Немецкие конструкторы в ссср
Обновлено: 26.04.2024
Переломным моментом в послевоенном советско-германском научно-техническом сотрудничестве в военной сфере стало 22 октября 1946 г. В этот день началась операция по массовом вывозу немецких ученых, инженеров и рабочих в СССР
Решение о переводе всех основных работ по авиации и другой военной технике из Германии в СССР было запланировано еще весной. В упоминавшемся выше постановлении Совета Министров от 17 апреля 1946 г., после перечисления правительственных заданий советско-германским авиационным ОКБ, предписывалось в октябре доставить более тысячи немецких специалистов по самолетам, двигателям и приборам на специально подготовленные авиационные предприятия в районе Москвы и Куйбышева. Одновременно давалось задание расширить аэродром в ЛИИ, чтобы там можно было испытывать построенные немцами реактивные самолеты.
В основе решения о переводе в СССР всех работ по военной тематике, в том числе и по реактивной авиации, лежали политические причины. Еще в феврале 1945 г., на встрече Сталина. Рузвельта и Черчилля в Крыму было принято решение «. изъять или уничтожить все германское военное оборудование, ликвидировать или взять под контроль всю германскую промышленность, которая могла бы быть использована для военного производства». Воссоздание в советской зоне Германии ряда авиационных заводов и КБ, безусловно, являлось нарушением этого договора.
Существование авиационных центров в Германии осложнялось подписанием в 1946 г. соглашения о взаимном контроле над научными исследованиями на территории Германии. И.А.Серов докладывал из Германии Сталину:
«29 апреля на заседании Союзного Контрольного Совета в Берлине по предложению Главнокомандующего американскими войсками в Германии генерала Макнерни был принят и подписан четырьмя Главнокомандующими: английским фельдмаршалом Монтгомери, американским генералом Макнерни, генералом армии Соколовским и французским генералом Кельцем закон № 25 «О контроле над научными исследованиями», согласно которому все военные исследовательские организации должны быть распущены, а постройки военного характера должны быть уничтожены или вывезены.
В приложении «а» к этому закону перечислены «запрещенные прикладные научно-исследовательские работы», в числе которых в параграфе 3 перечислены: «ракетные двигатели, пульсирующие двигатели и газовые турбины».
В связи с проводимыми в Германии мероприятиями согласно постановлению Совета Министров, этот закон может вызвать для нас дополнительные трудности. »
Обеспечить секретность исследований в глубине российских просторов было намного проще, чем вблизи группировок англо-американских войск — бывших союзников, а теперь, с наступлением эпохи «холодной войны» — потенциальных противников.
Итак, внешние обстоятельства подталкивали к выполнению решения о переводе немецких ОКБ в СССР. 22 октября 1946 г. оно было осуществлено.
Общее руководство операцией осуществлял заместитель Берии И.А.Серов. За несколько недель до ее начала он поручил руководителям конструкторских организаций в Германии подготовить списки наиболее полезных для нас немецких специалистов, в основном, конструкторов и ученых. Отобранных лиц должны были вывезти независимо от их желания. О предстоящей передислокации руководству приказали молчать, дабы никто из немцев не попытался перебежать на Запад. Для осуществления акции в помощь Серову выделялось 2500 сотрудников Управления контрразведки Группы советских оккупационных войск, а также солдаты для погрузки имущества отправляемых в СССР немцев.
Переезд в СССР явился полной неожиданностью для немцев. Все произошло очень быстро. Ранним утром 22 октября 1946 г. к домам, где жили немецкие специалисты, подъехали армейские грузовики. Работник контрразведки, сопровождаемый переводчицей и группой солдат, зачитывал поднятым с постелей немцам приказ о немедленной отправке их для продолжения работы в Советский Союз. В это время на вокзалах уже стояли готовые к погрузке железнодорожные составы. Немецким инженерам и рабочим разрешалось взять с собой членов семьи, а также предметы домашнего быта и даже мебель. Некоторые немцы согласились ехать добровольно, других увозили насильно. Каждому бьш выделен продовольственный паек и денежное пособие в размере от 3 до 10 тыс. рублей, в зависимости от занимаемого им положения.
Перевозка из Германии в СССР семи тысяч немецких специалистов различного профиля была проведена четко и оперативно: ведь у Сталина и его окружения был опыт депортации целых народов. Уже через две недели после начала операции всех немцев распределили по 31 предприятию девяти Министерств в различных точках Советского Союза.
| Распределение депортированных немецких специалистов в СССР | |
| Министерства | Заводы и научные организации |
|---|---|
| ВООРУЖЕНИЯ | |
| Московская область: | 3-ды 79,88,233,355,393,фил.НИИ-88 |
| Ленинградская область: | 3-д 349 |
| Киевская область: | 3-д784 |
| Харьковская область: | 3-д 353 |
| Удмуртская область: | 3-д 71 |
| АВИАЦИОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ | |
| Московская область: | 3-ды 1, 51, 456, 500 |
| Куйбышевская область: | 3-д 2 |
| СЕЛЬСКОХОЗ. МАШИНОСТРОЕНИЯ | |
| Московская область: | НИИ в Пушкино |
| ХИМИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ | |
| Московская область: | Ин-т им.Карпова, з-д «Карболит» |
| Горьковская область: | 3-д 96 |
| Ворошиловградская область: | Химкомбинат в пос.Рубежное |
| МАШИНОСТРОЕНИЯ И ПРИБОРОСТРОЕНИЯ: | |
| Московская область: | КБ з-да «Компрессор» |
| ПРОМЫШЛЕННОСТИ И СРЕДСТВ СВЯЗИ: | |
| Московская область: | НИИ-160, НИИ-885. |
| ЭЛЕКТРОПРОМЫШЛЕННОСТИ: | |
| Московская область: | 3-ды 596, 686. |
| Свердловская область: | 3-д 659 |
| Ростовская область: | Новочеркасский электрозавод. |
| ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА | |
| Ленинградская область: | НИИ в Сестрорецке |
| СУДОСТРОИТЕЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ | |
| Ленинградская область: | НИИ-49 |
| Дагестанская АССР: | 3-д 182 |
В течение всего лета и осени 1946 г. на заводах МАП, куда должна были прибыть авиационые специалисты из Германии с семьями, шла интенсивная подготовка: восстанавливались и расширялись цеха, ремонтировались жилые дома, строились финские домики на одну-две семьи (только на заводе № 1 их было построено более 150). В работе участвовало 2000 человек, в том числе 1100 немецких военнопленных.
Так как жилых площадей все равно не хватало, было принято решение выселить из заводских поселков 1700 человек, не участвующих в производстве: 500 — из поселка при заводе № 1 и 1200 — из поселка при заводе № 2. Кроме того, для прибывающих на завод № 2 немцев освободили здание санатория «Красная Глинка», рассчитанного на прием 400 человек
Часть бытового оборудования для заводов (мебель, посуду, холодильники и др.) добыли в Германии. Промышленное оборудование должно было быть доставлено из Германии после демонтажа авиационных ОКБ в Дессау, Галле, Штрасфурте и Берлине.
Первая группа немецких авиационных специалистов прибыла в СССР в конце октября. Не все приехали с семьями. Тогда немцам предложили пригласить своих родных. Но многие, не зная, что их ожидает, были против переезда в Советский Союз их семей. Об этом свидетельствует письмо 47 сотрудников бывшего ОКБ в Дессау министру авиационной промышленности от 24 октября 1946 г. В нем. в частности, говорилось:
«Мы не можем перед своими женами и детьми, без чрезвычайно основательных к тому причин, взять на себя ответственность за их переезд в СССР в условиях очень суровой русской зимы, к которым они не привыкли физически и к которым они не подготовлены в смысле наличия теплой одежды. Кроме того, следует учитывать и то обстоятельство, что в СССР они будут поставлены в совершенно необычные для них жилые условия, весьма отличающиеся от тех, в которых они жили на родине. Кроме этих затруднений весьма существенными являются те затруднения, которые очевидно будут иметь место в дороге, учитывая достаточно большое расстояние, зимние условия и наличие больных и пожилых людей, а также маленьких детей.
. В настоящее время мы лишены возможности серьезно и с сознанием ответственности перед своими семьями побеспокоиться о соблюдении тех обещаний, относительно предоставляемых здесь нам и нашим семьям условиях жизни, которые были нам даны. Это происходит вследствие того, что все наши попытки более детально на месте ознакомиться с обещанными нам жилищными условиями или попытки оформить эти обещания договором по недостаточно ясным причинам были отклонены. Помимо этого генерал-майор Сталин [Василий Сталин, сын И.В.Сталина. — Авт] и генерал Лукин заверили нас в том, что в самом скором времени мы будем иметь возможность вернуться на родину.
Заботясь о благополучии наших семей и нашей собственной работоспособности, мы в настоящее время не видим ни малейшей возможности предоставить нашим семьям возможность переезда в СССР.
Поэтому мы просим в настоящее время при всех условиях оставить наши семьи на родине, а также обеспечить им впредь обещанную защиту и поддержку.»
Не знаю, был ли учтен этот призыв. Известно, однако, что в СССР вывезли 2308 из 2756 ближайших родственников немецких авиационных специалистов, т.е. почти всех. По-видимому, с просьбами депортированных особенно не считались.
Таким образом, общее число немцев, прибывших в 1946 г. на предприятия МАП, составляло 3558 человек
Вслед за персоналом немецких ОКБ и их домочадцами прибыли вагоны с мебелью и друтим личным имуществом.
Из Германии доставили также опытные образцы самолетов и двигателей — два EF-131 (второй летный экземпляр и самолет для статиспытаний), EF-126 (третий летный экземпляр). «Зибель 346», двигатели Jumo 004C Jumo 012 (5 экз.), BMW 003С (7 экз.). BMW 018. Вальтер 109-509 (4 экз.). «Зибель 346», также как и один из привезенных раньше самолетов EF-126 передали в ЦАГИ для продувок в натурной трубе, три двигателя BMW 003С отправили в ОКБ А.И.Микояна, остальную технику доставили на опытные заводы № 1 и № 2.
Через несколько недель на эти заводы прибыли станки и друтое оборудование (транспорт, чертежные доски, столы, стулья, и даже сантехника) бывших немецких авиационных ОКБ — всего около 3000 наименований. Демонтаж этих предприятий и вывоз оборудования закончился в феврале 1947 г.
К 7 ноября все прибывшие из Германии авиационные специалисты были распределены по предприятиям МАП. Самолетостроителей собрали на опытном заводе № 1 в поселке Подберезье Кимрского района, примерно в 100 км к северу от Москвы. Специалистов по турбореактивным двигателям отправили на опытный завод № 2, расположенный на Волге вблизи г. Куйбышева. Группу прибористов во главе с Лертесом также разместили на 2-м заводе, т.к. ограниченные возможности завода № 1 не позволяли организовать там третье ОКБ. Небольшие грутшы двигателистов были отправлены на заводы № 500 в Тушино и № 456 в Химках.
Вскоре после приезда немцев МВД направил в свои областные управления директиву:
«Придавая большое значение вопросу наблюдения за прибывшими специалистами и их бытовому устройству. Вам необходимо:
1. Связаться с директорами заводов, на которых работают немецкие специалисты, и ознакомиться с организацией их производственной деятельности, бытового обслуживания и тд.
2. Ознакомить директоров предприятий, где будут работать немецкие специалисты, с прилагаемой инструкцией и оказать им необходилгую помощь в деле организации порядка проживания немецких специалистов в СССР. »
«Согласно инструкции МВД прибывшие специалисты и члены их семей должны были считаться подданными Германии, проживающими в СССР по «видам на жительство» для иностранцев с отметкой «до особого распоряжения». Однако, в отличие от обычных иностранцев, им было запрещено покидать территорию заводских поселков. Для контроля за режимом на предприятиях организовали специальные комендатуры и контрольно-пропускные пункты.
Государственный опытный завод № 1. на котором собрали немцев-самолетостроителей, был организован в 1946 г. на базе бывшего завода № 458, на котором во время войны под руководством конструктора И.В.Четверикова строили и ремонтировали гидросамолеты, занимались доработкой истребителей Як-3 и «Спитфайр» од катапультный взлет. В 1946 г. Четверикова с сотрудниками перевели в Ленинград, директором завода № 1 назначили генерала В.И.Абрамова.
Прибывших немцев разделили на два ОКБ. Основу ОКБ-1 составили сотрудники самолетного отдела советско-германского предприятия в Дессау. Заместителями Главного конструктора Б.Ба-аде были инженер П.Н.Обрубов и немецкий инженер Ф.Фрайтаг, выпускник Геттингенского университета. В группу ведущих сотрудников ОКБ-1 входили также автор проекта бомбардировщика Ju 287 Г.Вокке, главный инженер завода Юнкерса в Дессау И.Хазелоф, исследования по аэродинамике возглавляли доктор Г.Бокхауз, в прошлом — руководитель отдела аэродинамики фирмы «Юнкерс» и К.Штраус, получивший докторскую степень в Ганноверском университете.
Интересно, что среди специалистов, работавших в ОКБ. оказался один русский — Борис Федорович Шлиппе. Он родился в Москве в 1903 г., эмигрировал в Германию, где. после окончания Политехнического института в г. Шермиц. работал авиационным инженером в Дессау. По-видимому, это был хороший специалист, т.к. несмотря на «эмигрантское» прошлое, его назначили начальником одного из отделов ОКБ и дали высокий оклад — 5000 рублей в месяц.
В состав ОКБ-2 входили сотрудники нескольких фирм. Руководил конструкторской работой Г.Рессинг, его заместителями были бывший начальник отдела конструкций фирмы Зибель Г.Хейнзен и советский инженер А.П.Березняк — один из создателей первого в СССР ракетного самолета БИ (1942 г.). Среди наиболее квалифицированных немецких специалистов ОКБ-2 следует назвать начальника отдела проектов фирмы «Хейнкель», дипломированного инженера З.Гюнтера. ведущих инженеров той же фирмы Ф.Шеера и В.Бенца. начальника отдела прочности фирмы «Зибель» доктора В.Тилеманна, бывшего сотрудника Л.Прандтля ученого-аэродинамика Г.Мецфельда, руководителя аэродинамического отдела фирмы «Хейнкель» Д.Фукса, начальника отдела материалов фирмы «Арадо» доктора А.Руппельта, специалистов по авиационным ЖРД К.Шелла (BMW), Х.Михаэлиса и В.Кюнцеля (фирма «Вальтер»), специалиста-химика по реактивным топливам Г.Эмриха.
Немцы работали также в производственных отделах. Так заместителем начальника производства был инженер О.Дройзе, который во время войны работал заместителем технического директора завода в Дессау, а из 15 начальников цехов восемь были немецкие специалисты.
Советский контингент конструкторских бюро и опытного производства составляли бывшие работники завода № 458 и прибывшие по распределению молодые специалисты. На начало 1947 г. на заводе бьшо около полутора тысяч русских. В основном они работали на производстве, проектно-конструкторскую деятельность возглавляли немецкие специалисты.
Коллектив ОКБ-2, возглавляемый Г. Рёссингом, в конце 40-х годов занимался подготовкой к испытаниям экспериментального ракетного самолета «Зибель-346» (с 1948 г. эта машина упоминается в документах как «34б»).
Вместе с двигателистами в Управленческом находилась группа немецких прибористов во главе с доктором П.Лертесом — 61 человек (с семьями — 143 человека). Их разместили в инструментальном корпусе завода, там же установили доставленное из Берлина экспериментальное оборудование. Главным конструктором ОКБ-3, как стали именовать группу Лертеса, назначили советского инженера Митяхина.
Согласно заданию МАП. ОКБ-3 должно было продолжить работы по автопилоту, начатые в Германии. К концу 1948 г. автопилот предписывалось передать на испытания.
В разработке автопилота, наряду с Лертесом, активно участвовал немецкий инженер В.Меллер. По его предложению в конструкцию командного аппарата ввели специальную ручку управления. Теперь летчик с помощью автопилота мог не только выдерживать заданные параметры, но и изменять траекторию полета самолета.
В 1949 г. для испытаний прибора в полете выделили самолет — американский бомбардировщик В-25. «Первые же полеты показали отличные качества автопилота. Схема автопилота, его конструкция и изготовление доказали правильность направления работ ОКБ-3». — отмечалось в отчете директора завода № 2.
Наряду с работами по самолетным автопилотам (кроме дин-индуктивного трехосевого автопилота, в 1948 г. немецкие инженеры по собственной инициативе создали курсовой автопилот для истребителя). ОКБ-3 в 1947 г. получило новое срочное задание — создание автоматической системы управления для крылатых ракет «1бХ» конструкции В.Н.Челомея. Первая партия электронного оборудования и рулевых машинок для ракет была изготовлена уже осенью 1947 г.
Группа немецких прибористов существовала в Управленческом до 1950 г. В основном, она выполняла задания ракетостроительной промышленности. Затем части немецких сотрудников ОКБ-3 разрешили вернуться в Германию, остальных (43 человека) в сентябре 1950 г. перевели на другой завод, принадлежавший Министерству вооружения и объединили с работавшими в СССР немецкими специалистами по ракетной технике.
Кроме Опытного завода № 2. в СССР имелись еще два предприятия, где работали немецкие специалисты по авиационным двигателям: завод № 500 в Тушино и завод № 16 в Казани.
Завод № 500 специализировался по дизельным двигателям для самолетов. Доставленная туда 28 октября 1946 г. группа из Дессау под руководством Манфреда Герлаха должна была продолжить работы по 24-цилиндровому авиадизелю Jumo 224 (М-224) мощностью 4800 л.с.
В Советском Союзе после окончания Второй мировой войны трудились сотни немецких инженеров и тысячи специалистов из упраздненного Третьего рейха. Однако, по какой-то загадочной причине ни одна другая личность не вызывает столько ажиотажа и споров, как пребывание в СССР Хуго Шмайссера – знаменитого немецкого оружейного конструктора. Чем же занимался в стране победителей немецкий промышленник?
Так как Германия в ходе Второй мировой войны была признана главным агрессором и по итогу проиграла антигитлеровской коалиции, то она должна была хотя бы частично возместить тот ущерб, который нанесла другим странам: Франции, Великобритании, Польше и, конечно же, Советском Союзу. Ущерб, нанесенный СССР, был такой, что, если бы его заставили возмещать в полной мере, было бы проще перевезти всю оставшуюся Германию вместе с рейнскими черноземами куда-нибудь за Москву. Отдельные советские и американские политики и вовсе предлагали произвести полную деиндустриализацию европейской страны. Однако, в здравом уме ни один государственный лидер не собирался разграблять Германию до состояния аграрной страны. Нужно признать, что во многом и США, и Советский Союз от этого удержала начавшаяся холодная война между блоками.
Тем не менее, Германия должна была заплатить столько, сколько сможет. Особенно Польше и Советском Союзу. В рамках программы репараций было принято решение конфисковать не только материальные ценности: станки, машины, автомобили, промышленное сырье, технологии. Вывозить в страны-победительницы стали специалистов. Германия до 1945 года была одной из мощнейших экономик Европы с развитой металлургией, машиностроением и химической промышленностью. Секреты немцев интересовали абсолютно всех, особенно в условиях угрозы Третьей мировой войны между капиталистическим и социалистическим блоком. Таким образом специалистов-промышленников и ученых вывозил не только СССР, но и США.
Вывоз кадров имел не только научный и экономический смысл. Он так же осуществлялся в рамках программы денацификации Германии. Многие «простые немцы» из числа инженеров, конструкторов, ученых были отнюдь не безвинными овечками, а убежденными нацистами. Требовалось на некоторое время вырвать их из привычной среды, чтобы они не занимались политической работой в новой Германии и позволили окончательно победить остававшееся еще некоторое время после войны нацистское подполье в государственных учреждениях, силовых структурах и научных учреждениях не нацистской Германии.
Ирония в том, что чета Шмайссеров первоначально попала в руки не к Советам, а к американцам. Производство Хуго Шмайссера находилось в городе Зуль, который 3 апреля 1945 года был занят войсками Союзников. Сразу после этого предприятия остановили, всех видных Шмайссеров арестовали и стали допрашивать. Однако, уже после 9 мая Тюрингия перешла в состав советской зоны оккупации, а вместе с тем в руки к советским органам попал и Хуго. Сразу после этого комиссары сделали то, чего не успели сделать американцы – изъяли на немецких предприятиях всю производственную документацию. К октябрю 1945 года Хуго Шмайссер превратился из видного промышленника в рядового немца, так как все его предприятия были национализированы в пользу народа новой Германии. Лишившись привычного источника дохода, немецкому конструктору не оставалось ничего другого, как пойти на сотрудничество с СССР.
Первоначально Шмайссера приставили к работе в технической комиссии по оценке последних достижений немецкой оружейной промышленности в вопросах их адаптации для нужд Советского Союза. В этой комиссии Хуго занимался сбором ценной документации, а также подбирал кадры, которые могут быть забраны на работу в Советский Союз. Вывоз специалистов считался «добровольно-принудительной» командировкой. В СССР немцев содержали на особом положении. Само собой, им выплачивалась зарплата. Отправка состоялась в октябре 1946 году. Помимо Хуго Шмайссера, в Ижевск отбыли и другие известные немецкие оружейники: Вернер Грюнер, Карл Барнитцк, Оскар Шинк. Помимо зарплаты все командированные специалисты обеспечивались в СССР бесплатным продовольственным пайком, что было весьма серьезным послаблением в тяжелые послевоенные годы. Кроме того, им разрешалось забрать с собой на время командировки часть личного имущества, вплоть до квартирной мебели. Доходило до смешного: супруга одного немецкого инженера не хотела расставаться с любимой коровой (по-видимому опасалась, что ее украдут в послевоенной стране) и ее так же перевезли поездом в СССР.
Вклад немецких инженеров в развитие советской промышленности и, в частности, оружейного дела был и остается одной и самых острых тем. Во всяком случае в народной среде. Речь, конечно же, идет о знаменитейшем споре вокруг авторства автомата Калашникова. То, что АК-47 и StG-44 – это не одно и то же, и «Калашников» куда больше общего имеет с американским карабином М1 Garand, чем с немецким «Штурмгевером», доказывать уже нет никаких сил. Однако, во всей этой ситуации хочется спросить о главном: американцы вывезли и применили десятки и сотни немецких технологий у себя. Даже если предположить, что АК-47 равно «Штурмгевер», что в этом такого плохого?
И все же преувеличивать вклад немецких специалистов не стоит. Безусловно, он был. В командировку в СССР забирали далеко не последние мозги Германии. Однако был ли он решающим? Своих выдающихся конструкторов в Советском Союзе было не меньше. Однако, на общем фоне количество привезенных немцев просто тонет в океане советских специалистов. Простой пример: на «Ижмаше» работало 16 немецких специалистов, 10 из которых вообще трудились в сфере производства мотоциклов. Всего в Ижевске было 340 немецких специалистов, причем далеко не все они были именно конструкторами. Часть этих людей завозилась вместе с привезенными немецкими станками, должна была налаживать их работу на советских заводах и обучать советские кадры работе на новом оборудовании. Таким образом подавляющее большинство никаким конструированием не занималось.
Что касается непосредственно Хуго Шмайссера, то согласно сохранившимся советским документам с «Ижмаша», его работа получила от администрации завода одну из самых низких оценок. На техническое сотрудничество Шмайссер шел крайне неохотно, часто ссылаясь на то, что у него якобы отсутствует какое-либо техническое образование для участия в серьезной конструкторской деятельности. При этом на родину Хуго вернулся примерно на полгода позже большинства своих коллег в 1952 году. Пребывание в суровом уральском климате на пользу немцу не пошло, и знаменитый конструктор скончался уже в 1953 из-за обострившихся проблем с легкими.
А вот интересное видео с нашего канала:
В продолжение темы читайте про 9 лучших образцов ручного стрелкового оружия Второй мировой войны.
Проиграв Вторую мировую, Германия вынуждена была не только выплатить репарации и расстаться с частью территорий, но и выдать союзникам все свои научные наработки. Победители конфисковали не менее 346 тысяч немецких патентов.
Грузите документы тоннами
Счет изъятой технической и научной документации велся не по количеству страниц, а… в тоннах. Наибольшее усердие проявили американцы: по официальным данным, ими было вывезено полторы тысячи тонн документов. Старались не отставать от них и англичане, и Советский Союз.
При этом, прежде чем на Европу опустился «железный занавес», а в риторику вошел термин «холодная война», американцы охотно делились добытыми документами и описанием немецких технологий. Специальная комиссия регулярно публиковала сборники немецких патентов, которые мог купить любой желающий: и американские частные компании, и советские торгпредства.
ME-262, первый реактивный самолет в истории, принявший участие в боевых действиях
Охота за документами дополнялась масштабной вербовкой немецких научных кадров. Потенциал для этого и у СССР, и у США был, хоть и разный. Советские войска заняли большие немецкие и австрийские территории, где не только располагались множество промышленных и научно-исследовательских объектов, но и проживали ценные специалисты. У Штатов было другое преимущество: множество немцев мечтали уехать из растерзанной войной Европы за океан.
Американские спецслужбы провели две специальных операции – «Скрепки» (Paper clips) и «Сплошная облачность» (Overcast), в ходе которых частым гребнем прочесали немецкое научно-техническое сообщество. В результате к концу 1947-го на новую родину поехали жить 1800 инженеров и ученых и более 3700 членов их семей. Вернер фон Браун, впоследствии создававший американские ракеты, действительно был лишь верхушкой айсберга.
Факт: Президент США Гарри Трумэн приказал не брать в Штаты ученых-нацистов. Однако исполнители в спецслужбах, понимавшие, как на самом деле делаются дела, творчески переосмыслили это распоряжение. В результате вербовщикам было приказано отказывать в переселении ученым-антифашистам, если их знания бесполезны для американской промышленности, и не обращать внимания на «вынужденное сотрудничество» ценных кадров с нацистами.
Советский Союз старался не отставать от западных друзей, и тоже активно приглашал в гости немецких ученых. В результате более 2000 технических специалистов отправились знакомиться промышленностью восточного соседа-победителя. Однако, в отличие от США, абсолютное большинство из них вскоре вернулись на родину. Еще пять тысяч немецких инженеров работали на СССР, не покидая пределов фатерлянда.
Штандартенфюрер сс, кавалер рыцарского креста, барон манфред фон арденне.
ДЛЯ СПРАВКИ: На благо советской науки успели потрудиться:
• доктор Петер Тиссен – директор института физической химии и электрохимии (Институт кайзера Вильгельма);
• барон Манфред фон Арденне – крупнейший немецкий специалист в области ядерной физики, обладатель 600 изобретательских патентов, первооткрыватель метода газодиффузионного выделения изотопов урана. После войны его дважды наградят Сталинской премией;
• известный химик Макс Фолльмер;
• нобелевский лауреат физик Густав Герц;
• оружейник Хуго Шмайссер,
• директор научного отдела компании «Ауэр» Николаус Риль;
• заместитель Вернера фон Брауна по вопросам радиоуправления и электротехники Гельмут Греттруп.
Оружие и технологии
К концу войны в Германии на различных стадиях разработки находилось 138 типов управляемых ракет. Наибольшую пользу СССР принесли захваченные образцы баллистической ракеты «Фау-2», созданной Вернером фон Брауном. Переработанная и избавленная от ряда «детских болезней» ракета получила название Р-1. Работами по доведению немецкого трофея до ума руководил будущий отец советской космонавтики – Сергей Королев.
Слева – немецкая «фау-2» на полигоне пеенемюнде, справа – советская р-1 на полигоне капустин яр
Также советские специалисты активно изучали экспериментальные зенитные ракеты «Вассерфаль» и «Шметтерлинг». Впоследствии СССР приступил к выпуску своих зенитно-ракетных комплексов, которые неприятно удивили своей эффективностью американских пилотов во Вьетнаме.
В СССР были вывезены немецкие реактивные двигатели Jumo 004 и BMW 003. Их клоны получили название РД-10 и РД-20. Именно они поднимали в небо первые советские реактивные истребители МиГ-9.
Паротурбинный авиационный двигатель Гельмута Вальтера, работавший на перекиси водорода, оказался… прекрасной силовой установкой для советских высокоскоростных торпед. Переводили установку из одной стихии в другую немецкие специалисты, которыми руководил бывший подчиненный Вальтера Франц Статецки. В 50-е годы паротурбинными установками на перекиси водорода оснащались и подводные лодки 617-го проекта, а в торпедах они использовались до 2000-х годов.
Невозможно переоценить вклад немецких ученых в развитие советской ядерной программы. Вместе с фон Арденне в Страну Советов было вывезено оборудование из его личной лаборатории и берлинского Кайзеровского института. Несколькими эшелонами в Подмосковье доставили огромное количество реактивов, измерительных и вспомогательных приборов. Среди прочего немцы привезли центрифугу для газодиффузионной очистки изотопов урана, схемы исследовательского реактора и реактора-размножителя, а также 15 тонн очищенного урана.
Нельзя сказать, что до прибытия фон Арденне в СССР ничего не знали о ядерной физике. Работы в этом направлении велись с 1943 года. Однако немецкие наработки на годы, если не на десятилетия, ускорили создание советской ядерной бомбы.
В собранном виде ак-47 и stg-44 выглядят как братья-близнецы
Пара советов Стране Советов
Однако зенитные и баллистические ракеты, реактивные истребители, ядерные реакторы и многие другие виды вооружений, попавшие в СССР, были еще сырыми и требовали доработки. В некоторых случаях советским и немецким конструкторам приходилось по отдельным фрагментам восстанавливать очень сложные устройства и агрегаты, которые попали к американцам или были уничтожены перед капитуляцией Германии.
Если бы СССР не имел собственной научной школы и высокоразвитой промышленности, – никакие трофеи не помогли бы ему выйти на новый уровень научно-технического развития. Хрестоматийный пример – создание автомата Калашникова, АК-47. На первый взгляд он очень похож на штурмовую винтовку Stg-44, которую еще в 1942 году разработал Хуго Шмайссер.
В пользу версии о заимствовании говорит и тот факт, что на оружейный завод в Ижевске, где работал знаменитый советский конструктор, после войны было доставлено более полусотни Stg-44 и десять тысяч страниц технической документации. Более того: сам Хуго Шмайссер некоторое время жил в Ижевске.
Казалось бы: у немцев забрали штурмовую винтовку, доработали ее в их присутствии, а затем назначили русского изобретателем перспективного автомата. Однако на деле конструктивно АК-47 и Stg-44 довольно сильно отличаются друг от друга.
Сам Хуго Шмайссер никогда не заявлял о плагиате со стороны Калашникова. На вопросы о том, чем он занимался в Ижевске, конструктор отвечал, что «дал русским пару советов». Есть предположение, что они помогли советским коллегам освоить технологию холодной штамповки деталей, благодаря которой АК-47 можно было производить с минимальными трудозатратами.
Примерно то же произошло с более сложными образами немецкой оборонки: и ракеты, и реактивные самолеты требовали чрезвычайно больших доработок, а начавшаяся в годы «холодной войны» гонка вооружений очень быстро съела немецкий научно-технический задел в советском ВПК.
После запуска первого советского искусственного спутника Земли, а особенно после полета в космос Юрия Гагарина, на страницы советской печати и на экраны телевизоров выплеснулся огромный объем информации, знакомящей читателей с историей развития советской ракетно-космической техники. Из этих материалов следовало, что именно российский ученый-самоучка К.Э. Циолковский заложил основы ракетной техники, выдвинул идеи космических путешествий и даже переселения землян на другие планеты. Правда, упоминались и ракеты Фау-1 и Фау-2, созданные в Германии во время Второй мировой войны, с помощью которых немцы обстреливали Лондон. Мы узнали также, что американцам удалось вывезти в Штаты главного конструктора немецких ракет Вернера фон Брауна и значительную часть его коллектива.
Но при этом утверждалось, что советские конструкторы, изучив немецкий опыт, самостоятельно продолжили ракетно-космическое направление и под руководством Главного конструктора и Главного теоретика (их имена тогда не сообщались) добились невиданных успехов, конечно же, обогнав Запад.
В последующие годы в печать стала проникать информация о реальном вкладе, который внесли немецкие специалисты в становление советского ракетостроения, и о закрытом городе Городомля, находящемся на одном из островов озера Селигер.
Немцы в городе Городомля
Сегодня из ряда источников и, в частности, из воспоминаний заместителя С.Королева Бориса Чертока известно, что советские разведорганы в последние месяцы войны и сразу же после ее окончания целенаправленно занимались поиском в Германии специалистов-ракетчиков, а также специалистов из смежных областей науки и техники. Сначала их трудоустроили в Тюрингии на совместном советско-немецком предприятии РАБА, а затем в «добровольно-принудительном» порядке перевезли в Советский Союз и поселили в городе Городомля. Там на окруженной водой и колючей проволокой территории был создан так называемый НИИ-88.
Естественно, что доставленные в СССР немецкие сотрудники были высококвалифицированными специалистами, авторами основополагающих работ по своей специальности или компетентными и опытными инженерами. Всего в городе Городомля работали 150 (по некоторым данным –176) немецких специалистов. Назовем имена тех из них, кто внес наибольший вклад в передачу немецкого опыта и в создание советских ракет. Это – Пейзе, специалист по гидродинамике, Вольдемар Вольф – руководитель отдела баллистики фирмы Крупп, Франц Ланге – специалист по радиолокации, Вернер Альбринг – аэродинамик, Курт Магнус – физик и специалист по гироскопам, Ганс Хох – теоретик, специалист по автоматическому управлению, Блазиг – специалист по рулевым машинам. Наиболее интересной фигурой, оказавшейся в Городомле, был специалист высочайшего уровня, обладающий неоценимым опытом в создании баллистических ракет, – Гельмут Греттруп. Он был главным специалистом по электронике и системам управления в коллективе Вернера фон Брауна.
Немецкие специалисты не считались военнопленными, их доставили в СССР вместе с семьями: женами, детьми, порой с одинокими престарелыми родителями, а Греттрупу даже удалось привезти с собой ручного ворона, выросшего в его семье.
Автору этих строк, будучи еще ребенком, довелось в послевоенные годы жить в одном из закрытых городов, в котором работали немецкие физики-атомщики, и он хорошо представляет себе быт немецких специалистов. Их поселили в новых или хорошо отремонтированных комфортабельных квартирах или коттеджах. Советские специалисты, проживающие в этом закрытом городе, были обеспечены жильем намного скромнее, хотя и лучше большинства советских людей, живших в то время в коммуналках или в бараках без элементарных удобств.
В зависимости от квалификации, ученых званий или степеней немецким специалистам устанавливали высокие по тогдашним меркам зарплаты, более высокие, чем соответствующим по уровню советским специалистам. Немецкие специалисты и члены их семей снабжались продовольствием по нормам существовавшей в то время в Советском Союзе карточной системы. Их поощряли также денежными премиями за выполнение работ в плановые сроки.
В выходные и праздничные дни для немецких специалистов организовывались поездки в Москву, посещение магазинов, театров и музеев. Помню, что впервые я побывал в Третьяковской галерее вместе с группой немецких специалистов и членов их семей, выехавших в Москву на воскресенье. Для занятий спортом в нашем городе были построены теннисные корты и легкоатлетический городок. Среди немецких специалистов было немало музыкантов-любителей, и они вместе с советскими специалистами организовали оркестр.
В общем, жизнь на острове за колючей проволокой никак не походила на жизнь военнопленных.
О Гельмуте Греттрупе
Остановимся подробнее на фигуре Гельмута Греттрупа, который возглавил группу немецких специалистов-ракетчиков, вывезенных в 1946 году из Германии.
Гельмут Греттруп родился 12 февраля 1916 года в Кёльне. В 1939 году окончил Берлинский технический университет. С 1940 г. – инженер-разработчик в ракетном исследовательском центре Пенемюнде, возглавляемом Вернером фон Брауном. В период с 1941 по 1945 годы проявил себя как талантливый разработчик ракетных систем и прекрасный организатор. Занимал пост начальника отдела систем управления и метрологии в Пенемюнде.
В 1945 году, сразу же после окончания войны, Греттруп вместе со своими коллегами, включая фон Брауна, был перемещен американцами в город Витценхаузен для последующей отправки в США, но затем, по инициативе своей жены, вступил в контакт с советскими специалистами, направленными в Германию для организации работ по изучению немецкой ракетной техники.
Советские органы сразу же оценили значимость такой фигуры, как Греттруп, и организовали его «переброску» с семьей – женой и двумя детьми – в Советскую зону оккупации.
Греттгрупу и его немецким коллегам поручалось ввести в курс дела советских специалистов. А разбираться им было в чем – в конструкторской и технологической документации, в методиках расчета, в готовых образцах ракет, их узлах, в оснастке, в изготовлении и испытании узлов и изделий и во многом другом. Первой работой, которую поручили Греттруппу, было составление детального отчета о разработках немцами ракеты А-4 и других ракет, которые велись в Пенемюнде.
В 1947 году благодаря усилиям группы Греттрупа и советских специалистов во главе с С. П. Королевым начались испытания немецких Фау-2 на полигоне Капустин Яр. 18 октября 1947 года был произведен первый старт баллистической ракеты в СССР. Ракета поднялась на высоту 86 километров и достигла поверхности Земли в 274 километрах от точки старта с отклонением около 30 км от цели.
Вот свидетельства результативной работы Греттрупа и его коллег. В 1947 г. Греттрупа назначают руководителем проекта баллистической ракеты среднего радиуса действия Г-1. В 1948 г. Греттруп – руководитель проекта «улучшенной Г-1». Затем его назначают руководителем проекта Г-2 (Р-12) (не путать с отечественной Р-12). Далее он становится руководителем проекта Г-4 (Р-14) (не путать с отечественной Р-14) и, наконец, руководителем проекта крылатой ракеты Г-5 (Р-15).
В ноябре 1953 г., после завершения работ и истечения срока действия подписки о неразглашении, Греттрупу было разрешено покинуть Советский Союз. Ранее выехали его немецкие сотрудники по НИИ-88.
В Германии, во время первых встреч Греттрупа и его жены с американцами, те обещали им создать необходимые условия для работы в ФРГ, в Кёльне. Затем американцы предложили Греттрупу контракт на работу по ракетной тематике в США, но жена ученого категорически отказалась от выезда в США.
Вся дальнейшая научная деятельность Греттрупа в Германии уже не была связана с космонавтикой. Всесторонне талантливый человек, он добился больших успехов в совершенно новой для себя области – информатике.
Греттгруп начинает заниматься кодированием систем доступа. В 1966 он изобрел и запатентовал устройство «Identifikationsschalter» для идентификации клиента. Одним из первых он разработал электронное устройство, хранящее информацию о клиенте. Вместе с Юргеном Детлоффом в 1968 году он зарегистрировал патент на смарт-карты, заложил основы хранения идентификационных данных на интегральных схемах (сейчас это используется в SIM картах мобильных телефонов, кредитных и дебетовых пластиковых картах), а также беспроводной передачи этих данных. С 1970 года он разрабатывал устройство обработки банкнот, а также вел работы, которые заложили основу для создания современных смарт-карт и систем учета.
Умер Гельмут Греттруп от рака 5 июля 1981 г. в Мюнхене.
Оценки вклада немцев в советскую космическую программу
Скажем сразу, что будущие корифеи советской ракетной техники, генеральные и главные конструкторы, Герои Социалистического Труда С. Королев, В.Будник, Л.Гайдуков, Ю. Победоносцев, В.Мишин, Б.Черток, Л.Воскресенский, Н.Пилюгин, И.Бровко, М.Тихонравов, Ю.Победоносцев и др. прошли немецкую школу создания современных ракет. Значительная часть их трудилась в РАБА, изучала отчеты Г. Греттгруппа и других немецких специалистов.
А чего стоила совместная работа с немцами в филиале №1 НИИ 88! Именно немцы под руководством Г.Греттрупа, опережая конструкторов фон Брауна, дали миру хрестоматийные технические решения: несущие баки, промежуточные днища, горячий наддув топливных баков, плоские форсуночные головки двигателей, управление вектором тяги с помощью двигателей и др. Немецкие ученые выполнили проекты баллистических ракет с дальностью полета 600, 800 и 3000 км, на межконтинентальную дальность. Ими была предложена аэродинамическая схема для полетов космонавтов на Луну (впоследствии использована в проекте Н-1). Немцы успели заложить конструкторские основы советских зенитных и крылатых ракет.
С самого начала руководство советской космической программы делало ставку на самостоятельные разработки и воспитание собственных специалистов по ракетной технике. А дальше сработали честолюбие и карьеризм некоторых Генеральных и Главных. Поэтому ни один из проектов коллектива Греттрупа в СССР не был доведен до реализации.
Жена Греттрупа рассказывала, что ученый заплакал, увидев ракету, на которой поднялся в космос Юрий Гагарин. Так много труда он вложил в эту ракету.
У сторонников версии немецкого происхождения автомата Калашникова — два главных аргумента: внешнее сходство образцов германской автоматической винтовки Sturmgewehr 44 и советского АК-46 и длительное пребывание конструктора Sturmgewehr Хуго Шмайссера в Советском Союзе как раз в период создания легендарного отечественного автомата. Обоснованных доводов, опровергающих это предположение, гораздо больше.
Технического образования у Хуго Шмайссера, как и у его советского соперника Михаила Калашникова, не было. Сыну сибирского кулака Михаилу Тимофеевичу до войны удалось окончить лишь семилетку. А вот отец Хуго был одним из известнейших европейских оружейников — Луис Шмайссер конструировал и производил пулеметы еще до того, как началась Первая мировая война. Под началом отца делал первые шаги в конструировании и Хуго.
Между прочим, первую свою серьезную конструкторскую разработку, пистолет-пулемет МР-18, применявшийся в Первой мировой войне, Хуго Шмайсер «содрал» с автоматической винтовки русского конструктора Владимира Федорова, выпускавшейся в 1915 году.
С июня 1919-го немецкие оружейники по Версальскому договору не имели права на производство автоматическое оружие. Хуго Шмайссер на пару с братом Хансом пытается заниматься другим бизнесом, но вместе с тем тайком продолжает разрабатывать новый пистолет-пулемет. В 1928 году он создает МР-28 — пистолет-пулемет с 32-патронным магазином, присоединяющимся сбоку. Этим МР впоследствии вооружалась немецкая полиция, а конце 30-х годов пистолет-пулемет Шмайссера применялся в гражданской войне в Испании.
Самую известную свою модель, штурмовую винтовку Sturmgewehr 44 под промежуточный патрон калибра 7,92, Хуго Шмайссер начал разрабатывать в 1938 году. В войскаSturmgewehr 44 поступила в 1944 году.
Вынужденная «командировка» в Ижевск
После окончания Великой Отечественной войны несколько десятков опытных образцов Sturmgewehr 44 месте с чертежами оружия вывезли в Советский Союз. Отправился в СССР в 1946 году и сам Хуго Шмайссер в составе группы германских оружейников. Немецких конструкторов разместили в Ижевске.
Сохранившиеся официальные документы свидетельствуют, что толку от Хуго Шмайссера (в Ижевске его почему-то называли Гуго Шмайсером) было мало: конструктор просил добавки к жалованью и вообще «разлагающе действовал на остальных немецких специалистов», «никакой пользы во время пребывания не принес». Эта характеристика датирована сентябрем 1951 года. Летом будущего года Шмайссера отправили обратно в Германию. Свидетель пребывания в «командировке» германского конструктора изобретатель винтовки СВД Евгений Драгунов, вспоминал, что Шмайссер выглядел как старый больной человек, не желавший принимать участие в какой-либо серьезной конструкторской разработке.
Консультировал ли немец русского?
Это — главный вопрос, который задают себе исследователи гипотезы влияния немецкой Sturmgewehr 44 на конструкцию советского автомата, потому что после изучения устройства и принципа действия обоих образцов оружия становится понятно, что они принципиально отличаются друг от друга и ни о каком заимствовании технологии у немцев речи не идет.
Достоверно известно, что первую модель автомата Калашникова — АК-46 — представили уже в 1946 году, еще до прибытия немецких конструкторов в СССР. А начал работать над своим автоматом Михаил Калашников за три года до этого. Новую модель — АК-47 — он делал в Коврове и перевелся в Ижевск только в 1948 году. Возможно (хотя достоверно никем и ничем не подтверждено), Шмайссер консультировал Калашникова по технологии холодной штамповки отдельных деталей советского автомата. Однако подобная технология в СССР была давно известна и активно применялась еще в войну при изготовлении пистолета-пулемета Шпагина (ППШ).
В чем отличия Sturmgewehr 44 и «Калаша»
Их много, и все они принципиальны: по-разному запирается ствол, отличается работа ударно-спускового механизма, по-другому крепится магазин, неодинаково устроены переводчики огня и предохранители. Конструкция ствольных коробок у Sturmgewehr 44 и АК также разнится.
Оба автомата имеют газоотводные двигатели, поэтому комплексы «ствол — мушка — газоотводная трубка» у этих видов оружия так внешне схожи. Но у Калашникова не было нужды заимствовать этот принцип у Шмайссера: система газоотвода в верхнем расположении (над стволом) была применена еще в советской винтовке Симонова, принятой на вооружение в Красной Армии в 1936 году. А газоотводный двигатель в конструкции отечественного огнестрельного оружия использовался вообще с 1927 года (пулемет Дегтярева).
Концептуальное сходство и почти идентичный внешний дизайн — вот и все родственные составляющие Sturmgewehr 44 и автомата Калашникова.
Интересная и познавательная информация, которая поможет Вам блеснуть знаниями
Читайте также: