Пенкина мастерица дымковской игрушки
Обновлено: 03.05.2024
«ВН»: ПЕНКИНА Зоя Васильевна родилась 25.02.1897 в д.Тихоны близ Уржума в крестьянской семье. С 1913 жила в Вятке. В 1918 вышла замуж за рабочего ж/д В. Пенкина. В 1934-35 начала учиться лепке и росписи дымковской игрушки у своей золовки Е.Пенкиной и художника А.Деньшина. 1967 - член СХ СССР, лауреат Гос-I премии РСФСР им. Репина. Умерла в 1988. Похоронена на Ново-Макарьевском кладбище.
Без малого сто лет прожила на свете Зоя Васильевна Пенкина, человек удивительного душевного богатства. Почти все эти годы она щедро раздаривала свой талант, с упоением, удовольствием и радостью «играя» в глиняные расписные игрушки. Мне посчастливилось много раз видеть рождение игрушек Пенкиной. Обычно при обозначении этого творческого процесса мы применяем другие слова: лепить, создавать, воплощать замысел. Но о творчестве этой мастерицы эти слова не подходят. Потому что у нее всякий раз - это именно рождение образа, о котором она знала все. И тут же, когда ее руки мяли и ласкали глину, она об этом образе весело, как о живом, все рассказывала: кто он, откуда пришел, каким характером обладает.
Она, создавая героя, сама первая играла с ним, как мы играем в детстве с любимыми игрушками, наделяя их чертами живых существ. Потому все ее персонажи наделены живыми чертами, каждый действует согласно своему положению, характеру, имени. Потому, наверное, и материал, из которого она творила свои игрушки, был удивительно послушен ей, она владела им легко и свободно, как будто играючи.
Это ремесло освоила Зоя Пенкина уже взрослым человеком, когда вышла замуж за жителя слободы Дымково Василия и оказалась в семье потомственных мастериц Пенкиных. Но в те годы процветало в слободе гипсовое производство, глиняная игрушка же не кормила семьи. И только неугомонный Алеша Деньшин верил, что придет час, когда возродится вятская игрушка, вернутся в промысел старые мастерицы, а их дочери, снохи и внучки освоят древнее ремесло и разнесут славу вятских умельцев по всему свету. Зоя Пенкина стала одной из первых учениц Алексея Деньшина. Она взяла от него то, без чего не может существовать настоящее искусство, и то, что оказалось близким ее веселому характеру: увлеченность делом, самозабвение в творчестве, неугомонность фантазии. И еще один совет, а вернее, завет, которому следовала все годы творчества: «Придумывайте что-нибудь свое!»
А придумывать она была мастерицей. Вот её герои. Баба Яга в ступе с помелом, Дядька Черномор с тридцатью тремя витязями, Хозяйка Медной горы с Данилой-мастером в пещере каменной, "Пушки с пристани палят", "Белка песенки поет, да орешки все грызет", "У Лукоморья дуб зеленый", Царевна-лягушка в цветущем болоте, Мужичок с ноготок в больших рукавицах, Дюймовочка. Тут же Иван-крестьянский сын, Стенька Разин с дружиной, "Лебедь белая плывет", Жар-птица с хвостом, от красоты которого замирает сердце, катится по земле Колобок, цыгане, кибитки, русские люди, татары и марийцы, базары, ярмарки, карусели, охоты на волков и медведей, старики и старушки, собачки, кошки, мышки. И совсем трудно представить, что из обыкновенной гончарной глины в традиционном промысле, где свои жесткие, веками отработанные законы, она вылепила лешего и водяного, ящерок и лягушек, ежиков и рукавичку-теремок со всеми его обитателями. И все это живет у нее не в одиночестве, а окружено или многочисленным семейством, или друзьями и помощниками.
Любимым ее писателем был Александр Сергеевич Пушкин. Она с уважением всегда называла его полным именем. Особенно неисчерпаемыми для ее фантазии были сказки великого поэта: "Сказка о царе Салтане", "Сказка о попе и работнике его Балде". Она читала их и постранично лепила не только каждого героя, но и развивала в своих композициях все сказочное действие. Она первая и единственная до сих пор мастерица в дымковском промысле, которая создала сотни фигур и сюжетных композиций на одну сказочную тему. Жаль, что они частями разошлись по отдельным музеям и частным собраниям, и невозможно сегодня собрать их воедино, чтобы целиком полюбоваться фантазией Зои Пенкиной и ее прочтением любимого поэта.
Но, если бы мастерица ничего этого не создала, а только вылепила одну-единственную игрушку - "Многодетную мать", имя её вошло бы в историю промысла. Крупная дородная женщина в красивом русском наряде окружена множеством детей, больших и маленьких, и совсем только родившихся, которых она держит на руках. Судьбы многих русских женщин, испытавших тяжести и радости больших семей видятся в этой композиции Зои Пенкиной. Игрушка излучает столько света, в ней такое богатство красок - белых, синих, оранжевых, желтых, розовых, красных, такие веселые и задорные лица детей, так они по-праздничному одеты, как будто идут запечатлеться навечно, фотографу. Я видела много композиций мастерицы на эту тему в музеях и у коллекционеров. Многие из нас заказывали ей тогда эту игрушку как своеобразную визитную кар точку автора. Но она ни однажды не повторилась. Все её "Многодетные матери" различны, как различны судьбы людей.
Из своего искусства Зоя Пенкина секрета не делала. И какое это было для промысла счастье, что именно она да Евдокия Кошкина, тоже знаменитая мастерица, встретили в 1958 году пришедших попробовать свое счастье девушек, среди которых оказались известные сейчас мастерицы Лидия Фалалеева, Надежда Трухина, Нина Борнякова, Валентина Племянникова, Галина Баранова. Все они помнят и сейчас первую встречу с Зоей Васильевной: "Я запомнила ее руки ч такие живые. Может, поэтому сейчас и мастерицей стала", "Она на экзамене влюбила в себя, а потом в игрушку". И все вспоминают душевное тепло Зои Пенкиной, её материнское отношение, которое успокоило на экзамене и помогло одолеть робость и неверие в себя.
Они и сейчас помнят ее завет: "Работать надо играючи, улыбаться, тогда получится". Так она работала и сама не одно десятилетие.
ПЕНКИНА Зоя Васильевна родилась 25 февраля 1897 в д. Тихоны близ Уржума в крестьянской семье. В 1913 переехала в Вятку и вскоре вышла замуж за рабочего железной дороги В. Пенкина. С 1934 года начала учиться лепке и росписи дымковской игрушки у своей золовки Е.И. Пенкиной и художника А.И.Деньшина. В 1967 году стала членом СХ СССР, а также Лауреатом Государственной премии РСФСР им. Репина.
Почти сто лет прожила на свете Зоя Васильевна, человек удивительного душевного богатства. Большую часть жизни она щедро дарила своё творчество, делилась своими знаниями и опытом, с упоением, удовольствием и радостью «играя» в глиняные расписные игрушки.
Самостоятельно работать З.В. Пенкина стала в 1935 году. В 1938 году ей была присуждена премия Министерства просвещения РСФСР за композицию «Охота на волков».
С конца 1960-х годов начинается настоящий расцвет в творчестве мастерицы. В это время она лепит не только традиционные одиночные игрушки, но и небольшие жанровые композиции: «Чаепитие», «Катание на санях», «Катание с ледяных горок», «Степан Разин, плывущий на ладье с дружиной по Волге» и многие другие. По сравнению с образами людей, З.В. Пенкина реже лепила отдельные фигурки зверей и птиц. Чаще она объединяла их в композиции («Семья оленей», «В лесу», «У колодца», «Скотный двор», «Русская зима»).
В 1961 году впервые появляется авторская композиция «Многодетная мать», где взятую за основу крупную фигуру крестьянки мастерица впервые окружила множеством детей, подарив новое осмысление традиционному образу. Спустя несколько лет Зоя Васильевна Пенкина возвращается к теме материнства в композиции «Большая семья».
Особым вниманием мастерицы пользовалась сказочная тема («Рукавичка», «Дед Мазай и зайцы», «Царевна-Лебедь», «Гуси-лебеди», «Колобок» и др.). С 1972 года Зоя Васильевна начинает создавать составные композиции из нескольких отдельных фигур или сюжетов, объединённых основной темой. Такие композиции, как «А мы просо сеяли», «Красная шапочка», «Волк и лиса» состояли из 2-4 фигур или отдельных сценок (сюжетов). В 1970-е годы появляются большие многофигурные композиции - «Уржумская ярмарка», созданная по воспоминаниям детства, и «Сказка о царе Салтане», состоящая из ста различных сюжетов из произведения А.С. Пушкина.
Многофигурная декоративная пластика Зои Васильевны Пенкиной — самобытная и неповторимая страница в истории дымковского искусства. Её талант индивидуален, хотя и вырос в недрах традиционного творчества. В нем выразилась яркая человеческая личность, сочетающая детское чистосердечие, доброту, непосредственность с жизненной мудростью. Сила и обаяние таланта позволяли мастерице вольно обращаться с канонами местного искусства, рождали убедительную эмоциональность её произведений. В росписи игрушек З.В.Пенкиной в разное время помогали дочь В.В. Киселева и внучка Р.Э.Пенкина.
Работы мастерицы хранятся во многих музейных собраниях страны. С отдельными произведениями З.В.Пенкиной вы можете познакомиться в экспозиции музея «Дымковская игрушка: история и современность».
Яркая страница истории дымковской игрушки 1930-к годов связана с творчеством старейших мастериц — Е.А.Кошкиной и Е.И.Пенкиной. Каждая из них по-своему понимала традиции, обладая самобытным творческим почерком.
Произведения дымковских мастериц отражают сложности и противоречия развития дымков- ской игрушки в 1930-х годах, которой неизменно гордились как частью самобытного искусства и местной достопримечательностью, а также показывали на выставках, принимая меры для сохранения и развития промысла, но в то же время ее же порой осуждали за безыдейность, оторванность от реального мира, считали уродливой и несовременной.
В 1934 году на фабрике гипсовых изделий в Дымкове открыли цех глиняной игрушки. С ним, как мастерицы- надомницы, стали сотрудничать, сдавать ему свои работы А.А.Мезрина и ее дочери — А.И.Мезрина и О.И.Коновалова. Успех и слава Мезриной-старшей (ее приглашали на конференции, назначили персональную пенсию, изделия приобретали музеи) у многих вызывали желание подражать этой мастерице. В 1934—1935 годах к игрушке вернулись две старейшие искусницы этого дела — Елизавета Александровна Кошкина и Елизавета Ивановна Пенкина (1882—1948). Так в историю развития дымковской игрушки 1930—1940-х годов вписались страницы, связанные с их творчеством. У каждой из этих потомственных мастериц был свой художественный почерк.
Елизавета Александровна Кошкина
После смерти А.А.Мезриной долгие годы лучшей мастерицей заслуженно считалась Е.А.Кошкина. Елизавета Александровна Кошкина, как и все дымковские дети, с восьми лет лепила и красила игрушки, однако ее творческий путь можно проследить только с 1934 года. К искусству дымковской игрушки она вернулась под влиянием успехов Мезриной. У Кошкиной совершенно особая авторская манера, ее игрушки не спутаешь с другими. Е.А.Кошкина любила крупные формы. Игрушки ее большей частью монументальны. Устойчивые приемы лепки и росписи, не менявшиеся с 1943 года до конца жизни, усвоила и ее дочь, З.Ф.Безденежных, которая с 1934 года постоянно помогала матери сначала только красить игрушки, а с 1942 года и лепить.
В разнообразии сюжетов Кошкина уступала А.А.Мезриной. В 1937 году упоминается коллекция ее игрушек из сорока разновидностей. Среди них — традиционные темы и новые композиции, созданные ею или перефразированные с работ других мастериц и уже известных образцов. Самые традиционные сюжеты — барыни, няньки-кормилицы и водоноски. Кошкина создала и свой собственный типаж, символизировавший своего рода эталон женской красоты. Ее дамы всегда статны, горделивы и величавы. У них свой нрав и характер. Высокий колокол-юбка имеет не пологий, конический рисунок, а спрямленный, почти отвесный, что придает фигурам основательность. Пышногрудый торс, нарядные рукава и маленькая головка шариком с вьющимися волосами, уложенными в прическу, — это характерные особенности ее фигур, которым свойственны свои пропорции, близкие к соотношению 1: 3; 1: 2. И в 1930-е годы сохранялась своеобразная «метка» Е.А.Кошкиной — углубление-лунка в вершине конуса, которую она делала во внутренней части беленого колокола юбки.
Свой почерк был у Кошкиной и в рисунке лиц. З.Ф.Безденежных, точно копировавшая его, не могла достичь той уверенности, точности и выразительности линий, которые придавали куклам Кошкиной присущие только им черты. Характерный нос бугорком-защипом с двумя красными точками ноздрей, энергичный рисунок тонких, круто изогнутых бровей с острым, пронзительным взглядом черных точек-глаз, два больших кружка румян на круглых щеках и губы сердечком довершают образ барыни или няньки с открытым лицом, большеглазой, курносой и добродушной.
В отличие от лаконичной пластики Мезриной, силуэт фигур Кошкиной дробится обилием лепных деталей — нарядных воланов и оборок на платьях и передниках, пышных рукавов, узорных кокошников и больших шляп с полями, свисающими крупными каплями серег, рядами бус на груди, разных предметов в каждой руке барыни (зонтиков, сумочек, вееров, нередко даже птиц) или детей у нянек. Все это равномерно размещено и концентрируется в середине фигуры, не нарушая общего спокойного равновесия. Стоит же барыня всегда на основании колокола-юбки, у края которого мастерица никогда не делает воланов и оборок.
Женские персонажи у Кошкиной одеты празднично и нарядно. Даже водоноска с ведрами на коромысле в клетчатой юбке, кофте в талию, с серьгами и рядами бус не выглядит буднично. В окраске мастерица чередует яркие пятна — синие, малиновые, желтые, зеленые. Чаще они соединяются по контрасту. Раскраска сочетается с росписью по белому фону, активному в общем цветовом решении. Юбки и передники, как правило, украшает орнамент из кружков, горошин и колец в самых различных комбинациях размеров и цвета, а иногда это обычная клетка наподобие крестьянской пестряди. Орнамент подчеркивают гладко окрашенные детали.
К числу ранних работ этого рода можно отнести трех кормилиц, созданных, вероятно, не позднее 1935—1936 годов. Они сравнительно невелики, традиционны по композиции. Вместе с тем здесь уже налицо характерный типаж Кошкиной с присущими мастерице выразительностью лепных деталей, нарядными цветовыми сочетаниями и своеобразным орнаментом с единственным в своем роде узором елочки на юбке одной из нянек.
Кошкина часто использовала крупные пятна золотистой потали, смело вкрапляя их в любые цветные поверхности. Поталь усиливала декоративные качества ее скульптур, которые уже трудно назвать игрушками. Тем более, что в дальнейшем они весьма укрупнились, достигая высоты 22 — 30 и более сантиметров.Традиционная глиняная игрушка всегда соответствовала размеру человеческой руки, ее лепившей. Преувеличенные масштабы фигур Кошкиной, а затем и Е.И.Пенкиной возникли не по инициативе дымковских мастериц. Это результат условий заказов (за крупные игрушки больше платили) и пожеланий вышестоящих организаций, не учитывавших ни сложившихся традиций глиняной народной пластики, ни природных возможностей материала. Однако большие размеры работ Кошкиной не влияли на качество лепки и росписи: талант мастерицы успешно справлялся с утрированными формами, не терявшими своей статности и спокойной величавости. Сохраняя традиционную фронтальность фигур, Кошкина прорабатывала их со всех сторон. Все более настойчивые требования приблизить образы к реальной жизни, преодолеть однообразие поз вынуждали мастерицу придумывать новые композиции, вводить в них подобие внешнего движения. Кошкина пыталась примирить эти требования с канонами старого искусства.
Ее няньки, барыни, а затем и черноволосые черноглазые цыганки нередко заводят одну руку за спину или поддерживают выглядывающего из-за спины ребенка. Таким образом, хоть и робко, но все же нарушалась привычная фронтальная точка зрения, что заставляло поворачивать и рассматривать фигуру со всех сторон.
В других традиционных сюжетах — изображении всадников, в образах домашних животных, зверей и птиц — мастерица придерживалась сравнительно небольших размеров. Кони, олени, коровы у нее всегда с вытянутыми мордами, с уныло-ленивым выражением. Они стоят в позе традиционного «движения в покое». Кони расписаны вертикальными рядами горошин двух размеров и цветов, а коровы, олени и козлы — коричнево-красными, серыми или черными крупными пятнами, напоминающими их природную окраску. Хвосты коров и коней обычно — лепные, плетеные или завитые. На хребте — рельефная черная линия, уходящая в хвост. Грива коней — как бы черный рельефный жгут, от которого спускаются параллельные росчерки минных прядей. У коров рога выступают вперед, под ними — черные уши. Глаза животных мастерица писала, как человеческие, с крутым изгибом бровей и зрачками-точками.
Е.И.Кошкина любила лепить и всадников с коническим свистком-основанием сзади тулова. Иногда она одевала их в военные френчи и буденовки, таким способом наивно и прямолинейно «осовременивая» традиционную игрушку. Лепила мастерица и зверей. Львов она изображала лежащими в царственной позе, с длинным телом, хвостом, петлей закинутым на спину и трилистником на кончике. Эта величавость придает комичный оттенок морде с лепным носом, красными ноздрями и человеческими глазами со штрихами-ресницами. Вообще тонкие штрихи усов и ресниц у зверей — характерная особенность, которую Кошкина переняла у промышленной игрушки.
Оригинальны и ее фигурки свиней: они производят впечатление взъерошенных, со срезанным пятачком, выгнутой горбом спиной с полосками щетины вдоль всего хребта, черными пятнами на ушах и копытах, ромбиками потали на желтых крутых боках и хвостом-закорючкой. В отличие от такого же персонажа в исполнении А.А.Мезриной тулово этой свиньи — длиннее, полоски вдоль хребта расположены равномерно, сам же хребет, а также копыта выделены черной линией, хвостик — иной формы (у фигурок Мезриной — короткий торчащий).
В некоторых работах Кошкиной заметно смешение двух стилистически разных источников: условных принципов дымковской игрушки и натуральности промышленных образцов. Это многочисленные медведи с разными атрибутами, неуклюжие, грубоватые по лепке; собаки с охотничьими трофеями в зубах и особенно зайцы с морковкой в лапах, служившие копилками, для чего на загривке зверька в глиняном тесте прорезалась щель. Нелепость подобных новаций для дымковского искусства сегодня очевидна. И тогда все это сбивало мастеров с толку, но, стремясь не отстать от века, они вынужденно отступали от привычных канонов, искали что-то новое. Природная одаренность помогала им, даже повторяя чужие образцы, наделять их непосредственностью характеров, юмором, точно найденными деталями.
Примером подобного решения были, скажем, индюки. Небольшие, еще не перегруженные декоративной лепниной на хвостах, с непременной красно-малиновой бородкой, они выразительны и несут печать яркой индивидуальности мастера. Даже воспринятый из того же промышленного образца способ изображения глаз в виде красного или желтого кружка с точкой-зрачком под дугами бровей и клювом не лишали фигурки домашних птиц поэтической образности и индивидуальности авторского почерка.
Утки-крылатки у мастерицы — разных размеров, всегда расписаны в контрасте двух-трех довольно темных красок. Фигурки — компактны, силуэт их динамичен. Впечатление движения создается благодаря обилию оборок и воланов. Из нарядного оперения-одежды смотрит гордо вскинутая головка с округлым клювом и косящими в разные стороны глазами.
Сегодня в Кирове в Музейно-выставочном центре на Спасской можно познакомиться с "Дымковскими историями династии Пенкиных". Как продолжала семейные традиции шестая из мастериц – Римма?
Полвека уже прошло с тех пор, когда Римма Пенкина пришла учиться в мастерские знаменитой вятской игрушки. Хотя глину в руки взяла еще в детстве, так, видимо, на роду было написано, и азы представительница одной из династий постигала в Дымкове.
РИММА ПЕНКИНА, МАСТЕРИЦА ДЫМКОВСКОЙ ИГРУШКИ:
«Дом там, Пенкиных дом, всех тех, я вот уже шестая, и все один дом, там и глина, там и мастерицы, наверное, у меня и выбора не было».
Бабушка, Зоя Васильевна, любила сказочные композиции, Римме же больше по душе бытовые зарисовки. Так появились глиняные "истории" про слободу Дымково, старую Вятку и Александровский сад. Но и в обычных фигурках возможности для творчества безграничны.
РИММА ПЕНКИНА, МАСТЕРИЦА ДЫМКОВСКОЙ ИГРУШКИ:
«Лепишь по настроению, не можешь лепить одних барынь, допустим, одну барыньку вылепил, уже как-то переключаешься на лошадку, с лошадки - на водоносочку или на поросеночка, а по пять штук, по десять - это вообще не идет никак».
Прошло почти десять лет, когда дымка Риммы стала получаться не похожей на игрушки других Пенкиных. Было сложно. Мешала и помощь бабушке. Зоя Васильевна стала плохо видеть, и внучка расписывала ее игрушку.
РИММА ПЕНКИНА, МАСТЕРИЦА ДЫМКОВСКОЙ ИГРУШКИ:
«Ее лепка, роспись тоже должна быть ее, а на свою прихожу, уже путаюсь, мне сложно было, это было в течение четырех лет, потом я уже полностью отказалась - Зоечка, как хочешь, делай, мама продолжала, она была соавтором, расписывала, потому что я не могу, я топчусь, мне надо самой выйти, делать шаг свой, чтоб меня знали, а не вас».
Традиции своей семьи Римма Пенкина не только сохранила, но и развивала. Ее "дымковские истории" отличаются оригинальностью сюжетов, любовью к деталям, сочетанием яркого цвета и дробного орнамента.
В коллекции дымковской игрушки Сергиево-Посадского музея преобладают экспонаты, выполненные в 1970-е – 1980-е годы. Этот период – особенно плодотворный для знаменитого промысла. Мастерицы-игрушечницы (по традиции, лепкой игрушек в Дымкове занимаются женщины) стали больше создавать творческих работ для музеев, для выставок в нашей стране и за рубежом. Едва ли не главная особенность произведений 1970-х годов – богатство и разнообразие сюжетов. В дымковской игрушке заметно развился интерес к повествовательности, к тематическим многофигурным композициям. Авторы стремились отразить в них темы, навеянные жизнью или почерпнутые из народных сказок, литературных произведений, книжных иллюстраций, мультфильмов. Самым сложным при этом было найти необходимую меру условности и пластики, того «чуть-чуть», что отличает ремесленную поделку от произведений искусства.
К удачным произведениям данного ряда относится скульптурная композиция «Мужичок с ноготок» замечательной дымковской мастерицы Зои Васильевны Пенкиной (1974 г.) З.В. Пенкина (Тихонина) пришла на промысел уже сложившимся, взрослым человеком. Личная судьба привела её в семью потомственной игрушечницы Елизаветы Ивановны Пенкиной, известной ещё до Октябрьской революции. От неё (своей свекрови) Зоя Васильевна переняла живой характер лепки, навыки создания многофигурных композиций и любовь к новым темам, особенно к сказочным и литературным. В то же время, у З.В. Пенкиной сложился своеобразный пластический язык, отличающийся ярким эмоциональным характером: каждая из вылепленных ей фигур – живой образ, то статичный, то полный движения. Занимательность произведений, возможность подолгу их рассматривать отвлекают внимание от некоторых технических погрешностей лепки. З.В. Пенкину по праву можно назвать ярким представителем «наивного искусства», выросшего в рамках традиционного промысла, но сумевшего занять нём особое место.
В композиции «Мужичок с ноготок» обращает на себя внимание наблюдательность автора, умение подметить и выразительно передать характерное движение человека, животного, птицы. Открытые, звучащие в полную силу краски - жёлтая, зелёная, синяя, малиновая – горят на белом фоне, придавая игрушке особенную нарядность. В орнаментальных узорах З.В. Пенкина варьирует мотивы горошин, колец, полос и других простых элементов. Роль их в декоре достаточно скромна: украсить, не отвлекая от главного – сюжетно-тематического содержания. Средствами традиционного искусства талантливая дымковская мастерица наглядно показала, как можно дать новую жизнь известному литературному произведению.
Читайте также: