Песнь о русской игрушке

Обновлено: 28.03.2024

Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.

От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.

И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек

Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник — толмачь.

В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.

Тот вздохнул: — Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.

Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей

И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох — дергунец

Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый

И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг

В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.

Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
— Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.

Хан добавил икнувши:
— Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.

Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
— Сочиню, просветлю.

Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
— Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.

На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.

Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.

Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.

Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.

Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка

Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней

И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.

Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.

А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял

Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.

Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.

Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет

Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог

Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.

Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез

И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.

Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.

От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.

И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек

Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник — толмачь.

В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.

Тот вздохнул: — Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.

Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей

И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох — дергунец

Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый

И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг

В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.

Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
— Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.

Хан добавил икнувши:
— Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.

Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
— Сочиню, просветлю.

Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
— Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.

На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.

Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.

Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.

Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.

Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка

Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней

И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.

Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.

А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял

Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.

Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.

Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет

Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог

Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.

Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез

И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.

Евгений Евтушенко -

Мы не тоталитаристы, здесь всегда рады новым людям и обсуждениям, где соблюдаются нормы приличия и взаимоуважения.

ВАЖНЫЕ ПРАВИЛА

При создании поста обязательно ставьте следующие теги:

«Ищу книгу» — если хотите найти информацию об интересующей вас книге. Если вы нашли желаемую книгу, пропишите в названии поста [Найдено], а в самом посте укажите ссылку на комментарий с ответом или укажите название книги. Это будет полезно и интересно тем, кого также заинтересовала книга;

«Посоветуйте книгу» — пикабушники с удовольствием порекомендуют вам отличные произведения известных и не очень писателей;

«Самиздат» — на ваш страх и риск можете выложить свою книгу или рассказ, но не пробы пера, а законченные произведения. Для конкретной критики советуем лучше публиковаться в тематическом сообществе «Авторские истории».

Частое несоблюдение правил может в завлечь вас в игнор-лист сообщества, будьте осторожны.

ВНИМАНИЕ. Раздача и публикация ссылок на скачивание книг запрещены по требованию Роскомнадзора.

Друзья умирющего Бродского: - В союзе щас прикольно, Евтушенко против колхозов выступает.

Умирающий Бродский: - Если он против, то я - за.

Первый раз внимание обратили на подобные посты. Не слушал, прочитал - годно. Может просто в фолк-настроение попало, но классно.

"Самосожжение" Валерия Косолапова или Как печатали "Бабий Яр"⁠ ⁠

В этом году исполнилось 112 лет со дня рождения Валерия Косолапова. А кто такой этот Валерий Косолапов, почему я должен писать о нем, а вы читать? Валерий Косолапов на одну ночь стал праведником, а если бы не стал, то мы бы не узнали поэму Евтушенко «Бабий Яр». Косолапов и был тогда редактором «Литературной газеты», которая 19 сентября 1961 года опубликовало эту поэму. И это был настоящий гражданский подвиг.


Ведь сам Евтушенко признавал, что эти стихи было легче написать, чем в ту пору напечатать. История написания связана с тем, что молодой поэт познакомился с молодым писателем Анатолием Кузнецовым, который и рассказал Евтушенко о Бабьем Яре.

Евтушенко попросил Кузнецова отвести к оврагу и был совершенно потрясен увиденным.

«Я знал, что никакого памятника там нет, но я ожидал увидеть какой-то памятный знак или какое-то ухоженное место. И вдруг я увидел самую обыкновенную свалку, которая была превращена в такой сэндвич дурнопахнущего мусора. И это на том месте, где в земле лежали десятки тысяч ни в чем неповинных людей, детей, стариков, женщин. На наших глазах подъезжали грузовики и сваливали на то место, где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора», - рассказывал Евтушенко.

Он спросил Кузнецова, почему вокруг этого места подлый заговор молчания? Кузнецов ответил потому что процентов 70 людей, которые участвовали в этих зверствах, это были украинские полицаи, которые сотрудничали с фашистами, и немцы им предоставляли всю самую черную работу по убийствам невинных евреев.

Евтушенко был просто потрясен, как он говорил, так «устыжен» увиденным, что за одну ночь сочинил свою Поэму, и в эту ночь точно был праведником. Утром его навестили несколько поэтов во главе с Коротичем и он читал им новые стихи, потом еще звонил некоторым. кто-то «стукнул» киевским властям, и концерт Евтушенко хотели отменить. Но он не сдался и пригрозил скандалом. И в тот вечер впервые «Бабий Яр» прозвучал в зале.

«Была там минута молчания, мне казалось, это молчание было бесконечным. Там маленькая старушка вышла из зала, прихрамывая, опираясь на палочку, прошла медленно по сцене ко мне. Она сказала, что она была в Бабьем Яру, она была одной из немногих, кому удалось выползти сквозь мертвые тела. Она поклонилась мне земным поклоном и поцеловала мне руку. Мне никогда в жизни никто руку не целовал» - вспоминал Евтушенко.

Потом Евтушенко пошел в «Литературную газету». Редактором ее и был Валерий Косолапов, сменивший на этом посту самого Твардовского. Косолапов слыл очень порядочным и либеральным человеком, естественно в известных пределах. Его партбилет был с ним, а иначе он никогда бы не оказался в кресле главреда. Косолапов прочел стихи прямо при Евтушенко и с расстановкой сразу сказал, что стихи очень сильные и нужные.

- Что мы с ними будем делать? – размышлял Косолапов вслух.

- Как что? – сделал вид, что не понял Евтушенко. – Печатать.

Прекрасно знал Евтушенко, что когда говорили «сильные стихи», то сразу прибавляли: «но печатать их сейчас нельзя». Но Косолапов посмотрел на Евтушенко грустно и даже с некоторой нежностью. Словно это было не его решение.

— Да. Он размышлял и потом сказал — ну, придется вам подождать, посидеть в коридорчике. Мне жену придется вызывать. Я спросил — зачем это жену надо вызывать? Он говорит — это должно быть семейное решение. Я удивился — почему семейное? А он мне — ну как же, меня же уволят с этого поста, когда это будет напечатано. Я должен с ней посоветоваться. Идите, ждите. А пока мы в набор направим.

Косолапов совершенно точно знал, что его уволят. И это означало не просто потерю той или иной работы. Это означало потерю статуса, выпадения из номенклатуры. Лишение привилегий, пайков, путевок в престижные санатории.

Евтушенко заволновался. Он сидел в коридоре и ждал. Ожидание затягивалось, и это было невыносимо. Стихотворение моментально разошлось по редакции и типографии. К нему подходили простые рабочие типографии, поздравляли, жали руку. Пришел старичок-наборщик. «Принес мне чекушечку водки початую и соленый огурец с куском черняшки. Старичок этот сказал — держись, ты держись, напечатают, вот ты увидишь».

А потом приехала жена Косолапова и заперлась с ним в его кабинете почти на час. Она была крупная женщина. На фронте была санитаркой, многих вынесла на своих плечах с поле боя. И вот эта гренадерша выходит и подходит к Евтушенко: «Я бы не сказал, что она плакала, но немножечко глаза у нее были на мокром месте. Смотрит на меня изучающе и улыбается. И говорит — не беспокойтесь, Женя, мы решили быть уволенными».

Слушайте, это просто красиво. Это сильно: «Мы решили быть уволенными». Это был почти героический поступок. Вот только женщина, которая ходила на фронте под пулями, смогла не убояться.

Утром начались неприятности. Приехали из ЦК с криком: «Кто пропустил, кто проморгал?» Но было уже поздно – газета вовсю продавалась по киоскам.

«В течение недели пришло тысяч десять писем, телеграмм и радиограмм даже с кораблей. Распространилось стихотворение просто как молния. Его передавали по телефону. Тогда не было факсов. Звонили, читали, записывали. Мне даже с Камчатки звонили. Я поинтересовался, как же вы читали, ведь еще не дошла до вас газета. Нет, говорят, нам по телефону прочитали, мы записали со слуха», - говорил Евтушенко.

На верхах, конечно, отомстили. Против Евтушенко были организованы статьи. Косолапова уволили.

Евтушенко спасла реакция в мире. В течение недели стихотворение было переведено на 72 языка и напечатано на первых полосах всех крупнейших газет, в том числе и американских. В течение короткого времени Евтушенко получил 10 тыс писем из разных уголков мира. И, конечно, благодарные письма писали не только евреи. Далеко не только евреи. Поэма зацепила многих. Но и враждебных акций было немало. Ему выцарапали на машине слово «жид», посыпались угрозы.

«Пришли ко мне огромные, баскетбольного роста ребята из университета. Они взялись меня добровольно охранять, хотя случаев нападения не было. Но они могли быть. Они ночевали на лестничной клетке, моя мама их видела. Так что меня люди очень поддержали, - вспоминал Евтушенко. - И самое главное чудо, позвонил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Мы с женой сначала не поверили, думали, что это какой-то хулиган звонит, нас разыгрывает. Он меня спросил, не дам ли я разрешения написать музыку на мою поэму».

. У это истории хороший финал. Косолапов так достойно принял свое увольнение, что партийная свора перепугалась. Решили, что он оттого так спокоен, что наверняка за ним кто-то стоит. И через какое-то время его вернули и поставили руководить «Новым миром».

«А стояла за ним только совесть, - подвел итог Евтушенко. – Это был Человек».

Ссылка на полный текст стихотворения

"Бабий Яр", Евгений Евтушенко

Zick Ryder - Стихи о рыжей дворняге (Эдуард Асадов)⁠ ⁠

Стихи о рыжей дворняге

Хозяин погладил рукою

Лохматую рыжую спину:

— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,

Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник

И скрылся под гулким навесом,

Где пестрый людской муравейник

Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.

И лишь за знакомой спиною

Следили два карие глаза

С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа

Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?

Эх, будь ты хорошей породы…

А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,

Взревел паровоз что есть мочи,

На месте, как бык, потоптался

И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,

Курили, смеялись, дремали…

Тут, видно, о рыжей дворняге

Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то

По шпалам, из сил выбиваясь,

За красным мелькающим светом

Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,

В кровь лапы о камни разбиты,

Что выпрыгнуть сердце готово

Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы

Вдруг разом оставили тело,

И, стукнувшись лбом о перила,

Собака под мост полетела…

Труп волны снесли под коряги…

Старик! Ты не знаешь природы:

Ведь может быть тело дворняги,

А сердце — чистейшей породы!

Чтец: Zick Ryder

Композитор и исполнитель: Zick Ryder, сольный музыкальный проект "Dust Factory".


8 января 1878 года – Умер Николай Алексеевич Некрасов⁠ ⁠

8 января 1878 года – Умер Николай Алексеевич Некрасов Некрасов, Аудиостихи, Стихи, Видео, Длиннопост

8 января 1878 года (по новому) – Умер Николай Алексеевич Некрасов.

В начале 1875 года Некрасов тяжело заболел и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию.

В диагностическом плане вначале высказывались разные предположения, ломали голову довольно долго, но со временем становилось все более очевидным, что речь идет о раковой опухоли толстой или прямой кишки.

Рисунок Ивана Крамского

В начале декабря 1876 года больного консультировал работавший тогда в Медико-хирургической академии профессор Николай Склифосовский, который при пальцевом исследовании прямой кишки отчетливо определил новообразование - ". в окружности верхней части прямой кишки находится опухоль величиной с яблоко, которая окружает всю периферию кишки и, вероятно, причиняет ее приращение к крестцовой кости, отчего эта часть кишки неподвижна; соответственно месту этой опухоли находится весьма значительное сужение кишки, сужение кишки весьма значительно так, что верхушка пальца едва в него проникает"

В общих чертах Николай Алексеевич был ознакомлен со своей болезнью и понял, что речь идет о серьезном заболевании. Настроение его ухудшилось. Врачи стали увеличивать дозу опия, но Н.А.Некрасов относился к этому очень негативно, так как боялся что это повлияет на его умственные способности, а он использовал малейшую возможность для литературной работы - продолжал писать стихотворения.

К этому времени относятся такие его строки:

О Муза! наша песня спета.

Приди, закрой глаза поэта

На вечный сон небытия,

Сестра народа - и моя!

Применявшееся лечение оказывалось все менее и менее эффективным. Больной тяжело страдал. 18 января 1877 г. Некрасову был приглашен хирург проф. Е.И.Богдановский. К нему обратился сам больной поэт.

4 апреля 1877 г. хирурги Н.И.Богдановский, С.П.Боткин и Н.А.Белоголовый предложили Н.А.Некрасову делать операцию и назначили ее на 6 апреля. Операцию было доверено провести Е.И.Богдановскому.

Похороны Некрасова. Рисунок А.Бальдингера

Когда только впервые встал вопрос об операции, сестра поэта А.А.Буткевич обратилась через знакомого в Вене к известному хирургу профессору Теодору Бильроту с просьбой приехать в Петербург и сделать операцию брату. 5 апреля пришло согласие Т.Бильрота, за приезд и операцию он запросил 15 тыс. прусских марок. Готовясь к возможному приезду венского хирурга, Н.А.Некрасов пишет брату Федору: ". немедля пришли деньги, кроме 14 тыс. по векселям, за тобой 1 тыс. процентная. Весь твой Ник. Некрасов" (12 марта 1877 г.) .

Лечившим больного врачам, в том числе и Е.И.Богдановскому, пришлось согласиться с принятым решением и ожидать приезда Т.Бильрота, хотя они отчетливо понимали экстренную необходимость в разгрузке кишечника oneративным путем. Профессор Т.Бильрот прибыл в Петербург вечером 11 апреля 1877 г. и его ознакомили с историей заболевания. 12 апреля он осмотрел больного и переговорил с Е.И.Богдановским о некоторых приготовлениях к операции и о времени вмешательства, которое они согласованно назначили на 13 ч.

Напрасно был выписан из Вены Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела.

Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях. Написанные за это время "Последние песни" по искренности чувства, сосредоточившегося почти исключительно на воспоминаниях о детстве, о матери и о совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы.

В декабре состояние больного довольно быстро стало ухудшаться, хотя колостома функционировала без каких-либо осложнений, лишь иногда наблюдалось небольшое выпадение слизистой оболочки. Вместе с тем, наряду с усилением общей слабости и исхуданием, появились постоянные и нарастающие боли в ягодичной области слева, припухлость и крепитация на задней поверхности бедра до коленной области, отеки на ногах. Периодически возникал озноб. Из прямой кишки стал выделяться зловонный гной.

14 декабря наблюдавший больного Н.А.Белоголовый определил, как он записал, "полный паралич правой половины тела". Больной был осмотрен С.П.Боткиным. Сознание и речь были еще сохранены. С каждым днем состояние прогрессивно ухудшалось, появились симптомы приближающейся смерти. Больной очень страдал.

26 декабря Николай Алексеевич поочередно подозвал к себе жену, сестру и сиделку. Каждой из них он сказал едва различимое "прощайте". Вскоре сознание покинуло его, и через сутки, вечером 27 декабря (8 января 1878 г. по новому стилю) Некрасов скончался.

30 декабря несмотря на сильный мороз, многотысячная толпа провожала тело поэта от дома на Литейном проспекте до места вечного его успокоения на кладбище Новодевичьего монастыря.

Похороны Некрасова, сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю.

Уже на самых похоронах Некрасова завязался или, вернее, продолжался бесплодный спор о соотношении между ним и двумя величайшими представителями русской поэзии - Пушкиным и Лермонтовым. Ф.М. Достоевский, сказавший несколько слов у открытой могилы Некрасова, поставил (с известными оговорками) эти имена рядом, но несколько молодых голосов прервали его криками: "Некрасов выше Пушкина и Лермонтова"…

Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.

От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.

И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек

Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник — толмачь.

В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.

Тот вздохнул: — Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.

Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей

И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох — дергунец

Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый

И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг

В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.

Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
— Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.

Хан добавил икнувши:
— Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.

Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
— Сочиню, просветлю.

Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
— Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.

На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.

Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.

Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.

Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.

Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка

Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней

И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.

Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.

А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял

Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.

Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.

Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет

Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог

Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.

Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез

И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.

По разграбленным селам
Шла орда на рысях
Приторочившись к седлам
рысакосый ясак

Как под темной водою
Молодая ветла
Русь была под ордою
Русь почти не была

Но однажды
Как будто все колчаны без стрел
Удалившийся в юрту
Хан Батый захмурел.

От бараньего сала
От ласняшихся жен
Что-то в нем угасало
Это чувствовал он.

И со взглядом потухшим
Он сидел одинок
На сафьянных подушках
Сжавшись, будто хорек

Хан сопел исступленно,
Скукотою томясь.
И бродяжку с торбенкой
Ввел угодник — толмачь.

В горсть набравши урюка
Колыхнув животом.
Кто такой ?-хан угрюмо
Ткнул в бродяжку перстом.

Тот вздохнул: — Божья матерь,
То Батый, то князья,
Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я.

Из холстин дыроватых
С той торбенки своей
Стал вынать деревянных
Медведей и курей

И в руках баловался
Потешатель сердец
С шебутной балалайкой
Скоморох — дергунец

Но в игрушки вникая
Умудренный как змий
На матрешек вниманья
Обратил хан Батый

И с тоской первобытной
Хан подумал в тот миг
Скольких здесь перебил он
А постичь не постиг

В мужичках скоморошных,
Простоватых на вид,
Как матрешка в матрешке
Тайна в тайне сидит.

Озираясь трусливо
Буркнул хан толмачу
— Все игрушки тоскливы,
Посмешнее хочу.

Хан добавил икнувши:
— Перстень дам и коня,
Но чтоб эта игрушка,
Просветлила меня.

Думал Ванька про волю
Про судьбу про свою
И кивнул головою:
— Сочиню, просветлю.

Шмыгал носом он грустно,
Но явился в свой срок.
— Сочинил я игрушку,
Ванькой-встанькой нарек.

На кошме некичливо,
Стал простетский, не злой.
Но дразняще качливый
Мужичок удалой.

Хан прижал его пальцем
И ладонью помог
Ванька-встанька попался,
Ванька-встанька прилег.

Хан свой палец одернул
Но силен хоть и мал
Ванька-встанька задорно
Снова на ноги встал.

Хан игрушку с размаха
Вмял в кошму сапогов
И знобея от страха
Заклинал шепотком.

Хан сапог отодвинул,
Но держась за бока
Ванька-встанька вдруг
вынырнул из под носка

Хана страхом шатало
И велел он скорей
От Руси, от шайтана
Повернуть всех коней

И теперь уж отмаясь,
Положенный вповал
Ванька Сидоров – мастер
У дороги лежал.

Он лежал, отсыпался
Руки белые врозь
Василек между пальцев
Натрудившихся рос.

А в пылище прогорклой
Так же мал да удал
С головенкою гордой
Ванька-встанька стоял

Из под стольких кибиток
Из под стольких копыт
Он вставал не убитый,
только временно сбит.

Опустились туманы
На лугах заливных
И ушли басурманы
Будто не было их.

Ну а Ванька остался
Как остался народ
И душа Ваньки-встаньки
В каждом русском живет

Мы народ Ванек-встанек
Нас не бог уберег
Нас давили, топтали
Столько разных сапог

Они знали: Мы Ваньки
Нас хотели покласть,
Но о том что мы Встаньки,
Забывали, платясь.

Мы народ Ванек-встанек
Мы встаем, так в серьез
Мы от бед не устанем
Не поляжем от слез

И смеется не вмятый
Не затоптанный в грязь
Мужичок хитроватый
Чуть по-ка-чи-ва-ясь.

Читайте также: