских мастеров, не могли голландский плотник К.Брант … и мастер Корт, заложив в августе 1688 г эти два корабля, построить их в том же году… Скорее всего эти два фрегата были заложены еще при жизни Алексея Михайловича. Царь контролировал каждое бревно, каждую веревку и каждый шаг строительства “Орла”, строго следил за финансированием и кадрами (ой ли? См. статью «Прадедушка русского флота» - S.N.). Вероятно, он и приказал заложить по образу и подобию “Орла” еще 2 фрегата, которые и были достроены после его смерти уже не голландскими мастерами, а нашими русскими умельцами. Можно предположить, что Петр I получил эти фрегаты уже готовыми. Таким образом, отцом русского военного флота мог быть назван царь Алексей Михайлович, Петру I достался бы титул отца русского регулярного флота и главного кораблестроителя».

Предполагаемый внешний вид судов "потешной" флотилии (модели в музее «Историческая усадьба ботик», Переславль-Залесский).

В.Косматых исходит из собственного допущения, что «Орёл» и «переяславские» фрегаты создавались по одному образцу и чуть ли не по одному проекту. Но это допущение произвольно. Для "развлечений" царя на озере могли спроектировать суда упрощённой конструкции, которые строились быстрее, чем настоящий морской боевой корабль. Почти полное отсутствие внятной информации об этих судах (нигде не приводятся ни их названия, ни их размерения) является косвенным подтверждением того, что уже современниками они рассматривались как всего лишь «пробные». Условия плавания на Плещеевом озере позволяют предположить, что у фрегатов длина по килю не превышала 18 м, а у яхт — 11 м (наибольшая длина «Орла» была, как вы помните (4), 24,5 м).

Да и с какими военными или политическими целями могли бы в царствование Алексея Михайловича начать строить корабли в таком захолустном городишке, как Переславль-Залесский? Что бы делали фрегаты в 1670-х на закрытом и удалённом от государственных границ Плещеевом озере? В селе Дединове, соединённом Окой и Волгой с Каспийским морем, уже функционировала казённая верфь; более того: имелся и опыт строительства судов на реках, впадающих в Балтику! Так, за 10 лет до эпопеи с «Орлом», в 1656 – 1658 гг, боярин А.Ордин-Нащокин, управлявший, как вы знаете из статьи «Прадедушка русского флота», Новгородской Четью, построил в Кокнесе, на Западной Двине, флотилию грузовых речных стругов. Та верфь продолжала работать до 1661 г, т.е. до заключения со Швецией очередного позорного для России (Кардисского) мира.

Короче, никаких оснований для пересмотра «канонической» версии происхождения петровской озёрной флотилии при внимательном рассмотрении известных фактов не обнаруживается.

Вскоре после испытаний первых пяти судов работы на верфи остановились из-за срочного отъезда царя. Того потребовала политическая ситуация: сестра Петра Софья начала активную борьбу за московский трон. Монарх не заглядывал в Переславль-Залесский целых 2 года, но, объявившись там, наконец, 29 ноября 1691 г, сразу же распорядился о строительстве на южном берегу озера, на холме Гремяч за монастырским селом Веськовым, новой верфи и небольшого городка с дворцом «для пришествия великих государей».

Комплекс возводили весь остаток осени и всю зиму 1691 – 1692 годов. В работах задействовали местных жителей, включая крепостных женщин: они ткали в монастырских помещениях парусину. Царь ввёл целевой денежный сбор с крестьян «про государев обиход»; по отдельному его указу монахи Переславских обителей собрали с окрестных деревень солидную для тех лет сумму - 734 рубля.

Одновременно производилась заготовка «корабельщины» (строительного леса) – дубовых кряжей и проч. Известно, что за ту зиму в Веськово поступило в общей сложности 650 сосновых брёвен и 4 250 тёсаных досок толщиной в 1, полтора и 2 вершка. Сюда же везли пеньку и канаты, паклю, смолу, слюду, железо, артиллерийские орудия… Пётр плотничал на верфи вместе с превратившимися по его воле в корабельщиков 16-ю «преображенскими» солдатами и их командиром - сержантом Якимом Ворониным. Этот последний в отсутствие государя оставался за главного. Но царь почти не отдыхал: в свободное от физического труда время он вычерчивал в одной из изб чертежи судов, задумывая их уже более «серьёзными», чем первые 5… Так, именно тогда им был заложен 30-пушечный фрегат «Марс».

Не обходилось при строительстве «потешной» флотилии и без споров и конфликтов. Два доставленных в Переславль из Архангельска корабела («морского дела старатели», как их называли в родных краях), Тимофей Кочнев и Ефим Трескин, критически оглядев стоявшие на стапелях недостроенные корпуса, выдали прямо в лицо государю: никуда, мол, не годится, ломайте всё к чертям… Самодержец сначала разгневался, но потом, присмотревшись к мастерам и поняв, что те знают, о чём говорят, крепко призадумался: а правильно ли это – полагаться в таком, как у него, деле почти целиком на иноземцев? И там ли, если уж на то пошло, он это дело начал?

Военно-морской флот, который прочно увязывают с именем Петра Великого, вообще-то, существовал и до него. Отец Петра, Алексей Михайлович, приложил усилия к тому, чтобы военные суда появились на Волге и Западной Двине, ещё в середине ХVII столетия. Но именно Пётр Первый способствовал всемерному развитию флота, его укрупнению и приданию ему прочной, регулярной основы.

По этой причине многие историки и считают именно Петра основателем военно-морского флота России. Но началось всё не сразу.

Известно, что Пётр Первый рос любознательным и склонным к различным наукам, в том числе и точным. В возрасте 14 лет у него уже были астролябия и готовальня, которыми его быстро научили пользоваться голландцы, проживающие в Москве.

В 1688 году в возрасте 16 лет Пётр обнаружил в селе Измайлово, в большом амбаре, голландский ботик. Это судно когда-то принадлежало одному из Романовых. Пётр выяснил, что ботик — довольно интересное судно, потому что под парусами может ходить как по ветру, так и против него. Это заинтересовало юного самодержца.

Тогда судно перевезли в Измайлово, на Просяной пруд. Но и там просторы были не те, что хотелось бы. Тогда будущий император испросил у матери разрешения посетить Троицкий монастырь близ огромного Переяславского (Плещеева) озера. Тут Пётр немного схитрил, так как он хотел, помимо монастыря, посетить ещё и Плещеево озеро, которое было весьма обширным для плаваний ботика.

На означенном озере Петру всё понравилось, и он, воодушевлённый, вернулся в Москву. Там ему удалось получить разрешение у своей матери строить в Переяславле различные суда. И работа по строительству кораблей, пусть и небольших, началась в августе 1688 года.

Первые пять судов флотилии Петра были готовы в июне 1689 года. Они были тотчас же опробованы на озере.

Вскоре на южном берегу Плещеева озера соорудили отдельную слободу для кораблестроителей. Тут были мастерские, хозяйственные помещения, место для ночлега и столовая. Для строительства слободы даже ввели на местных жителей временный налог.

Интересно, что в этой слободе находились и многие из так называемого «потешного» (Преображенского) полка. Полк этот был сформирован ещё отцом Петра — Алексеем Михайловичем. В эту особую военную единицу набрали детей буквально четырёхлетнего возраста из семей придворных конюхов.

Эти «потешные» солдаты, тем не менее, росли и постигали с взрослеющим Петром азы военной науки. Ну, а когда началась постройка судов в Переяславле, многие «потешные» выдвинулись и туда. Тем более что каждого из них Пётр Первый хорошо знал и мог доверять им в полной мере.

В общем, работа на Плещеевом озере продолжалась несколько лет.

Интерес к Плещееву озеру остыл у Петра к концу 1692 года. И тогда же «потешная» флотилия вроде как перестала существовать.

Однако не следует забывать, какое огромное значение имела она для становления русского флота и военно-морских кадров. Собственно говоря, сам Пётр о своём юношеском увлечении не забыл. Например, готовясь к Азовскому походу (случившемуся в 1696 году), Пётр Первый лично приехал в Переяславль, дабы выбрать там подходящие для своего военного мероприятия морские пушки.

В 1697 году будущий император решил было даже доставить один из кораблей «потешной» флотилии на Волгу. Однако эта затея не осуществилась.

Года через три царь издал указ, предписывающий хранить суда переяславской флотилии в надлежащем виде. Поначалу всё было хорошо, но потом началось обычное разгильдяйство, пока в 1722 году уже зрелый Пётр не посетил Переяславль. Обнаружив, что суда его юности местами сгнили, император сурово отчитал местного воеводу и повелел корабли восстановить.

Переславль-залесский музей-заповедник

История Потешной флотилии

Музей-усадьба «Ботик-ПетраI» отличается не только красотой окружающей природы и восхитительным видом на озеро, но и особым историческим статусом.

Плещеево озеро

Весной 1688 года юный царь Петр, натешившись «марсовыми забавами» в подмосковных селах Семеновское и Преображенское, вспомнил о «нептуновой потехе»: в амбаре села Измайлово он обнаружил английский бот и загорелся желанием строить корабли.
Голландский корабельный мастер Карстен Брант отремонтировал судно, и Петр получил возможность лавировать под парусом по реке Яузе и Просяному пруду. Но эти водоемы царю показались маловаты. Много лет спустя, в предисловии к Морскому Уставу он напишет:
« …охота стала от часу быть более, того для я стал проведовать, где более воды. То мне объявили Переяславское озеро, яко наибольшее, куда я, под образом обещания в Троицкий монастырь, у матери выпросился».

Устав морской. - Санкт-Петербург, 1720 г.

Так, втайне от матушки, в начале июля 1688 года шестнадцатилетний царь впервые посетил Плещеево озеро. Оно восхитило Петра своими размерами: по Писцовым книгам конца XVII века его площадь тогда составляла около 70 кв. км.
Возвратившись в Москву, он признался матери Наталье Кирилловне в истинной цели своей поездки в Переславль и стал просить ее «явно здесь двор и суды сделать». После настойчивых просьб разрешение было получено, и Петр поспешил в Переславль, где вместе с Карстеном Брантом начал подготовку к постройке судов.
На берегу реки Трубеж, впадающей в озеро, было выбрано место для судоверфи, на которой зимой 1689 года под руководством голландских корабелов и приступили к строительству кораблей.

Письмо Петра Алексеевича матушке Наталье Кириловне из Переславля
"Вселюбезнейшей и паче живота телесного дражайшей моей матушке государыне царице и великой княгине Наталье Кирилловне сынишка твой, в работе пребывающий Петрушка, благословения прошу, а о твоем здравии слышать желаю, а у нас молитвами твоими здорово все. А озеро вскрылось сего 20 числа, и суды все, кроме большого корабля в отделке: только за канатами станет: и о том милости прошу, чтобы те канаты, по семи сот сажен из Пушкарского приказу не мешкав присланы были. А за ними дело станет и житье наше продолжится. По сем паки благословения прошу. Из Переславля апреля 20-го дня 1689 г."

Наталья Кирилловна, стремясь отвлечь сына от его странных, на ее взгляд, увлечений, 27 января 1689 года женила Петра на Евдокии Федоровне Лопухиной. Но и это не помогло: едва миновал месяц и стали вскрываться реки, Петр, забыв о молодой жене, заторопился к любимому озеру. На воду были спущены два небольших фрегата и три яхты. Юный царь писал в своем послании к матушке: «суда удались все зело хороши». Но насладиться плаванием на этих кораблях не удалось: борьба с сестрой Софьей за престол заставила его покинуть Переславль.
К мысли о кораблестроении Петр вернулся лишь глубокой осенью 1691 года. 3 ноября он отдал приказ строить у озера в Переславле–Залесском дворец «для пришествия великих государей». Местом для «потешного двора» выбрали холм Гремяч за монастырским селом Веськово. К весне следующего года здесь возникает целый городок с царским дворцом, церковью Вознесения Господня, деловым, остожным и дровяным двором.

К маю 1692 года на озере была подготовлена значительная флотилия, состоящая из различных по типу и величине судов. Кроме того, еще зимой Петр распорядился привезти в Переславль яхты и баркасы с Москва-реки.
1 мая был спущен на воду 30-ти пушечный фрегат «Марс» и состоялись маневры потешного флота во взаимодействии с пехотой и артиллерией, которые в августе царь повторил для приглашенного Московского двора. Залпы корабельных пушек и звон колоколов переславских храмов возвестили о рождении Российского военного флота.
В 1693 году, перед отъездом в Архангельск, Петр выменял село Веськово с потешным и деловым двором в государственную собственность. Надзор за флотилией был возложен на рыбаков государевой Рыбной слободы и посадских людей, но со временем он стал ослабевать.

В феврале 1722 года Великий Преобразователь, проезжая через Переславль, обнаружил, что корабли находятся в плачевном состоянии. Царь издал специальный указ, которым повелел местным воеводам «беречь остатки кораблей, яхт и галер». Петровские суда собрали под навесы в центре города, на левом берегу Трубежа, составили опись, назначили охрану. Окончательную точку в печальной судьбе потешной флотилии поставил пожар 1783 года, уничтоживший детище юного царя.

К середине XVIII века совсем обветшали и постройки петровского времени на холме Гремяч. Оставшиеся от строений предметы и детали судов были собраны в амбаре бывшего делового двора. Среди них в 1802 году владимирский гражданский губернатор, князь Иван Михайлович Долгоруков, обнаружил бот «Фортуна» - единственное уцелевшее судно. По его инициативе с переславцев собрали средства на постройку каменной палатки для хранения ботика и «остатков дома Петрова». 1 августа 1803 года бот торжественно перенесли в новое здание и открыли один из первых провинциальных музеев России – Ботный дом.

В этот день 11 мая 1692 года спущена на воду Плещеева озера города Переславля-Залесского потешная флотилия Петра I. Знаменитый ботик Петра Великого считается «дедушкой» всего русского флота.

Маленький ботик Петра I

В мае 1688 года в амбаре подмосковного села Измайлово будущий Государь Петр I обнаружил маленький ботик голландской работы. Он принадлежал когда-то двоюродному брату царя Михаила Федоровича. Ботик мог ходить под парусами не только по ветру, но и против ветра. Узнав об этом, Петр был поражен. Он решил починить судно и испытать его на воде.

Судостроительное дело Петра Великого

С молодых лет будущий император интересовался и владел разнообразными ремеслами: он был искусным плотником, умел столярничать, работал в кузнице.

Петр был не только главным организатором всех судостроительных работ, но и с любопытством вникал в тонкости корабельного дела и учился у мастеров. В помощь себе Петр разыскал столяра голландца – Карштена Брандта. В начале лета, когда мачта и паруса были готовы, Петр стал учиться управлять судном на московской Яузе. Но для маневров эта река оказалась тесноватой, поэтому ботик перевезли на Плещеево озеро.

Здесь молодой Петр Алексеевич затеял нечто грандиозное. Строительство велось всю зиму, без перерывов, с таким расчетом, чтобы корпуса будущих судов оказались готовы к весне.

В апреле 1689 года написал Петр матери:

«… суды все, кроме большого корабля в отделке…», «и удались все зело хороши».

Вместе с Петром в Переславле постигали науку кораблестроения и бывшие «потешные» – солдаты Преображенского полка. Царь Алексей Михайлович стремился окружить сына верными людьми и создал из его четырехлетних (на тот момент) сверстников «потешный полк». Теперь же потешный полк превращался в потешную флотилию.

Переславская потешная флотилия

Вниз к озеру был прорыт канал, по нему малые корабли, построенные на верфи, спускались в озеро. К лету 1692 года было построено до ста судов различных типов. Затем на воду Плещеева озера была спущена флотилия, вооруженная артиллерией и укомплектованная экипажем. Это был первый русский военный флот, предвестник могущества Российской империи. В течение месяца эскадра совершала маневры, отрабатывала различные приемы. Она до сих пор называлась потешной, хотя была уже серьезной силой.

Петра увлекла мечта увидеть настоящее море и большие морские корабли. 4 июля 1693 года он отправился на Север, в Архангельск – единственный морской в то время порт в России, куда приходили корабли из Западной Европы. После плаваний по Белому морю Петр окончательно решает начать создание в Архангельске военного и торгового флота. Переславская «потешная флотилия» оказалась не у дел, но именно она стала вдохновением и толчком в трудном пути к настоящему военно-морскому флоту. Сначала появился Азовский флот, а в 1703 году Балтийский – сильнейшее морское соединение.

В феврале 1722 года Петр в последний раз посетил Переславль-Залесский. Он хотел посмотреть на свои прежние юношеские «игрушки», но обнаружил корабли в плохом состоянии.

«Воеводам Переславским. Надлежит вам беречь остатки кораблей, яхт и галеры, а буде опустите, то взыскано будет на вас и на потомках ваших, яко пренебрегших сей указ. Петр, в Переславле, в 7 день февраля 1722 года».

«Дедушка русского флота»

В 1783 году произошел пожар, который уничтожил остатки «потешной флотилии» в Переславле. Однако ботик Петра Великого «Фортуна» оказался цел.

Император с любовью называл судно «дедушка русского флота» и, готовясь к празднованию второй годовщины Ништадтского мира, завершившего Северную войну, Петр I решил перевезти ботик в Петербург. На параде Государь сам был у руля ботика, а его адмиралы сидели на веслах. Весь Балтийский флот приветствовал своего «прадеда».

Устаревшее понятие слова «потешный» — человек или предмет, служащий для развлечения. Именно для развлечения юного Петра Романова его отец, русский царь Алексей Михайлович, пригонял солдат на «потешную» площадку в московский Кремль. Их он набирал в Петровом полку, дислоцировавшемся неподалеку от царской резиденции.

Ребенок в свои четыре года был, как бы сказали современные детские психологи, гиперактивным. Ему нравилось играть в солдатики, но характер требовал размаха. Реалистичные игры с «живыми» игрушками больше подходили энергичному царевичу.

Военная наука для царевича

Отец царевича Петра умер в 1676 году. После недолгого царствования Фёдора III (единокровного брата Петра) регентом малолетнего наследника стала его сестра Софья.

Петр подрастал, но увлечение ратными играми не закончилось. Развитый не по годам, тринадцатилетний подросток всерьез увлекся военным делом. Его окружение, «дядьки»-воспитатели, не препятствовали этому. Они видели слабость в правлении Софьи, да и время было смутное. Личные, хорошо обученные войска для царевича стали необходимостью.

Настоящие пушки

1683 считается годом основания первого потешного полка. Около сел Преображенское и Семеновское происходили уже нешуточные баталии — арсенал потешных войск пополнили настоящие пушки. «Господин бомбардир», как называли царевича, сам вел из них огонь.

Неподалеку, на Яузе, построили почти настоящую крепость, названную Пресбург. На ней юный полководец тренировался в штурмах, осадах и иных маневрах.

Потешные войска выглядели далеко не бутафорской силой и могли повлиять на развитие событий. (В конце 90-х годов XVII века борьба за власть между сестрой и братьями Петром и Иваном обострилась до предела.) Софья невольно сама способствовала этому, выделяя из казны крупные суммы на содержание и вооружение полков Петра.

Преображенский и Семеновский

Потешные войска состояли из двух полков. Вначале был Преображенский, с зелеными мундирами. По мере увеличения численности сформировали Семеновский — с синей формой. Такие названия они получили в честь сел, где стояли войска.

Полевые учения

Служба в этих частях не была потешной: весь день марш-броски, походы, учения, наказания за провинности. Все было по-взрослому.

Не отставал от солдат и Петр. Стрелял, брал штурмом крепость, в перерывах отдыхал прямо на поле. Именно здесь будущий император повзрослел, научился принимать важные решения.

Маневры могли проходить несколько месяцев, сражения и битвы были почти настоящими: формировали армию противника, назначали ее главнокомандующего и начинали «великие и страшные бои». Большое внимание царевич уделял и флоту. Там же, на Яузе, строились фрегаты, а Петр, постигая корабельную науку, учился плотничать.

Друзья-однополчане

В потешных полках служили не только простые солдаты. В военные ряды были записаны друзья царевича по юности, иностранцы, например, Франц Лефорт, дети бояр и прочей знати того времени. Именно здесь сформировался круг единомышленников, ставший впоследствии опорой первого Всероссийского Императора.

Из потешных в настоящие

В 1692 году произошло объединение потешных войск в 3-й Московский выборный полк.

В 1693 и 1694 годах, уже взойдя на русский престол, Петр с солдатами бывшего Преображенского потешного, которыми руководил князь Ромодановский, совершил два похода по морю до Архангельска.

1695 год ознаменовался Первым, а 1696 — Вторым Азовским походом, в которых участвовали бывшие потешные, ставшие настоящими, полки и сам государь. В этих походах состоялось боевое крещение этих войск и Петра Первого.

Бывшие потешные войска отлично проявили себя и в 1700 году, в сражении под Нарвой. В том бою русская армия потерпела поражение, но благодаря героизму солдат и военачальников ее остатки были спасены.

Отличившихся Петр наградил серебряными нагрудниками и красными чулками, в знак того, что они сражались и не покинули поле боя, находясь по колено в крови. С тех пор для солдат Преображенского и Семеновского полков это стало обязательным атрибутом формы.

Так потешные полки юного царевича стала настоящими войсками императора и гордостью русской армии.

Понравилась статья? Ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал , чтобы не пропустить самое интересное!

Читайте также: