Иван барков сборник девичья игрушка

Обновлено: 05.05.2024

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Сплошной стыд и срам! Жутко! Но - большой талант! Сам Александр Сергеевич Пушкин, как указано на обложке страницы, признавал достоинство творчества Ивана Баркова. В предисловии написано, что в искусстве на первом месте стоит не сама тема, а то, как она изложена.

Отличное карманное издание (а других в наше время, к сожалению, в массовой продаже не найти) одного из легендарнейших писателей, чьи стихи вы не процитируете в светском обществе!
Однозначно, любое искусство, выходящее за какие-то рамки (о треше речи не ведём!) требует как минимум ознакомления, а эта "Матерная" поэзия совсем не является чем-то "чернушным". Эта книга очень позабавит вас. Даже если вы не знакомы со слогом тех времён, для вас предоставлен словарик устаревших слов.
А в конце концов, разве не стоит ознакомиться с поэтом, чьми стихами зачитывался даже сам А.С. Пушкин?

Один из любимых поэтов Пушкина.
Один из самых циничных ценителей женщин.
Скандальный поэт, матерщинник.
Посмотрите фотографии его стихов и од (в частности, "Оду п..е") - и решайте, хватит ли у вас мужества держать в своей библиотеке такие произведения. :-)

Качество издания - бумага хорошая, но переплет бумажный (других сейчас в продаже нет.)

Когда то очень давно мне довелось читать стихи И.С.Баркова чуть ли не в самиздатовском варианте.И вот этот сборник шутливой поэзии в моей домашней библиотеке! Достоинства стихов поэта признавали Державин и Пушкин, Майков и Карамзин. Остается оценить их и нам - современным читателям, молодым и не очень.
Книга издана в серии "Азбука-Классика", в мягком переплете, с шутливой обложкой, соответствующей содержанию.

Это книга точно не для меня, я поняла одно что Иван Барков - Зачинатель русской порнографии, написавший сборник «непристойного» и «срамного» содержания «Девичья игрушка"
Судите сами, оглавление:
Иван Барков — история культурного мифа
Иван Барков: Биографический очерк
Девичья игрушка, . или Сочинения господина Баркова
Приношение Белинде*
Оды*
Победоносной героине пизде
Пизде
Похвальные стансы сочинителю сей оды
Приапу («Приап, правитель пизд, хуев…»)
На проебение целки хуем славного ебаки
На воспоминание прошедшей молодости
Собранию пизд
Описание утренней зари
Фомину понедельнику
Кулашному бойцу
На день рождения Та Ива
Отцу Галактиону
Бахусу
Приапу («Парнасских девок презираю…»)
Победоносному хую
Хую
На рождение пизды
Монаху, или видение исповеди
Сражение между хуем и пиздою о первенстве*
Епистолы*
Епистола I . От хуя к пизде
Епистола II . От пизды к хую
Письмо Приапу
Елегии*
Феклиста
«О ты, котора мне ети всегда давала…»
«Владычица души, жизнь жизни ты моей…»
Выговор от любовницы к любовнику
Плач пизды
Сетование хуя о плеши
На отьезд в деревню Ванюшки Данилыча
Басни и притчи*
Подьяческая жена и поп
Коза и бес
Госпожа и парикмахер
Беседа
Монахи
Монахини
Повадка
Пожар
Гарнизонный солдат и немец
Неудачное искушение
Звонарь
Прохожий и сонная девка
Попадья и три ее хахалл
Старик и сонная молодка
Черкас и маленькой сын
Пьяная купчиха
Встреча
Драгун в тереме
Всадник
Пастух
Попадья
Покаяние
Епиграммы*
Девичья память
Выбор
Стихотворцы
Девичье горе
Вопрос живописца
Непроворный
Требование
Кака
Заика с толмачом
Улика подьячего

Доказательство
Ебливая вдова
Вопрос без ответу
Торг
Сафрон
Отговорка
Брюнетта
Федул
Предосторожность
Просьба
Мельник и девка
Рассуждение
Справедливый ответ
Отчаяние
Венерино оружие
Ссора
Cпор
Надписи*
Торжественным воротам
Монумент
Экономке
Анне
Елисавете
Варваре
Дарье
Ольге
Арине
Фетинье
Настасье
Татьяне Странноприимнице
Амуру
Катерине
Пелагее
Портреты*
Билеты*
Епитафии*
Сонеты*
Рецепты*
Загатки*
Песни
«Пресильным я огнем…»
«Лишь в Глухове узнали…»
«Ай, ау, ахти, хти! Кабы теперь локтя в три…»
«Ай, ay, ахти, хти! Етись хочу хуя в три…»
«Поповна, поповна, попомни меня…»
«То не шум шумит…»
«Ты хуй мой разъярила…»
«Ярость молодца берет…»
«До пятнадцати еще лет…»
«Ты для чего ебешься…»
«Кабы знала я да ведала млада…»
«Пиздьи губы, губы толстыя…»
«Как со славного со стрелки кабака…»
«К тому ль я твоим, к тому ль хуем пленилась…»
Разные пиесы
Суд у хуя с мудами*
Разговор любожопа с любопиздом*
Торжествующая баханка*
Неудачный отказ*
Целка*
Символ веры Ванюшки Данилыча*
Ебена мать*
Драматические пиесы
Ебихуд*
Действие первое
Действие второе
Действие третье
Дурносов и Фарнос*
Действие 1
Действие 2
Действие 3
Дополнения
A. Piron. Ode a Priape*
А. Пирон. Ода Приапу*
В. Рубан. Ода в похвалу любви*
Стихотворения и переводы И. Баркова
Ода на всерадостный день рождения…*
«Не пользу сатир я хвалами возношу…»*
Его Сиятельству графу Григорью Григорьевичу Орлову…*
Сатира VIII книги первой Горация*
Стихотворения, приписываемые И. Баркову
Сатира на Самохвала*
«Пронесся слух: хотят кого-то будто сжечь…»*
Сатира на употребление французских слов в русских разговорах*
Надгробная надпись*
Эпиграмма на красоту чрез Баркова*
Эпиграмма любовная чрез Баркова*
Приложения
Рукописная и печатная история Баркова и барковианы
Обзор рукописных сборников барковианы
Комментарии
Словарь устаревших слов
Список синонимов к основным обсценным словам и понятиям
Словарь мифологических и исторических имен и названий
Выходные данные . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

ЖАНРЫ 361
АВТОРЫ 287 466
КНИГИ 690 462
СЕРИИ 26 411
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 783

Оценка: 9 ( 1 )

fb2

QR код

Размер: 393,7 Кбайт

Добавлено 15 ноября 2012, 16:52

Иван Барков (1732–1768) — легендарный русский поэт, давший имя целому направлению отечественной словесности. Сегодня, пожалуй, не найти мало-мальски грамотного человека, кто не слышал бы об этом литераторе XVIII века. Но, несмотря на столь широкую известность, абсолютному большинству читателей, интересующихся личностью стихотворца и его наследием, приходится довольствоваться лишь досужими вымыслами.

Вот, что, в частности, написано о Баркове в «Энциклопедическом словаре» Ф. Брокгауза и И. Эфрона (1891 г.): «Всероссийскую славу стяжал он себе тоже стихотворными, но не печатанными „срамными сочинениями“, в огромном количестве списков разошедшимися среди российских любителей пикантного чтения. Слава эта так велика, что создался особый термин „барковщина“ и Баркову сплошь да рядом приписываются вещи, которые совсем ему не принадлежат».

Дорогой читатель. Вы держите в руках научное издание сочинений Ивана Баркова, публикуемое впервые за 225 лет со дня его смерти.

Мне нравится ( 0 )

Превращение имени собственного в нарицательное — участь, выпадающая на долю немногих писателей. Из всей великой русской литературы лишь считанным классикам довелось пополнить своими именами словарный фонд родного языка. В этом недлинном ряду история со своей неизменной иронией отвела Ивану Баркову, и по хронологии и по алфавиту, второе место после Аввакума. Под именем Баркова выходила знаменитая поэма «Лука Мудищев», которая, как это было всегда очевидно любому квалифицированному читателю, а в последнее время бесспорно доказано К. Ф. Тарановским[1]

Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова скачать fb2, epub бесплатно

Стихотворения (Из цикла "девичьи шалости")

Письмо к сестре

Король Бардак Пятый

Иван Семенович Барков, /1732-1768/, дворянский сын, русский поэт и переводчик. закончил семинарию, затем состоял при российской академии наук последовательно: студентом, наборщиком, переписчиком, переводчиком. Барков переводил преимущественно античных авторов. Растратил свой талант и силы неумеренным пьянством. перевел на русский язык сатиры Горация /1763/, Басни Федора /1764/. Барков написал также "житие князя Антиоха Дмитриевича Кантемира", приложенное к изданию его "Сатир", изданных в 1762 г. Барков владел свободным, гладким и легким стихом, не уступая в этом отношении даже лучшим поэтам современникам Ломоносову и Сумарокову. Воздавая должное Баркову как поэту и переводчику, следует сказать, что громкую Всероссийскую славу он приобрел своими, по выражению митрополита Евгения Болохвитинова, "срамными" непечатными произведениями. Эти стихотворения расходятся по всей россии в списках около двух столетий. Слава их так велика, что родился особый термин для произведений такого рода - "барковщина".

Новейшее издание так называемых «срамных» стихотворений знаменитого родоначальника внецензурной эротической поэзии Ивана Баркова включает в себя сочинения, обнаруженные в последние годы и воспроизводимые по архивным источникам и документам. Не рекомендуется детям младше 18 лет.

Произведения, не обязательно отвечающие строгой цензуре. Некоторые из них сомнительной подлинности, но тем не менее мне персонально интересны. Большинство из них трудно найти и потому здесь размещённые, для моего удобства. Различные, малопубликованные стихотворения, не обязательно отвечающие строгой цензуре.

В книге представлены самые известные и наиболее представительные стихотворные произведения Ивана Баркова (1732–1768), который считается классиком русской эротической поэзии. Издание снабжено словарем устаревших и малоупотребительных слов, а также объяснением исторических имен и названий. Рассчитано на всех, кто интересуется русской словесностью.

Спи мой хуй толстоголовый,

Я тебе, семивершковый,

Стал расти ты понемногу

И возрос, мой друг,

Толщиной в телячью ногу,

Семь вершков в длину.

Помнишь ли, как раз попутал

Нас лукавый бес?

Ты моей кухарке Домне

В задницу залез.

Помнишь ли, как та кричала

Во всю мощь свою,

И недели три дристала,

Жизнь прошла, как пролетела,

Дворцовая зала с камином, около которого сидит король Бардак в парике. Ноги его покрыты бордовым пледом, поверх которого лежит старый морщинистый член.

Король: (перекатывая член с ладони на ладонь)

В данный сборник вошли стихотворения:

• Смотри! толпа людей нахмурившись стоит

• Зачем душа твоя смирна?

• Из поэмы «Бродяга»

• «В порыве бешеной досады…»

• «Когда-то я порыв негодованья…»

• «Итак, в суде верховном – виноват. »

• «Клеймо домашнего позора…»

Стихи Константина Левина (1924–1984), фронтовика, человека яркой одаренности, никогда не издавались. Эту книгу уже после смерти автора составили его друзья. Тема войны — центральная в книге. Это строки об исполненном солдатском долге, боль беды и радость Победы, тревога за новые поколения… Вместе со стихами о войне в книге — любовная лирика, раздумья о жизни зрелого, много испытавшего человека.

Завершнева Екатерина родилась в 1971 г., живет в Москве.

Закончила факультет психологии МГУ им. Ломоносова, кандидат психологических наук, автор тридцати научных работ на стыке философии и психологии. Участник литературного объединения «Полутона». Публикации в журналах «Новое литературное обозрение», «Вопросы психологии», «TextOnly», «РЕЦ», «Reflect» и др.

Автор книги «Сомнамбула» (СПб.: Лимбус Пресс, 2009).

«Над морем» — первый поэтический сборник автора, в который вошли избранные стихотворения разных лет (1999–2008).

Сегодня я жду от стихов не красоты и комфорта, а жизненных наблюдений, зафиксированной реальности, аналитического подхода. Современному поэту хорошо бы не слишком концентрироваться на лирическом Я или по крайней мере стараться растворять его в мире, не бояться впускать мир в себя большими дозами, так будет лучше и для мира, и для поэта: мира стало слишком много, а поэта — слишком мало. В силу этих соображений я считаю стихи Екатерины Завершневой отменными: для нее русский мир существует прежде всего как европейский и укорененный в современной довольно трагической истории и политике; она сострадательна, наблюдательна, умна.

Ее поэзия — аналитический инструмент, что не отменяет ни нежности, ни тайны.

В принципе, кто-то назовет это «барочной поэзией». Но барочная поэзия не умерла: ее похоронили, погрузили в землю, и там она стала — нет, не «культурным слоем», хотя на этом поле то там, то сям торчат остатки мраморных торсов, увитые плющом колонны, надгробия культур, нота прощания, расставания отчетливо слышна в посвисте здешнего ветра, — стала почвой. Сядь на корточки посреди поля, приложи руки к стихам: ощутишь живое, по-хорошему однозначное тепло.

И неяркое, золотистое солнце христианства, недекларируемого, но неотъемлемо присутствующего, впитанного, ставшего основой обмена веществ, жизни, смерти, памяти, местами — боли, поэтического взгляда на время, пространство, предметы, — солнце христианства (бодрственного, воистину неспящего) пронизывает эту почву насквозь.

В сборник включены самые известные и наиболее представительные эротические произведения Ивана Баркова (1732-1768). Литератор Новиков называл их стихотворениями в честь Вакха и Афродиты; историк Карамзин, посетовав, что Барков не искал славы истинного поэта, отметил его дарование и особенный род остроумия; юный Пушкин переписывал в потаённую тетрадь стихи Баркова, ставшего к тому времени уже классиком русской эротической поэзии. Легенды окружают это имя, и по одной из них Барков закончил свою не очень долгую грешную жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку: "Жил грешно, а умер смешно".
Издание снабжено словарём устаревших и малоупотребительных слов, а также объяснением исторических имён и названий.

Качество издания - бумага хорошая, но переплет бумажный (других сейчас в продаже нет.)

В семье священника рождается кудрявый мальчик, который не желает идти по стопам отца: чтению тропаря ребенок предпочитает гуманитарные науки. Чадо растет, и в 1748 году Браун и Ломоносов отмечают у молодого Баркова блестящее знание латыни, остроту суждений и способность переносить заумь академических старейшин. В этом Барков напоминает Венедикта Ерофеева: тот на экзаменах в МГУ два часа кряду ошеломлял местную профессору. Поначалу преподаватели видят в Баркове надежду русской словесности, достойного мужа и талантливого переводчика. Так студент Иван Барков оказывается принят на обучение в Академию наук. Но Ломоносов еще не догадывается, какого дьявола впустил в свой монастырь.

В период академической юности Барков приводит в студенческую комнату «случайных» женщин; царапает оскорбления и похабные рисунки на стенах профессорской уборной; напивается и устраивает драки в день Святой Пасхи; справляет большую нужду в сапог тирана-преподавателя. Баркову не присущ снобизм однокурсников — однажды он бесследно пропадает, загуляв с мастеровыми. За каждую выходку Баркова обещают отдать в матросы, но угрозу так и не осуществляют.

Любишь медок — люби и холодок

Доведенный до отчаяния штрафными санкциями, в 1751 году Барков сбегает с занятий. Под вечер он заявляется к ректору Крашенинникову — сильно пьяный и сердитый. Щедро украшая речь сексуальными метафорами, Барков выказывает недовольство бесконечными выговорами. Студент угрожает преподавателю и «говорит с крайнею наглостию и невежеством». Военный караул усмиряет бунтаря, которому прописывают щедрую «ижицу» — то есть порку розгами. Но как только прут заносится над Барковым, тот выкрикивает: «Слово и дело!» — похоже, в отравленном мозгу буяна порка превратилась в казнь народного освободителя Степана Разина.

Палачи тотчас прячут орудие пытки. Баркова допрашивают и выясняют, что государь в безопасности. В ближайшие пару лет озорника не раз закуют в кандалы и высекут, но ни одна флагелляция так и не выбьет мятежный дух из барковского гузла.

Между проказами Барков успевает вести дела Ломоносова, переписать «Повесть временных лет», сочинить «Краткую Российскую историю» и перевести сатиры Горация.

Слухи об одаренном, но — увы! — поврежденном служителе муз постепенно разносятся по всем губерниям. Сам автор «вздорных од» Александр Сумароков испытывает мощь его интеллекта. Барков одалживает у Сумарокова сочинения Расина (с которых Сумароков частенько делал поэтические «кальки» собственных трагедий) и отмечает каждый «позаимствованный» фрагмент надписью «украдено у Сумарокова». Тогда же Барков начинает писать порнографические стихи, которые позже составят сборник «Девичья игрушка». «Поэзия кнута и узды» быстро расходится на цитаты, что пагубно влияет на репутацию автора: Барков скомпрометирован. В его исправление больше не верят.

Если тебя ненавидят — притворись хорошим и выиграй время

В надежде на прощение, в 1762 году Барков пишет оду на день рождения Петра III. Ода была вынужденной мерой для Баркова: на тот момент его жалованье с трудом дотягивает до полтинника. Зато после публикации «Оды на всерадостный день рождения…» финансовое положение Баркова заметно поправляется: президент Академии наук Разумовский назначает его академическим переводчиком, пожаловав 200 рублей в год. Благодаря той же «Оде…» Разумовский наивно доверяется обещанию Баркова, заявившего о «совершенном исправлении поступков».

Барков, конечно, слово не держит, но и на амбразуру не бросается, как это позже сделает печально известный Александр Полежаев: тот в своем «Сашке» откровенно пошлет Николая I в предмет знаменитой картины Гюстава Курбе, за что и зачахнет на солдатской «губе». Барков как танцор балансирует на канате вседозволенности. Бунт Баркова — не политический: в списке его требований веселье возвышается над социальной справедливостью.

Несмотря на официальное признание «Оды на день рождения…», скоро становится понятно, что путь в школьные учебники для Баркова заказан.

Но русский Скаррон и не желает славы. Ломоносов твердит Баркову: «Не знаешь, Иван, цены себе, поверь, не знаешь!» Но он знает — и это доказывает очередной исторический анекдот. Похмельный Барков вваливается в дом Сумарокова и величает его первым русским стихотворцем. Когда растаявший Сумароков наливает гостю водки, тот уже в дверях кричит: «Александр Петрович, я тебе солгал: первый-то русский стихотворец — я, второй Ломоносов, а ты только что третий». Говорят, Сумароков в тот вечер едва не зарезал Баркова.

Иван Барков — король прокрастинации

Завистники будут скрипеть зубами, но какая разница? Грубым дается радость. Мат у Баркова выражает бесконечный спектр эмоций и душевных проявлений — становится присказкой, ласковым одобрением, фамильярностью, кокетством, оброненным междометием или особым «украшением» разговора. Барков чурается эвфемизмов и любой внутренней цензуры, всегда называя вещи своими именами, — в этом сама суть «барковщины».

Как Артюр Рембо и Луи-Фердинанд Селин, он переступает через архаику устаревшего языка, вводя в современную ему поэзию язык повседневности — похотливой и телесной.

Злоупотребление «русским титулом» у Баркова сопоставимо с поиском «библейской похабности» и отказом от французского жеманства у Пушкина. Грубость и простота с трехэтажной надстройкой — рецепт, снискавший успех и посмертное проклятие митрополита Евгения Болховитинова. В случае с Барковым правовое регулирование языка невозможно. Насыщенность его поэзии заставляет подчеркнуть красным карандашом едва ли не каждое слово: что останется, если изъять из поэзии Баркова матерщину? Ответ: предлоги и союзы.

«Сегодня разреши свободу нам тисненья — что завтра выйдет в свет? Баркова сочиненья!» (Александр Пушкин)

Знаменитый пушкинист Цявловский допустил ошибку, назвав Баркова «певцом фаллоса». Зато безошибочно отметил главную тему барковианы: «описание coitus’а, как акта физического, или даже механического». Свободолюбивое дитя эпохи Просвещения, Барков неутомимо просвещает читателя в женской и мужской анатомии. Его стихи — это Альфред Кинси, «Ананга Ранга» и gender studies своего времени. Но какой же «певец фаллоса»? На липких страницах барковианы «штанное скало» упоминается не чаще «секелька» и «прорехи» — воспеванию женских прелестей Барков посвящает немало сил и времени.

Женщина никогда не была для Баркова только лишь объектом эксплуатации — в мире «Девичьей игрушки» сексуальные активистки мирно сосуществуют со столь же монструозными любодеями. В эпиграфе Барков обращается именно к читательнице:

«Ты приняла книгу сию, развернула и, читая первый лист, переменяя свой вид, сердишься. Ты спыльчиво клянешь мою неблагопристойность и называешь юношем дерзновенным. Но вместе с сим усматриваю я, ты смеешься внутренно, тебе любо слышать вожделение сердца твоего». Этим рыцарь кожаной шпаги совершает еще одну атаку, на этот раз на патриархат XVIII века с его броской «гусарскостью».

Баркова поймут, но слишком поздно

Тургенев назовет его «русским Вийоном», Батюшков вовсе позволит Баркову, «сотворившему обиды Венере девственной», восседать среди героев Элизии, античной страны вечной весны. От Баркова будут без ума Державин и Карамзин; последний вовсе включит охальника в «Пантеон русских авторов» (1802).

Морализатор Лев Толстой, правда, назовет Баркова ярмарочным шутом, у которого «на рубль вкуса, и ни на копейку стыда», но это ведь только компенсаторные механизмы. К толстовскому лагерю примкнет и чувствительный Пастернак, обиженный одной из важнейших фокус-групп Баркова — «сапогами»:

Ведь это там, на дне веонщины
Навек ребенку в сердце вкован
Облитый мукой облик женщины
В руках поклонников Баркова.

Самым рьяным поклонником Баркова в XIX веке станет Пушкин. Из лицейского «Монаха» образ сексуального наставника перекочует в «Городок», а оттуда — в балладу «Тень Баркова» (известную также как «Тень Кораблева»), умелую пародию на «Громобой» Жуковского: в ней призрак классика подарит попу-расстриге вечную эрекцию. Спасенную и восстановленную Цявловским балладу почти выпустят в СССР (в тайне от народа ее перепечатает глухонемая супружеская пара машинистов из НКВД), но в последний момент вычеркнут из собрания сочинений.

Но чего у нас никогда не смогут отнять — это смерть Баркова

Никто не знает, как именно это произошло. Баркову было 36 лет. Кто-то говорит, что он умудрился повеситься в камине, некоторые настаивают на удушении угарным газом, остальные приписывают Баркову утопление в афедроне — мол, захлебнулся дерьмом в общественном туалете. Live fast, die young — good poets do it well. Барков не оставляет черновиков, дневников и завещаний. Его единственное напутствие — крохотная записка. По некоторым вариантам легенды, ее нашли у поэта в заднице.

Той самой заднице, которую со школьной скамьи полосовали розгами за свободолюбие ее владельца. В записке — обращение ко всем поборникам морали, палачам и лицемерам уходящего века:

Читайте также: