Кто главный конструктор танка т 34
Обновлено: 16.05.2024
Впервые в мире концепция быстроходного среднего танка с противоснарядной броневой защитой и мощным вооружением была реализована в 1934 году, в опытном танке Т-29 (проект КБ Ленинградского завода). К концу 1936 года было очевидно[кому?], что Т-29 в серию не пойдёт. Одной из причин такого решения было несоответствие проекта чертежам конструкции танка, разработанным на Ленинградском заводе.[стиль]. В то время наркома Г. К. Орджоникидзе беспокоила напряжённая обстановка в Танковом отделе Харьковского завода, сложившаяся на фоне проблем модернизации серийного быстроходного лёгкого танка БТ-7. Танки Т-29 и БТ-7 имели сходный колёсно-гусеничный движитель с опорными катками большого диаметра[источник не указан 141 день].
Колёсно-гусеничный движитель танка Т-29 имел катки большого диаметра с независимой торсионной подвеской (в отличие от пружинной подвески танка БТ)[источник не указан 141 день]. Торсионные валы изготовленные по технологии Ленинградского завода в условиях движения танка Т-29 по пересечённой местности работали неудовлетворительно[источник не указан 141 день]. Тем не менее, конструктор М. И. Кошкин являлся сторонником применения на быстроходном среднем танке катков большого диаметра — основного элемента обеспечения быстроходности танка, при условии последующей доработки торсионной подвески[источник не указан 141 день].
В декабре 1936 года нарком тяжёлой промышленности СССР — Г. К. Орджоникидзе, нашёл и направил с Ленинградского опытного завода, на Харьковский завод талантливого конструктора — самородка — Михаила Ильича Кошкина.
28 декабря 1936 года приказом наркома тяжёлой промышленности СССР Г. К. Орджоникидзе начальником танкового КБ завода № 183 был назначен М. И. Кошкин. До назначения в Харьков М. И. Кошкин работал на Ленинградском заводе № 185 заместителем главного конструктора. Участвовал в разработке колёсно-гусеничного танка Т-29 и первого «толстобронного» среднего танка Т-46-5, за что был награждён в 1936 году орденом Красной Звезды. М. И. Кошкин — выпускник Ленинградского политехнического института (ЛПИ) — пришёл в танковую промышленность в 1934 года. До ЛПИ М. И. Кошкин окончил Коммунистический университет им. Свердлова. На завод № 183 М. И. Кошкин приехал в период начавшихся репрессий, когда в войсковых частях начались массовые поломки шестерён в коробках передач на танках БТ-7.
В январе 1937 года М. И. Кошкин впервые, без сопровождающих появился в КБ (бюро 190). Одет был просто. Во второй половине дня в сопровождении А. О. Фирсова и Н. А. Кучеренко сделал обход и познакомился с конструкторами и осмотрел помещения. В течение последующих дней М. И. Кошкин познакомился с каждым из конструкторов и выполняемой ими работой. М. И. Кошкин сумел правильно сориентировать коллектив КБ, организовать его работу, вдохнуть веру в достижимость поставленной цели, заразить своей работоспособностью.
Танковое КБ состояло из молодых конструкторов, с определённым опытом работы по танкам Т-12, Т-24 и БТ. Самостоятельно танковое КБ разрабатывало только опытный танк Т-24. М. И. Кошкин, быстро и без каких либо трений вошёл в повседневную работу КБ, чутко воспринимал сложившуюся в то время обстановку в танковом отделе, смог привлечь к творческой работе многих конструкторов, производственников и военных, воспринимая их наболевшие проблемы, трудности и переживания. Благодаря личной принципиальности, трудолюбию и честности, М. И. Кошкин в кратчайшее время приобрёл авторитет на заводе.
Ещё до получения задания на разработку нового маневренного танка (период завершения работ по БТ-7М), созданная группа нового проектирования в составе П. П. Васильева, В. Г. Матюхина, и М. И. Таршинова под руководством заведующего секцией А. А. Морозова, не имея определённого плана работ, по собственной инициативе приступила к выбору рациональной схемы колёсного хода. (А. А. Морозов, В. Г. Матюхин), разработке формы корпуса, башни с учётом повышения пулестойкости (П. П. Васильев, М. И. Таршинов, с передачей работ М. И. Таршинову), разработке приводов управления и рабочих мест механика-водителя и стрелка-радиста (П. П. Васильев). После длительного обсуждения результатов проработок М. И. Кошкиным были намечены дальнейшие действия в проведении работ.
Во второй половине 1937 года, менее чем за год, под руководством М. И. Кошкина, с участием его ближайших помощников А. А. Морозова, Н. А. Кучеренко и других конструкторов была успешно завершена модернизация танка БТ-7М с установкой в нём дизеля В-2.
В сентябре 1937 года Главное автобронетанковое управление Красной Армии (ГАБТУ) выдало заводу № 183 тактико-техническое задание на разработку нового маневренного колёсно-гусеничного танка. К этому времени работы в танковом КБ по БТ-7М были в основном завершены, и конструкторский коллектив был готов к выполнению очередного сложного и почётного задания.
К концу 1937 года общий уровень работ по модернизации танка БТ-7 был уже таким, что позволил М. И. Кошкину, без ущерба для дела, выделить группу конструкторов, причём самых квалифицированных, для организации проектного бюро по созданию нового танка. Ввиду особой серьёзности задания М. И. Кошкин не счёл возможным вести проектирование в основном КБ (КБ 520), так как отвлекала бы текучка. Было решено выделить группу конструкторов в специальное КБ. Подбору конструкторов М. И. Кошкин уделил особое внимание — подбирал на добровольных началах, обещал не привилегии, а интересную и напряжённую работу. Созданное в танковом отделе специальное КБ-24 возглавил сам главный конструктор М. И. Кошкин, заместителем он назначил А. А. Морозова, оценив его конструкторское дарование. В составе КБ-24 в начале работало 11 человек, затем по ходу работ штат был увеличен до 24-х человек. С самого начала М. И. Кошкин исходил из того, что двигатель для нового танка должен быть дизельным (в ДзО шла доводка В-2). Разработку проекта начали немедленно. В КБ-24 работали, не считаясь со временем; царил дух творческого коллективизма в решении поставленных задач.
В КБ-24 с первых дней были определены ведущие специалисты: по корпусу — М. И. Таршинов, Е. С. Рабинович; по башне — А. А. Молоштанов, Ю. С. Миронов; по моторной установке: — Н. С. Коротченко, М. И. Котов; по трансмиссии — Я. И. Баран, А. И. Шпайхлер; по ходовой части — В. Г. Матюхин, С. М. Брагинский; по управлению — П. П. Васильев; по расчётам — Е. А. Берковский. Над разработкой других узлов работали: М. З. Лурье, К. Л. Водопьянов, В. С. Каледин и другие конструкторы. Быстроходный дизель В-2, создававшийся на заводе, ещё не был доведён и имел много дефектов… Это тревожило М. И. Кошкина, который со всей присущей ему энергией и напористостью включился в борьбу за надёжный дизель. Параллельно, основная часть коллектива КБ-520 под руководством Н. А. Кучеренко и И. С. Бера продолжала вести серийное производство и модернизацию танков БТ-7.
М. И. Кошкин заложил традицию изготовления опытных образцов машин в условиях, соответствующих их серийному производству, — по тем же чертежам, теми же кадрами, по той же технологии, тем же инструментом, с той же оснасткой из те же материалов. Впервые были внедрены: стендовые испытания узлов танка.
Большое значение имели принципы которыми руководствовался М. И. Кошкин: «Самая многообещающая впервые разработанная конструкция немедленно обесценивается, если её воплощение в металле осуществляется на низком уровне. Работать не в догонку, а — на обгон! В конструировании использовать не аналог, а тенденцию! Внедрить такой новый танк, который был бы длительное время перспективным и не требовал существенных изменений, неизбежно усложняющих производство и нарушающих его ритм».
Успеху работы способствовали высокие личные качества М. И. Кошкина: внимательное и доброжелательное отношение к коллегам и сотрудникам, принципиальность, порядочность, высокая деловитость и работоспособность. Ветеран харьковского танкостроения, впоследствии главный инженер Урал-вагонзавода в Нижнем Тагиле А. В. Забайкин вспоминает: «Михаил Ильич был прост в обращении и деловит. Не любил многословия. Как конструктор — быстро входил в суть конструкции, прикидывая её надёжность, технологичность. Возможность массового изготовления. Внимательно выслушивал нас — технологов, и, если наши замечания были обоснованными, немедленно их использовал». Его любил коллектив.
Сразу после окончания Великой Отечественной войны, в книге — «Трудовой подвиг советских танкостроителей в Великой Отечественной войне» под редакцией и со вступительной статьёй В. А. Малышева, опубликовано высказывание А. А. Морозова относительно личной роли М. И. Кошкина и членов его молодого коллектива конструкторов — в создании легендарного танка Т-34:
«Назовём имена конструкторов танка Т-34, отдавших все свои знания и технический опытна его создание, на увеличение могущества Красной Армии. Основы конструкции танка Т-34 заложил и разработал Михаил Ильич Кошкин. Он организовал коллектив молодых конструкторов. Постоянно учил их не бояться трудностей, которых всегда бывает немало при решении сложных задач. Этому замечательному конструктору мы, в первую очередь, обязаны появлением такого совершенного типа танка, каким является Т-34. В борьбе за создание Т-34 ближайшими помощниками М. И. Кошкина были конструкторы Н. А. Кучеренко, М. И. Таршинов, А. А. Молоштанов, М. А. Набутовский, Я. И. Баран, В. Г. Матюхин, П. П. Васильев, Б. А. Черняк, А. Я. Митник, В. Я. Курасов, А. С. Бондаренко, В. К. Байдаков, А. И. Шпайхлер, Г. П. Фоменко, М. Б. Шварцбург.
Морозов А., Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии».
С 1931 года в СССР получила развитие серия лёгких колёсно-гусеничных быстроходных танков «БТ», прототипом которых послужила машина американского инженера Кристи. В ходе серийного выпуска машины этого типа постоянно модернизировались в направлении увеличения огневой мощи, технологичности, надёжности и других параметров.
К 1937 году в СССР был создан и начал серийно выпускаться БТ-7 с конической башней; дальнейшее развитие линейки «БТ» предусматривалось в нескольких направлениях:
Увеличение запаса хода путём использования дизельного двигателя (это направление привело к созданию БТ-7М).
Улучшение колёсного хода (работы группы Н. Ф. Цыганова над опытными БТ-ИС).
Усиление защищённости путём установки брони под значительными углами наклона (англ.)русск. при некотором увеличении её толщины. В данном направлении работала группа Н. Ф. Цыганова (экспериментальный БТ-СВ) и конструкторское бюро Харьковского завода.
Конструкторское бюро Танкового отдела Харьковского паровозостроительного завода (ХПЗ), единственного предприятия, выпускавшего «БТ», с декабря 1936 года возглавлял Михаил Ильич Кошкин. Первый проект, созданный под его руководством, БТ-9, был отклонён осенью 1937 года по причине грубых конструктивных ошибок и несоответствия требованиям задания.
13 октября 1937 года Автобронетанковое управление РККА (АБТУ) выдало заводу № 183[сн 1] тактико-технические требования на новый танк под индексом А-20, нижеследующего содержания:
Тип — колёсно-гусеничный по типу «Кристи», с приводом на 6 колёс.
Т-34 образца 1940 года — 26,3 тонн;
Т-34 образца 1941 года — 28 тонн;
Т-34 образца 1942 года — 28,5 тонн;
Т-34 образца 1943 года — 30,9 тонн.
Вооружение — 1×45-мм пушка, 3 пулемёта ДТ, огнемёт для самозащиты или 1×76-мм, 3 ДТ, огнемёт. Каждый 5-й должен иметь зенитную установку пулемёта.
Боекомплект — 130—150×45-мм или 50×76-мм снарядов, а также 2500—3000 патронов.
Бронирование — корпус лоб — 25, коническая башня — 20, борт, корма — 16, крыша и дно — 10 мм. Броня вся наклонная, с минимальным углом наклона броневых листов корпуса и башни 18 градусов.
Скорость — на гусеницах и колёсах одинаковая: максимальная 70 км/ч, минимальная 7 км/ч.
Экипаж — 3 человека.
Запас хода — 300—400 км.
Двигатель — БД-2 мощность 400 л. с.
Трансмиссия — по типу БТ-ИС (отбор мощности колёсного хода после бортфрикционов).
Подвеска — индивидуальная, в качестве рессор желательно применить торсионные пружины.
Установить стабилизатор выстрела «Орион» и горизонтальный стабилизатор башни системы Повалова. Установить фары для ночной стрельбы с дальностью до 1000 м.
Требования задания совмещали в себе все три направления модернизации «БТ».
По причине слабости КБ завода № 183, на предприятии для работ по новому танку было создано отдельное конструкторское бюро, независимое от КБ Кошкина. В состав КБ вошёл ряд сотрудников КБ завода № 183 (в том числе Александр Александрович Морозов), а также большая группа выпускников Военной академии механизации и моторизации (ВАММ). Руководство КБ было поручено адъюнкту ВАММ Адольфу Дику. Конструкторским бюро был разработан технический проект А-20, но с опозданием на полтора месяца. Данная задержка повлекла за собой анонимный донос на КБ, в результате которого Дик был арестован, обвинён в срыве правительственного задания и осуждён на 10 лет[6]. Конструкторское бюро было реорганизовано, его руководителем стал Кошкин.
В марте 1938 года проект был утверждён. Однако к этому моменту у военного руководства страны возникли сомнения в правильности выбранного типа движителя (в СССР уже появились марки стали, траки из которых имели достаточный ресурс), что послужило причиной возникновения предложений о создании двух вариантов: колёсно-гусеничного (как и предполагалось изначальным заданием) и чисто гусеничного[источник не указан 141 день].
28 апреля 1938 года в Кремле прошло совещание Народного комиссариата обороны, на котором был рассмотрен проект нового танка[источник не указан 141 день]. Решено было продолжить работы, но решения о типе движителя, как и о типе подвески (торсионы), принято не было. Кроме того, появились предложения об усилении бронирования машины[источник не указан 141 день].
Гражданская война в Испании, в которой приняли активное участие поставленные республиканскому правительству лёгкие танки БТ-5 и Т-26, показала всё усиливающуюся роль противотанковой артиллерии и насыщение ею армий развитых стран. При этом основным противотанковым оружием стали не противотанковые ружья и крупнокалиберные пулемёты, а скорострельные малокалиберные пушки калибра 25-47 мм, которые, как показала практика, легко поражали танки с противопульным бронированием, и прорыв обороны, насыщенной подобными орудиями, мог стоить больших потерь в бронетехнике.
Анализируя развитие зарубежного противотанкового оружия, главный конструктор завода № 174 С. Гинзбург писал:
«Мощность и скорострельность современных противотанковых 37-мм пушек является достаточной, чтобы сделать безуспешной атаку роты тонкобронных танков, производящуюся в строю повзводно, при условии наличия 1—2 противотанковых пушек на 200—400 м обороны фронта…»
Основу танкового парка РККА второй половины 1930-х годов составляли танки серий Т-26 и БТ, максимальная (лобовая) броневая защита которых равнялась 15-22 мм. Поэтому одним из направлений развития советского танкостроения стало существенное повышение бронезащиты танков от огня противотанковых средств вероятных противников. Практически все перспективные разрабатываемые танки должны были выдерживать огонь 37-мм противотанковой пушки, которая оказалась главным врагом советских танков в Испании. Этого можно было добиться как простым увеличением толщины брони (как минимум до 40—45 мм гомогенной или 30—40 мм цементированной брони), так и расположением бронелистов корпуса под значительными углами наклона. Также опыт Испанской войны показал желательность увеличения калибра танковых орудий как минимум до 76 мм, что позволяло значительно усилить осколочно-фугасное действие снаряда для борьбы с противотанковой артиллерией и полевыми укреплениями противника.
Инициатором усиления бронирования и вооружения нового танка выступило руководство АБТУ во главе с участником Испанской войны Д. Г. Павловым. 9 мая 1938 года прошло заседание НКО, по итогам которого было принято следующее решение:
Предложение тов. Павлова о создании заводом 183 гусеничного танка признать целесообразным с усилением бронирования в лобовой части до 30 мм. Башню танка приспособить для установки 76-мм орудия. Экипаж — 4 человека.
Сто двадцать лет назад, 3 декабря 1898 года, родился Михаил Ильич Кошкин – советский конструктор оружия, человек, стоявший у истоков легендарной «тридцатьчетверки» — танка Т-34, внесшего огромный вклад в победу Советского Союза в Великой Отечественной войне.
К сожалению, жизнь Кошкина оборвалась очень рано. И, во многом, именно это обстоятельство способствовало тому, что выдающегося конструктора незаслуженно забыли, обделили наградами. Так, высокое звание Героя Социалистического Труда было посмертно присвоено ему указом Президента СССР уже в 1990 году – на закате существования советского государства.
Биография Михаила Ильича Кошкина – еще одно свидетельство наличия невероятных по сравнению и с дореволюционной Россией, и с другими странами того времени социальных лифтов в Советском Союзе. Учитывая, что в 41 год Михаила Ильича уже не стало, за какие-то четыре десятилетия он прошел путь от крестьянского мальчика из глухой деревни до начальника конструкторского бюро танкостроения Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна.
Михаил Кошкин родился в селе Брынчаги (ныне это Переславский район Ярославской области). Простая крестьянская семья его родителей жила бедно и отец, чтобы прокормить троих малолетних детей, был вынужден заниматься отходничеством, «вахтой», как бы сейчас сказали. В 1905 году он надорвался на лесозаготовках и умер, оставив жену вдовой с тремя малолетними детьми. Пришлось женщине идти в батраки, на заработки в Москву отправился и десятилетний Кошкин, окончивший три класса церковно-приходской школы.
Михаил Кошкин воевал под Царицыном, затем служил в 3-м железнодорожном батальоне в Петрограде, воевал против британских интервентов в районе Архангельска, во взятии которого он и принимал личное участие.
Когда Архангельск был зачищен от интервентов, 3-й железнодорожный батальон перебросили на Польский фронт, но заболевшего тифом Кошкина оставили в тылу и перевели после лечения в 3-ю железнодорожную бригаду, занимавшуюся восстановлением железнодорожного пути и мостов на Южном фронте. Лишь летом 1921 года, после расформирования железнодорожной бригады, Михаил Кошкин был демобилизован из рядов РККА.
Еще в 1919 году, во время Гражданской войны, Михаил Кошкин, служивший на Северном фронте, вступил в ряды РКП (б) и вскоре стал секретарем партийной ячейки 3-й железнодорожной бригады. После демобилизации он окончил военно-политические курсы в Харькове и был командирован в Москву на учебу в Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова. В это время происходит личное знакомство будущего конструктора с такими знаковыми фигурами советской власти как Сергей Киров и Григорий «Серго» Орджоникидзе.
Но, побыв во главе фабрики в 1924-1925 гг., Кошкин перешел на должность заведующего агитационно-пропагандистского отдела 2-го райкомитета ВКП (б), затем, с 1926 по 1928 гг. был заведующим Губернской советской партийной школой, заместителем заведующего и заведующим агитационно-пропагандистского отдела губернского комитета ВКП (б) в Вятке. Там же, в Вятке, Михаил Кошкин женился на Вере Катаевой, работавшей в Губпотребсоюзе, у них родилась дочь Лиза.
Однако, будущее партийного чиновника, судя по всему, в какой-то момент перестало привлекать Михаила. В 1929 году он написал письмо лично знакомому ему Сергею Мироновичу Кирову с просьбой дать ему возможность получить техническое образование. Инженерные кадры в то время были очень нужны молодому советскому государству и Кошкин получил разрешение выехать в Ленинград, где был зачислен в Ленинградский технологический институт, откуда вскоре перевелся на машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института.
Так, только в 31 год, Михаил Кошкин начал свой путь в инженеры. Никаких поблажек, несмотря на партийность и статус, Кошкин не получал – он честно отучился в вузе пять лет и в 1934 году защитил диплом по специальности «инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов» на тему «Коробка переменных передач среднего танка». Во время обучения в институте Кошкин получил и первый практический опыт – он поработал перед защитой диплома на Ленинградском заводе опытного машиностроения № 185, проходил практику на Нижегородском автомобильном заводе им. В.М. Молотова (ныне это ГАЗ) в должности мастера дефектного отдела.
Начинающий инженер очень понравился руководству автозавода и оно даже пыталось ходатайствовать в Наркомате тяжелой промышленности о направлении к ним Кошкина после окончания института, но он смог настоять на своем и продолжил работу в Конструкторском бюро Ленинградского завода имени С. М. Кирова, занимавшемся конструированием танков. За 2,5 года Кошкин прошел путь от рядового конструктора до заместителя начальника КБ.
В это время, в середине 1930-х годов, конструкторское бюро занималось разработками двух танков – Т-29 и Т-46-1, представлявших собой модернизированные варианты Т-28 и Т-26 с переводом на колесно-гусеничный ход. Но затем конструкторы пришли к выводу, что подобная модель танков не имеет серьезных перспектив – она слишком дорога и сложна в производстве.
В конце декабря 1936 года Григорий Орджоникидзе, занимавший тогда пост народного комиссара тяжелой промышленности СССР, лично вызвал Михаила Кошкина и принял решение перевести его на Харьковский завод. Руководитель Наркомата счел, что Кошкин, благодаря своим деловым качествам и интеллекту, лучше всего справится с задачей по созданию быстроходного среднего танка, который можно было бы запустить в серийное производство. Танковый отдел Харьковского завода № 183 в то время специализировался на выпуске легких быстроходных танков БТ, находившихся на вооружении РККА. Кошкин был назначен начальником танкового КБ-190 Харьковского завода.
Руководить конструкторским бюро Кошкин стал в очень сложное для отечественного танкостроения время. Как раз шла война в Испании, во время которой была установлена высокая уязвимость танков БТ для артиллерийского огня противника. Требовалась срочная модернизация всего танкового парка РККА, а по сути – его полная замена. И в этой ситуации особую роль предстояло играть отечественным конструкторам.
Михаилу Кошкину менее чем за год работы удалось завершить модернизацию танка БТ-7. Затем он выступил с инициативой создания чисто гусеничного танка А-32, которую поддержал и сам Сталин, предложивший не препятствовать конструкторам. Вскоре, 16 декабря 1938 года, три конструкторских бюро завода были объединены в единое конструкторское бюро КБ-520, а Кошкин был назначен главным конструктором всех трех объединенных конструкторских бюро.
Уже в середине 1939 года в Харькове были представлены опытные экземпляры А-20 и А-32, которые высоко оценили присутствовавшие на испытаниях представители Государственной Комиссии. Они пришли к выводу, что А-20 отличается большой скоростью и подвижностью, а А-32 – высокой проходимостью и хорошей бронезащитой. Но, тем не менее, ни одному из танков не было отдано предпочтение, а конструкторы, тем временем, продолжали разработки по усовершенствованию боевых машин.
Следующие испытания прошли в Кубинке в сентябре 1939 года. Члены комиссии были поражены опытным образцом танка А-32 (Т-32), который понравился всем не только прекрасными ходовыми качествами, но и эффектным внешним видом. Кошкин представил обновленный А-32, оснащенный 76,2 мм пушкой Л-10 и получивший индекс Т-32. Танк планировалось выпустить на замену Т-28, изрядно устаревшему к этому времени.
Однако руководство Наркомата тяжелой промышленности и военное командование продолжало обсуждать, какой же из танков все же стоит запустить в серийное производство. Свои коррективы внесла начавшаяся война СССР с Финляндией, которая вновь продемонстрировала большие изъяны советских танков и остро поставила вопрос о необходимости ускоренной модернизации танкового парка. Кошкин и его сотрудники продолжали работать над дальнейшим совершенствованием модели А-32. В конечном итоге, 19 декабря 1939 года Постановлением Комитета Обороны при СНК СССР № 443 танк А-32 с толщиной брони в 45 мм под названием «Т-34» был принят на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Первые две «тридцатьчетверки» были изготовлены 10 февраля 1940 года, после чего были начаты их испытания. Кошкин лично участвовал в пробеге «Харьков-Москва», чтобы продемонстрировать руководству отрасли и страны преимущества нового танка. Интересно, что все 750 км, несмотря на погодные условия и бездорожье, танки прошли самостоятельно. Это обстоятельство не могло не стать еще одним «козырем» в поддержку «тридцатьчетверки».
17 марта 1940 года на Ивановской площади Кремля танки Т-34 были представлены высшим руководителям СССР. За маневрами танка наблюдали Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович и сам Иосиф Сталин. Именно эти испытания окончательно решили дальнейшую судьбу танка Т-34. Сталин рекомендовал танк для немедленного запуска в серийное производство.
Во главе КБ Кошкина сменил Александр Морозов. Именно этот человек получил широкую известность в качестве «отца тридцатьчетверки». Награды не обходили Морозова стороной – в 1943 году он получил первую звезду Героя Социалистического Труда, а в 1974 году стал Героем повторно. Можно сказать, что все основные лавры от запуска в серийное производство Т-34 достались именно Морозову – вполне заслуженно, разумеется, но следовало бы помнить и о первом главном конструкторе, под руководством которого и началась разработка знаменитого танка.
К памяти Михаила Кошкина судьба оказалась менее благосклонной. При жизни он получил несколько наград, включая орден Красной Звезды в апреле 1936 года. В 1942 г. Кошкину посмертно присудили Сталинскую премию, а вот Героем Социалистического Труда посмертно он стал лишь в 1990 году. Несколько мемориальных досок и памятников, улица в Харькове, почтовая марка, выпущенная в 1998 году – так увековечили память конструктора легендарного танка Т-34, без которого победа в войне была бы намного более тяжелой.
К рождению самого знаменитого танка всех времен и народов Т-34 его главный конструктор шел очень извилистым путем
Есть гении, судьба которых подобна бикфордову шнуру: с определенного момента они горят, не переставая, пока их не остановит смерть. Таковы были, например, Михаил Ломоносов или Александр Суворов. А есть гении, чья жизнь (если продолжать саперные ассоциации) подобна бомбе. Приходит тот единственный момент, когда срабатывает заряд — и грохот этого взрыва разносится на десятилетия. К таким людям относится, например, создатель ранцевого парашюта Глеб Котельников. И к ним же, безусловно, относится создатель самого знаменитого танка за всю историю бронированных машин — легендарного Т-34 — Кошкин Михаил Ильич.
Сейчас, спустя три четверти века после его смерти, велик соблазн найти те поворотные моменты в судьбе будущего конструктора «тридцатьчетверки», которые предопределили его «танковое» будущее. Но нет. То, что Михаил Кошкин занялся именно танками, — следствие длинной цепочки совпадений. А сама эта цепочка — классический пример, как писал Аркадий Гайдар, «обыкновенной биографии в необыкновенное время».
Подмастерье карамельного цеха
Насколько обыкновенна биография Михаила Кошкина, отлично видно по истории его детства. Вот уж где нет ничего выдающегося! Типичная история крестьянского семейства Центральной России. Родившийся 3 декабря 1898 года в селе Брынчаги Ярославской губернии Миша Кошкин был третьим ребенком в малоземельной семье — чем, собственно, и объясняется такое невеликое число детей. Отец его, понимая, что землей всех не прокормить, вынужден был постоянно пропадать на отхожих промыслах: лесозаготовках и строительстве. И однажды просто не вернулся домой: надорвался на валке леса и умер.
В тот год Михаилу Кошкину исполнилось шесть лет. А через четыре года он оставил дома надрывавшуюся на хозяйстве мать и двух сестер и отправился на заработки в Москву. Первым местом работы будущего конструктора стала кондитерская фабрика Эйнема — будущая фабрика «Красный Октябрь». В 1908 году смышленый и исполнительный подросток из Ярославской губернии стал подмастерьем в карамельном цехе. А почти все заработанные непростым трудом деньги отправлял матери и сестрам — и тем буквально спасал их от голодной смерти.
В краснокирпичных корпусах на Берсеневской набережной Михаил Кошкин проработал девять лет, пока не пришла его очередь призываться в армию: Россия третий год участвовала в мировой войне. На службу Кошкин угодил аккурат накануне Февральской революции, а потому воевал недолго. Попал на Западный фронт, где прослужил все время командования генерала Антона Деникина, в августе был ранен, а в конце года — мобилизован.
А вот в Красной армии военная карьера будущего танкового конструктора сложилась иначе. В 1918 году Кошкин добровольцем поступил на службу в железнодорожный отряд Красной армии, воевал под Царицыном, потом — под Архангельском, на Польский фронт не попал из-за тифа, зато успел на Южный, где служил уже политработником.
Партработник из Вятки
Все, что происходит с Михаилом Кошкиным после Гражданской войны, тоже вполне укладывается в понятие «обыкновенная биография в необыкновенное время». Как активный политработник, в 1921 году он попадает на учебу в Коммунистический университет имени Свердлова: советской власти нужны собственные управленческие кадры взамен потерянных в смутное время. Причем кадры идеологически верные: не случайно университет занимал тот же комплекс зданий на Миусской площади в Москве, где потом до самого конца СССР размещалась Высшая партийная школа КПСС.
Выпускники университета, как правило, быстро заканчивали работу на производстве и переходили в партийные органы. Так получилось и с Кошкиным: направленный в 1924 году в Вятку заведовать кондитерской фабрикой (надо думать, при распределении учли девятилетний опыт работы партийного агитатора на одном из лучших кондитерских производств России), он уже через год уходит работать заведующим агитационно-пропагандистским отделом в райком компартии. За четыре года Кошкин сделал неплохую партийную карьеру, дойдя до поста завотделом губернского комитета ВКП(б).
И тут его судьба сделала очередной неожиданный поворот. К этому времени Михаил Кошкин успел познакомиться с самым, пожалуй, известным в Советской России вятичем — Сергеем Мироновичем Кировым. И, как вспоминает дочь конструктора Елизавета, именно Киров своим личным распоряжением включил Михаила Ильича в число «парттысячников» — коммунистов, мобилизованных на учебу в вузы: стране, начинавшей индустриальный рывок, спешно требовались новые инженерные кадры.
Видимо, именно потому, что списки утверждались Кировым, Кошкин попал на учебу в только что открывшийся Ленинградский машиностроительный институт, возникший на базе машиностроительных факультетов Политехнического и Технологического институтов и подчинявшийся непосредственно Наркомату тяжелой промышленности. Любопытно, что Михаил Кошкин был одним из нескольких сотен студентов ЛМСИ, которые провели в стенах этого вуза все время обучения. В 1934 году, когда Михаил Ильич уже получил распределение на бывший Путиловский завод, институт включили в состав Ленинградского индустриального института — воссозданного Политеха.
Студент-танкостроитель
Производственную практику студент военно-механического отделения Ленинградского машиностроительного института Михаил Кошкин проходил на Горьковском автозаводе, где как раз в это время начинали работу по созданию собственных танков. А на преддипломную практику попал в опытно-конструкторский машиностроительный отдел — ОКМО — ленинградского завода № 174 имени К.Е. Ворошилова, созданного на базе танкового производства завода «Большевик».
Уверенный в себе, отлично ладящий с людьми Кошкин пришелся по душе руководству ГАЗа, да и своих конструкторских кадров для танкового производства у завода явно не хватало. Неудивительно, что еще до того, как Михаил Ильич отправился на преддипломную практику, из Горького в канцелярию Наркомата тяжелой промышленности поступил персональный вызов на Кошкина. Но, судя по всему, сам он прекрасно понимал, что для самостоятельной конструкторской работы ему не хватает знаний, а получить их на ГАЗе будет попросту не у кого. И поэтому, когда комиссия по распределению сообщила о горьковском «заказе» на Кошкина, он решил добиваться назначения в ОКМО.
Чье слово может перевесить просьбу горьковчан, адресованную одному из самых пробивных наркомов — Серго Орджоникидзе? Кошкин нашел такого человека в лице того, кто однажды уже повернул его судьбу. С просьбой оставить его в Ленинграде Михаил Ильич обратился к Сергею Кирову. И тот уважил желание своего «крестника»: всесильный руководитель Ленинграда, которому оставалось всего несколько месяцев жизни, добился, чтобы Кошкина назначили туда, куда он сам просился. А через несколько месяцев, уже в 1935 году, Ленинградскому заводу опытного машиностроения № 185, на который пришел работать будущий создатель «тридцатьчетверки», присвоили имя погибшего Кирова.
Ленинградский выпускник
Именно здесь выпускник военно-механического отделения ЛМСИ Михаил Кошкин постигал азы конструирования танков. В числе его непосредственных руководителей были легендарные конструкторы танков — такие, как Семен Гинзбург и Николай Барыков. А то, что конструкторское бюро завода № 185 занималось преимущественно средними танками, предопределило и дальнейшее направление его собственных работ.
Первый опыт по созданию средних танков Михаил Кошкин, пришедший на должность конструктора, получил, когда КБ вело разработку танка Т-29. Работами по этому направлению руководил еще один легендарный советский танкостроитель — ведущий конструктор КБ профессор Николай Цейц. И хотя построенный в пяти экземплярах экспериментальный средний танк в серию так и не пошел, наработки по нему были использованы в следующем проекте — среднем танке Т-46-5, он же Т-111.
Основой для этой бронированной машины послужил легкий танк Т-46, который должен был прийти на смену хорошо зарекомендовавшему себя, но уже не способному противостоять противотанковой артиллерии легкому танку Т-26. Когда по опыту боев в Испании стало очевидно, что поле боя грядущей войны будет принадлежать средним танкам, КБ 185-го завода уже год как вело разработку собственной машины с противоснарядным бронированием. А самое главное — и это был принципиально важный аспект проекта! — без возможности движения только на колесах: Семен Гинзбург и большинство его подчиненных уже оценили бесперспективность идеи колесно-гусеничного танка. Конструкторы хорошо понимали: чисто гусеничная машина отличается гораздо большим запасом модернизации, ее можно оснастить гораздо более толстой броней, а ее конструкция отличается большей технологичностью и простотой.
Все эти идеи были заложены в конструкцию Т-46-5 с самого начала работы над ним, в которой участвовал и Михаил Кошкин. Но долго заниматься разработкой нового танка он не смог: в конце 1936 года его, успевшего всего за два года пройти путь от рядового конструктора до заместителя начальника КБ, перебросили на усиление конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода — основного производителя колесно-гусеничных танков серии БТ. Именно здесь, в Харькове, его и ждал звездный час, тот самый взрыв, эхо которого слышно до сих пор.
Харьковский назначенец
…28 декабря 1936 года нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе подписал приказ, которым Михаил Ильич Кошкин назначался начальником танкового конструкторского бюро завода № 183 — бывшего Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна. В самом КБ на новичка, приехавшего в город в первых числах января, смотрели с сомнением. Старый партийный аппаратчик, недавний выпускник вуза, человек, сумевший без потерь пережить аресты и следствие в отношении сразу нескольких своих начальников… Короче, в Харькове Кошкина приняли настороженно. Усугублялось положение и тем, что КБ всерьез лихорадило. Бывший руководитель Афанасий Фирсов, поплатившийся за ненадежность коробки передач нового танка БТ-7, отстранен от должности и работает простым конструктором. Само бюро фактически разделено напополам: пока одни инженеры разрабатывают новые танки, другие днюют и ночуют на производстве, чтобы довести до ума уже принятые на вооружение.
Немудрено, что в первую очередь Михаил Кошкин, которого инструктировал и вводил в курс дела сам Фирсов, решает заняться проблемами стоящих на конвейере БТ-7. И довольно скоро ему с помощью ведущего конструктора Александра Морозова и других коллег удается повысить надежность капризной коробки передач БТ. А вскоре находится решение и для проблемы прожорливости быстроходного танка. Под руководством Кошкина вместо отработанного и требующего много топлива бензинового двигателя на БТ-7 заводчане ставят разработанный здесь же «быстроходный дизель» БД-2. Именно он вскоре получит индекс В-2 и станет сердцем будущей «тридцатьчетверки». Его же будут устанавливать на последнюю модификацию быстроходных танков — БТ-7М.
Но ни модернизация уже стоящих на вооружении БТ-7, ни проектные работы по созданию очередной колесно-гусеничной модификации БТ-9 не были для Михаила Кошкина по-настоящему увлекательной работой. Прекрасно понимая, что будущее принадлежит танкам исключительно гусеничным, он искал возможность доказать свою точку зрения на деле. И такой шанс представился Михаилу Ильичу и его единомышленникам из КБ-24 осенью 1937 года. Именно в это время Автобронетанковое управление РККА дает харьковчанам задание на разработку нового танка БТ-20. Документ, который предусматривал создание легкого танка с противоснарядным бронированием, 45-миллиметровой пушкой и наклонной броней, был подписан 13 октября 1937 года. Фактически именно с этого дня можно отсчитывать судьбу танка Т-34.
Родитель легендарного танка
В документах второй половины 1930-х разработки каждого танкового КБ имели свой буквенный индекс. Первая буква — А — была закреплена за изделиями харьковского завода № 183. Поэтому и созданный в рамках работы над БТ-20 первый опытный образец легкого колесно-гусеничного танка именовался А-20. Одновременно началась и работа над «инициативным» проектом чисто гусеничной машины, которая в итоге получила сначала индекс А-20(Г), то есть «гусеничный», а позже — А-32.
В феврале 1939 года оба проекта — и заказанный А-20, и «контрабандный» А-32 — рассматривались на заседании Комитета обороны в Кремле. В том, что до обсуждения дошли два проекта, а не один, была большая заслуга была нового руководителя завода № 183, выходца с Кировского завода в Ленинграде Юрия Максарёва, приехавшего в Харьков в октябре 1938 года. Несмотря на сильнейшее давление военных, и прежде всего заместителя наркома обороны маршала Кулика, лично представлявшему проекты Михаилу Кошкину удалось настоять на том, чтобы заводу поручили изготовить опытные экземпляры обеих машин. Насколько известно, такое решение было принято только после того, как конструктора поддержал сам Сталин, к тому времени уже не так однозначно, как раньше, смотревший на перспективы колесно-гусеничных машин.
Танки-конкуренты прошли испытания во второй половине лета 1939 года и были по достоинству оценены государственной комиссией. Но отдать предпочтение тому или иному танку члены комиссии все-таки не решились. Судя по всему, причиной нерешительности стали не столько тактико-технические данные испытанных образцов (гусеничный танк явно доказал свои преимущества), сколько чисто политические мотивы. Ведь отдать предпочтение одному из вариантов значило вступить в конфликт либо с руководством РККА, либо с руководством ВКП(б), чего никому явно не хотелось. Так что все решили войсковые испытания, на которых военным явно пришелся больше по душе чисто гусеничный А-32.
Окончательное решение по поводу судьбы нового танка было принято в декабре 1939 года. 19 декабря Комитет обороны при Совнаркоме СССР принимает постановление № 443сс. Этот документ постановляет принять на вооружение РККА 11 новых образцов танков, бронеавтомобилей и тракторов. Первым пунктом в постановлении значится ленинградский танк КВ, вторым — танк Т-32 «гусеничный, с дизельмотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша». Тем же документом в конструкцию танка предписано было внести следующие изменения: «а) увеличить толщину основных броневых листов до 45 мм; б) улучшить обзорность из танка; в) установить на танк Т-32 следующее вооружение: 1) пушку Ф-32 76 мм, спаренную с пулеметом калибра 7,62 мм; 2) отдельный пулемет калибра 7,62 мм у радиста; 3) отдельный пулемет калибра 7,62 мм; 4) зенитный пулемет калибра 7,62 мм. Присвоить название указанному танку «Т-34».
А третьим пунктом шел «танк БТ — с дизельным мотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша». Более того, судьба этого танка — первого созданного заводским КБ под руководством Михаила Кошкина! — ставилась в прямую зависимость от производства Т-34. Потому что в том же постановлении заводу № 183 было поручено: «а) организовать производство танков Т-34 на Харьковском заводе № 183 им. Коминтерна; б) изготовить 2 опытных образца танков Т-34 к 15 января 1940 года и установочную партию в количестве 10 штук — к 15 сентября 1940 года; в) выпустить в 1940 году не менее 200 танков Т-34; г) довести мощность завода № 183 по выпуску танков Т-34 на 1 января 1941 года до 1600 штук; д) впредь до полного освоения серийного выпуска танков Т-34 выпускать с 1 декабря 1939 года танк БТ с установкой на нем дизельмотора В-2; е) изготовить на заводе № 183 в 1940 году не менее 1000 танков БТ с дизельмотором В-2; ж) в 1942 году снять с производства танк БТ с дизельмотором В-2, заменив его полностью Т-34…».
Бессмертный конструктор
Два опытных образца танка Т-34 потребовались для проведения войсковых испытаний. И пусть не к середине января, но к 10 февраля танки были готовы и переданы военным, которые подтвердили: новинки вполне оправдывают возложенные на них надежды. А еще через месяц эти же две машины своим ходом отправились из Харькова в Москву для участия в демонстрации образцов новой техники, принятых на вооружение тем самым знаменитым постановлением.
Этот перегон, во время которого Михаил Кошкин сам провел немало времени за рычагами новинок, давно стал легендой. Такой же, как и слова Сталина, который якобы после демонстрации Т-34 в Кремле назвал его то ли «первой ласточкой», то ли просто «ласточкой»… А вот что точно не было легендой, так это тяжелейшая пневмония, с которой Кошкин вернулся назад в Харьков из этого пробега. Она-то и свела создателя «тридцатьчетверки» в могилу. Не спасла ни срочная операция по удалению легкого, которую провели приехавшие из Москвы хирурги, ни интенсивное лечение: 26 сентября 1940 года Михаила Ильича Кошкина не стало.
На похоронах за гробом главного конструктора КБ завода № 183 шел, как вспоминали потом очевидцы, весь коллектив. За четыре года Кошкина успели полюбить все: и непосредственные подчиненные, и мастера, и простые рабочие. И никто в тот день еще не знал, что хоронят не просто конструктора танка — хоронят человека, создавшего самую знаменитую машину Второй мировой войны.
Через неполный год Т-34 приняли боевое крещение, а через пять лет стали главным символом победы в Великой Отечественной войне. И навсегда обессмертили имя своего создателя, которое, правда, далеко не сразу стало широко известно. Сталинскую премию за создание Т-34 Михаилу Кошкину присудили посмертно только в 1942 году. А спустя полвека после смерти, в 1990-м, наградили высшей трудовой наградой — присвоили звание Героя Социалистического Труда.
К этому времени в Харькове не осталось даже могилы знаменитого конструктора. Немцы во время оккупации уничтожили ее — видимо, совершенно осознанно: не будучи в силах отомстить самому Кошкину, они уничтожали память о нем. Но «тридцатьчетверки» отомстили за своего создателя и обессмертили его имя. Ведь именно этот танк-победитель чаще любого другого встречается на постаментах множества памятников героям Великой Отечественной войны. И каждый из них — памятник не только павшим героям, но и человеку, создавшему танк-легенду, самый массовый и самый знаменитый в истории мирового танкостроения.
Биография Кошкина – конструктора танка Т-34 - полна удивительных историй, невероятных случайностей, потрясающих достижений и подлинного героизма. Этот человек своим легендарным изобретением смог изменить ход военной истории. Танк Т-34 – это не просто боевая машина, подарившая нашей армии преимущество в ходе Второй мировой войны, это символ, олицетворяющий веру в победу и героизм целого народа.
Биография
Михаил Ильич Кошкин родился в Ярославской области, в селе под названием Брынчаги, 21 ноября 1898 г. Его семья была очень бедна, отец тяжело трудился на лесозаготовках, когда Михаилу исполнилось 7, отца не стало – он надорвался и умер. Вдова осталась с тремя маленькими детьми на руках. Михаил с братом по мере сил помогали матери, после школы занимаясь выпасом свиней, но этого все равно было мало. Окончив всего 3 класса церковно-приходской школы, десятилетний Михаил, подобно другому Михаилу – Ломоносову, отправляется пешком в Москву в надежде заработать для семьи деньги. В столице у него были родственники по материнской линии, к ним он и шел. Мать снабдила его запиской с адресом, но эта важная бумажка была утеряна Михаилом раньше, чем он дошел до пункта назначения. А случилось это потому, что в пути он наткнулся на драку: несколько взрослых мальчишек избивали одного мальчика помладше, пройти мимо герой нашей статьи не смог, он заступился за слабого. В пылу драки и пропала заветная записка. И неизвестно, как могла бы сложиться дальнейшая судьба Михаила, если бы не случайный прохожий. Им оказался рабочий Московской кондитерской фабрики. Он не только выходил нашего героя, но и помог устроиться на фабрику.
Работая на фабрике, юный Михаил зарекомендовал себя как способный и добросовестный работник. Спустя 8 лет он уже был мастером цеха, а ведь ему не было еще и 19 лет.
В начале революционного 1917 года Михаил был призван в армию. Он воевал на Западном фронте, был ранен и отправлен в Москву в госпиталь, откуда был демобилизован. Но уже в 1918 году он возвращается в армию добровольно, вступив в ряды железнодорожного отряда Красной Армии. Принимал участие в боевых действиях под Царицыном.
В 1919 году получает перевод на Северный фронт, где сражается в боях за Архангельск. По дороге в Польшу Михаил Ильич заболел тифом. После выздоровления возвращается в ряды армии, на этот раз он воюет на Южном фронте.
Когда Гражданская война закончилась, он был направлен на обучение в Коммунистический университет им. Я. В. Свердлова. По окончании университета в 1924 году направлен на кондитерский завод в Вятке. Здесь на посту директора он проявил себя как грамотный, чуткий и ответственный руководитель.
Семья
Со своей будущей женой Михаил Кошкин познакомился во время работы в Вятке. Вера Николаевна Катаева была служащей Губпотребсоюза. Здесь же, в Вятке, рождается старшая дочь Елизавета. Семья Михаила Кошкина проживала на территории Трифонового монастыря. Об этом времени Лиза позже расскажет много любопытных подробностей. Например, как отец занимался организацией курсов ликбеза, где и сам учился, и других учил. Или о том, как он выдавал зарплату своим служащим: в день получки Михаил Ильич приглашал в свой кабинет жен и детей своих сотрудников, дети получали сладости, а женам выдавалась зарплата. Это делалось для того, чтобы работники не имели возможности пропить необходимые семье деньги.
Всего в браке детей у Михаила Ильича Кошкина было трое – это дочери Елизавета, Тамара и Татьяна. Старшая стала учителем географии, Тамара выбрала профессию геолога, а Татьяна преподавала в Харьковском университете.
Конструкторская карьера
В 1929 году по личному требованию Кирова С. М. Михаил Ильич был направлен в Ленинградский политехнический институт, где обучался на кафедре «Автомобили и тракторы». Успешно окончив заведение в 1934 году, Кошкин поступает на работу в танковое конструкторское бюро Ленинградского завода им. С. М. Кирова. Здесь и берет начало история легендарного изобретения советского инженера-конструктора. На этом заводе под руководством Кошкина были созданы танки Т-29 и Т-46-5.
В Харьков Михаил Ильич Кошкин был направлен в 1936 г., он занял должность начальника КБ завода №183. Первым достижением нашего героя стала модернизация танка БТ-7, которая заключалась в установке двигателя В-2. Так появился первый в мире дизельный танк.
Первый полностью гусеничный танк был также разработан КБ, которым руководил Михаил Ильич Кошкин. Несмотря на скепсис многих авторитетных коллег, Кошкин смог доказать преимущество гусеничного хода над колесным и смешанным. Новый гусеничный танк назывался А-32. Он показал превосходную маневренность в бою в условиях пересеченной местности.
Рождение легенды
Использование дизельного мотора, а также пятиопорного гусеничного хода открывало новые возможности в усовершенствовании танков. Чтобы доказать это, в конце 1939 – начале 1940 Кошкин строит два опытных образца танка, которому был присвоен индекс А-34. По сравнению с предыдущими моделями данный танк обладал несколькими серьезными преимуществами, среди которых значительное поднятие боевой массы (на 10 тонн) и двойное увеличение толщины брони. А-34 стал прототипом для Т-34.
Во время работы над чертежами «тридцатьчетверки» Михаил Ильич отдавался этому процессу целиком, практически поселившись на заводе. В отношении работы он всегда был очень требователен к себе и окружающим, напорист, целеустремлен и принципиален. Именно эта способность трудиться до полного самозабвения делала его специалистом высшего класса.
Первые опытные образцы танка Т-34 Михаил Кошкин создал весной 1940 года. К марту было выпущено два экземпляра. Несмотря на то, что танки уже были на ходу, общий их пробег пока не позволял перейти к публичным испытаниям. На спидометре каждого танка, согласно нормативам, должны были быть показатели свыше 2000 км. А между тем уже 17 марта в Кремле должен был состояться показ новой техники.
Вся биография конструктора танка Т-34 Кошкина свидетельствует о том, что этот человек не боялся принимать сложные решения и никогда не бежал от ответственности. Сложившаяся острая ситуация с публичной демонстрацией для высших эшелонов власти не стала исключением. Михаил Ильич нашел единственный возможный, но крайне рискованный, выход – он решает перегнать танки в Москву своим ходом. Это одновременно позволяло и провести полевые испытания, и набрать необходимый пробег.
Ситуация осложнялась еще и тем, что на тот момент Т-34 был изделием засекреченным, открыто демонстрировать его было невозможно, а значит маршрут строился в обход дорог и населенных пунктов, чтобы не допустить разглашения гостайны. К тому же еще лежал снег. А в Москве в назначенный час ждал Сталин. Условия по-настоящему экстремальные.
Сейчас, вероятно, сложно представить, какая чудовищная ответственность лежала на Кошкине, не только как на конструкторе, но и как на человеке, принявшем решение совершить пробег. Без преувеличения, он рисковал не только свободой, но, возможно, и жизнью. В случае если бы что-то пошло не так, отвечать перед Сталиным пришлось бы именно ему.
В ночь на 6 марта колонна с двумя закамуфлированными танками двинулась в путь. За рычаги танков Т-34 Михаил Кошкин в пути часто садился сам. Все недостатки конструкции, которые проявлялись во множественных мелких поломках, устранялись в полевых условиях.
Спустя почти неделю, 12 марта, танки были в Москве, а 17-го состоялась триумфальная демонстрация в Кремле. Иосиф Виссарионович остался доволен.
Смерть
К сожалению, кошмарные условия перегона танков из Харькова в столицу не прошли для Михаила Ильича бесследно. Кошкин сильно простудился. Ситуация усугубилась во время обратного перегона, когда один из танков упал в воду и он участвовал в извлечении машины. Болезнь обострилась, перейдя в пневмонию, которая и стала причиной смерти Михаила Кошкина.
Он не переставал работать, невзирая на острое течение болезни и госпитализацию. Вскоре пришлось удалить легкое, которое перестало функционировать, но это уже не могло спасти жизнь Михаилу Ильичу.
Кошкин скончался 26 сентября 1940 г. в санатории под Харьковом. Был похоронен на харьковском Первом городском кладбище.
Награды
Михаил Кошкин был награжден Орденом Ленина, за танк Т-111 ему был вручен Орден Красной Звезды. Посмертно награжден Сталинской премией за Т-34. В 1990 г. ему также посмертно присуждено звание Героя Социалистического Труда.
Память
В Харькове в 1985 г. установлен памятник Михаилу Кошкину. Также одна из улиц города носит его имя.
Памятник конструктору есть в Ярославской области, в центре деревни Брынчаги, где он родился.
В Кирове (прежде Вятке) на доме №31 по улице Спасской располагается мемориальная доска.В этом доме жил и трудился Михаил Ильич. На здании СПбГПУ также установлена мемориальная доска, так как здесь он учился. И еще одна мемориальная доска находится в Харькове, она установлена на доме, где проживал конструктор с семьей, по адресу: улица Пушкинская, 54/2.
А еще существует памятник легендарному танку Т-34, он расположен на трассе федерального значения М-8, неподалеку от указателя поворота на село Брынчаги.
Кроме архитектурных сооружений, достижения инженера-конструктора М. И. Кошкина запечатлены на страницах книг – это «Сотворение брони» Я.Л Резника, выпущенная к 110 юбилею нашего героя брошюра «Михаил Кошкин: уникальные документы, фотографии, факты, воспоминания», «Танк, обогнавший время» и «Конструкторы» за авторством В. А. Вишнякова.
Также в 1998 г. выпущена почтовая марка с изображением самого Кошкина и его главного изобретения.
Война и танки
М. И. Кошкин скончался за девять месяцев до начала войны, ему так и не довелось засвидетельствовать триумф своей самой совершенной разработки.
К моменту начала войны Советский Союз располагал 1225 единицами Т-34. Танк хоть и находился в среднем классе, но был оснащен превосходной броней и мощным орудием, что позволяло ему вступать в противостояние с машинами тяжелого класса, такими как немецкие «Тигры» и «Пантеры». Последние были в разы дальнобойнее, но не могли пробить броню «тридцатьчетверки», а он, в свою очередь, хоть и с меньшего расстояния, но уверенно поражал вражескую технику. На тот моменту немцев на вооружении не было танка, который мог бы выдержать прямой удар Т-34.
И это было не единственным его преимуществом. Беспрецедентная маневренность позволяла вести бой в любых, даже самых сложных, условиях. Т-34 проходил там, где, по мнению противника, пройти просто невозможно.
Наша машина превосходила не только немецкие танки, она была лучшей в мире. Даже захватив уцелевшую в бою модель Т-34, немцы не смогли создать его копию, хоть многие идеи и были взяты на вооружение в дальнейших разработках. Можно сказать, что немецкие «Пантеры» и «Тигры» были созданы именно как ответ русскому Т-34.
Этот танк на поле боя вызывал ужас у танкистов врага и восторг у их конструкторов.Мюллер-Гиллебрандт, немецкий генерал-майор, даже говорил о развитии в рядах немецких войск «танкобоязни».
Некоторые элементы конструкции так и остались для них тайной за семью печатями, например, особый способ закалки стали для изготовления танков – сварка под флюсом, разработанная советским академиком Патоном Е. О.
До конца войны Т-34 не сдавал своих лидерских позиций на мировом рынке танкостроения. Технологические особенности и возможности серийного производства привели к тому, что он вошел в историю как самый массовый танк Великой Отечественной войны.
«Главный конструктор»
Биография конструктора танка Т-34 Кошкина М. И. была положена в основу книги «Сотворение брони» Я. Резника. Фильм «Главный конструктор» снят по мотивам этого произведения.
В основе сюжета – реальная история перегона первых опытных образцов Т-34 из Харькова в Москву для демонстрации в Кремле и обратно на завод в Харькове.
Роль Кошкина в киноленте исполнил Борис Невзоров. Фильм вышел на экраны в октябре 1980 г.
"Танки" и "Т-34"
О легендарной советской машине, прошедшей всю войну, существует масса историй. Они сохранились в архивах и воспоминаниях, получили воплощение в литературе и кинематографе.
В апреле 2018 года на экраны вышел фильм "Танки". Его режиссером выступил Ким дружижин. Роль Кошкина исполнил Андрей Мерзликин. Кинолента предлагает зрителю альтернативную, далекую от реальных исторических фактов историю в приключенческом жанре о том, как Михаил Кошкин совершил тайный марш-бросок в Москву на опытных образцах Т-34. Биография конструктора танка Т-34 Кошкина М. И. трактуется в данном произведении кинематографического искусства весьма вольно. По сюжету фильма, его целью является получение разрешения на массовое производство танков нового типа. Тех самых «тридцатьчетверок», которые помогли одержать победу в Великой Отечественной войне.
Российскими критиками картина была принята довольно прохладно. Среди зрителей встречаются разноречивые отзывы, но большая часть из высказавшихся солидарна в том, что это кино развлекательного плана.
В декабре 2018 года нас ожидает премьера еще одного российского фильма о танке. Он называется, как и сама боевая машина, «Т-34». В основе сюжета – история курсанта Ивушкина, который попадает в плен к немцам. Герой планирует побег при помощи танка Т-34, захваченного фашистами. Ему удается собрать среди других военнопленных экипаж машины. Он бросает вызов немецким танкистам-ассам, среди которых сам Ягер. Главную мужскую роль в фильме исполняет Александр Петров.
Можно по-разному относиться к выходящим на широкие экраны фильмам о «танке победы», но их несомненным достоинством является то, что каждый зритель после просмотра будет знать, что главным конструктором победоносного танка Т-34 был Михаил Ильич Кошкин. Человек, который всегда улыбался, никогда не повышал голоса, был столь же неприхотлив в быту, сколь притязателен в работе. Человек, положивший жизнь на то, чтобы подарить своей Родине Т-34, значение которого для Советской армии переоценить невозможно.
Когда Вторая мировая война закончилась, У. Черчилль назвал советский «чудо-танк» Т-34 одним из трех решающих орудий отгремевшей войны.
Читайте также: