Создатель и главный конструктор танка т34

Обновлено: 24.04.2024

Сто двадцать лет назад, 3 декабря 1898 года, родился Михаил Ильич Кошкин – советский конструктор оружия, человек, стоявший у истоков легендарной «тридцатьчетверки» — танка Т-34, внесшего огромный вклад в победу Советского Союза в Великой Отечественной войне.

К сожалению, жизнь Кошкина оборвалась очень рано. И, во многом, именно это обстоятельство способствовало тому, что выдающегося конструктора незаслуженно забыли, обделили наградами. Так, высокое звание Героя Социалистического Труда было посмертно присвоено ему указом Президента СССР уже в 1990 году – на закате существования советского государства.

Биография Михаила Ильича Кошкина – еще одно свидетельство наличия невероятных по сравнению и с дореволюционной Россией, и с другими странами того времени социальных лифтов в Советском Союзе. Учитывая, что в 41 год Михаила Ильича уже не стало, за какие-то четыре десятилетия он прошел путь от крестьянского мальчика из глухой деревни до начальника конструкторского бюро танкостроения Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна.

Михаил Кошкин родился в селе Брынчаги (ныне это Переславский район Ярославской области). Простая крестьянская семья его родителей жила бедно и отец, чтобы прокормить троих малолетних детей, был вынужден заниматься отходничеством, «вахтой», как бы сейчас сказали. В 1905 году он надорвался на лесозаготовках и умер, оставив жену вдовой с тремя малолетними детьми. Пришлось женщине идти в батраки, на заработки в Москву отправился и десятилетний Кошкин, окончивший три класса церковно-приходской школы.

Михаил Кошкин воевал под Царицыном, затем служил в 3-м железнодорожном батальоне в Петрограде, воевал против британских интервентов в районе Архангельска, во взятии которого он и принимал личное участие.

Когда Архангельск был зачищен от интервентов, 3-й железнодорожный батальон перебросили на Польский фронт, но заболевшего тифом Кошкина оставили в тылу и перевели после лечения в 3-ю железнодорожную бригаду, занимавшуюся восстановлением железнодорожного пути и мостов на Южном фронте. Лишь летом 1921 года, после расформирования железнодорожной бригады, Михаил Кошкин был демобилизован из рядов РККА.

Еще в 1919 году, во время Гражданской войны, Михаил Кошкин, служивший на Северном фронте, вступил в ряды РКП (б) и вскоре стал секретарем партийной ячейки 3-й железнодорожной бригады. После демобилизации он окончил военно-политические курсы в Харькове и был командирован в Москву на учебу в Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова. В это время происходит личное знакомство будущего конструктора с такими знаковыми фигурами советской власти как Сергей Киров и Григорий «Серго» Орджоникидзе.

Но, побыв во главе фабрики в 1924-1925 гг., Кошкин перешел на должность заведующего агитационно-пропагандистского отдела 2-го райкомитета ВКП (б), затем, с 1926 по 1928 гг. был заведующим Губернской советской партийной школой, заместителем заведующего и заведующим агитационно-пропагандистского отдела губернского комитета ВКП (б) в Вятке. Там же, в Вятке, Михаил Кошкин женился на Вере Катаевой, работавшей в Губпотребсоюзе, у них родилась дочь Лиза.

Однако, будущее партийного чиновника, судя по всему, в какой-то момент перестало привлекать Михаила. В 1929 году он написал письмо лично знакомому ему Сергею Мироновичу Кирову с просьбой дать ему возможность получить техническое образование. Инженерные кадры в то время были очень нужны молодому советскому государству и Кошкин получил разрешение выехать в Ленинград, где был зачислен в Ленинградский технологический институт, откуда вскоре перевелся на машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института.

Так, только в 31 год, Михаил Кошкин начал свой путь в инженеры. Никаких поблажек, несмотря на партийность и статус, Кошкин не получал – он честно отучился в вузе пять лет и в 1934 году защитил диплом по специальности «инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов» на тему «Коробка переменных передач среднего танка». Во время обучения в институте Кошкин получил и первый практический опыт – он поработал перед защитой диплома на Ленинградском заводе опытного машиностроения № 185, проходил практику на Нижегородском автомобильном заводе им. В.М. Молотова (ныне это ГАЗ) в должности мастера дефектного отдела.

Начинающий инженер очень понравился руководству автозавода и оно даже пыталось ходатайствовать в Наркомате тяжелой промышленности о направлении к ним Кошкина после окончания института, но он смог настоять на своем и продолжил работу в Конструкторском бюро Ленинградского завода имени С. М. Кирова, занимавшемся конструированием танков. За 2,5 года Кошкин прошел путь от рядового конструктора до заместителя начальника КБ.

В это время, в середине 1930-х годов, конструкторское бюро занималось разработками двух танков – Т-29 и Т-46-1, представлявших собой модернизированные варианты Т-28 и Т-26 с переводом на колесно-гусеничный ход. Но затем конструкторы пришли к выводу, что подобная модель танков не имеет серьезных перспектив – она слишком дорога и сложна в производстве.

В конце декабря 1936 года Григорий Орджоникидзе, занимавший тогда пост народного комиссара тяжелой промышленности СССР, лично вызвал Михаила Кошкина и принял решение перевести его на Харьковский завод. Руководитель Наркомата счел, что Кошкин, благодаря своим деловым качествам и интеллекту, лучше всего справится с задачей по созданию быстроходного среднего танка, который можно было бы запустить в серийное производство. Танковый отдел Харьковского завода № 183 в то время специализировался на выпуске легких быстроходных танков БТ, находившихся на вооружении РККА. Кошкин был назначен начальником танкового КБ-190 Харьковского завода.

Руководить конструкторским бюро Кошкин стал в очень сложное для отечественного танкостроения время. Как раз шла война в Испании, во время которой была установлена высокая уязвимость танков БТ для артиллерийского огня противника. Требовалась срочная модернизация всего танкового парка РККА, а по сути – его полная замена. И в этой ситуации особую роль предстояло играть отечественным конструкторам.

Михаилу Кошкину менее чем за год работы удалось завершить модернизацию танка БТ-7. Затем он выступил с инициативой создания чисто гусеничного танка А-32, которую поддержал и сам Сталин, предложивший не препятствовать конструкторам. Вскоре, 16 декабря 1938 года, три конструкторских бюро завода были объединены в единое конструкторское бюро КБ-520, а Кошкин был назначен главным конструктором всех трех объединенных конструкторских бюро.

Уже в середине 1939 года в Харькове были представлены опытные экземпляры А-20 и А-32, которые высоко оценили присутствовавшие на испытаниях представители Государственной Комиссии. Они пришли к выводу, что А-20 отличается большой скоростью и подвижностью, а А-32 – высокой проходимостью и хорошей бронезащитой. Но, тем не менее, ни одному из танков не было отдано предпочтение, а конструкторы, тем временем, продолжали разработки по усовершенствованию боевых машин.

Следующие испытания прошли в Кубинке в сентябре 1939 года. Члены комиссии были поражены опытным образцом танка А-32 (Т-32), который понравился всем не только прекрасными ходовыми качествами, но и эффектным внешним видом. Кошкин представил обновленный А-32, оснащенный 76,2 мм пушкой Л-10 и получивший индекс Т-32. Танк планировалось выпустить на замену Т-28, изрядно устаревшему к этому времени.

Однако руководство Наркомата тяжелой промышленности и военное командование продолжало обсуждать, какой же из танков все же стоит запустить в серийное производство. Свои коррективы внесла начавшаяся война СССР с Финляндией, которая вновь продемонстрировала большие изъяны советских танков и остро поставила вопрос о необходимости ускоренной модернизации танкового парка. Кошкин и его сотрудники продолжали работать над дальнейшим совершенствованием модели А-32. В конечном итоге, 19 декабря 1939 года Постановлением Комитета Обороны при СНК СССР № 443 танк А-32 с толщиной брони в 45 мм под названием «Т-34» был принят на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Первые две «тридцатьчетверки» были изготовлены 10 февраля 1940 года, после чего были начаты их испытания. Кошкин лично участвовал в пробеге «Харьков-Москва», чтобы продемонстрировать руководству отрасли и страны преимущества нового танка. Интересно, что все 750 км, несмотря на погодные условия и бездорожье, танки прошли самостоятельно. Это обстоятельство не могло не стать еще одним «козырем» в поддержку «тридцатьчетверки».

17 марта 1940 года на Ивановской площади Кремля танки Т-34 были представлены высшим руководителям СССР. За маневрами танка наблюдали Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович и сам Иосиф Сталин. Именно эти испытания окончательно решили дальнейшую судьбу танка Т-34. Сталин рекомендовал танк для немедленного запуска в серийное производство.

Во главе КБ Кошкина сменил Александр Морозов. Именно этот человек получил широкую известность в качестве «отца тридцатьчетверки». Награды не обходили Морозова стороной – в 1943 году он получил первую звезду Героя Социалистического Труда, а в 1974 году стал Героем повторно. Можно сказать, что все основные лавры от запуска в серийное производство Т-34 достались именно Морозову – вполне заслуженно, разумеется, но следовало бы помнить и о первом главном конструкторе, под руководством которого и началась разработка знаменитого танка.

К памяти Михаила Кошкина судьба оказалась менее благосклонной. При жизни он получил несколько наград, включая орден Красной Звезды в апреле 1936 года. В 1942 г. Кошкину посмертно присудили Сталинскую премию, а вот Героем Социалистического Труда посмертно он стал лишь в 1990 году. Несколько мемориальных досок и памятников, улица в Харькове, почтовая марка, выпущенная в 1998 году – так увековечили память конструктора легендарного танка Т-34, без которого победа в войне была бы намного более тяжелой.

18 декабря 1941 года с первого в мире танкового конвейера сошел первый танк Т-34. Так началась история танкостроения на Уралвагонзаводе, который сегодня входит в Госкорпорацию Ростех и до сих пор остается флагманом отрасли.

Советский Т-34 стал наиболее массовым танком Второй мировой – за время войны было создано свыше 55 тыс. машин различных модификаций. Каждый второй из этих танков был собран руками уральских мастеров.

К юбилею рассказываем интересные факты из истории «тридцатьчетверки».

1/ Конструктор из кондитерской

Создатель и главный конструктор танка Т-34 Михаил Кошкин начинал свою карьеру кондитером на московской фабрике «Эйнем» (будущий «Красный Октябрь»). Интересно, что после участия в двух войнах и учебы в университете Кошкин в 1924 году снова вернулся в кондитерское дело, теперь уже в роли руководителя фабрики в Вятке, правда, всего на один год.

2/ Испытания ценой жизни

Колонна танков Т-34-85 2-го Дальневосточного фронта

В марте 1940 года Кошкин принял личное участие в пробеге-испытании на опытных «тридцать четвертых». Два танка своим ходом прошли по маршруту Харьков – Москва и добрались до Кремля, где руководству страны был устроен показ новых машин. Пробег, проходивший в тяжелых условиях и при повышенной секретности, стоил Михаилу Кошкину жизни – конструктор простудил легкие и в скором времени скончался, не дожив до боевого триумфа своего детища. История пробега стала основой для российского художественного фильма «Танки», выпущенного в 2018 году.

3/ Первый в мире танковый конвейер

Первые танки Т-34 в декабре 1941 года на Уралвагонзаводе (в годы войны − Уральский танковый завод, УТЗ) были собраны из узлов, прибывших из Харькова во время эвакуации. В январе 1942 года в цехах УТЗ организуются поточные линии. Это позволяет увеличить выпуск танков – за сутки тагильчане собирали для фронта целый эшелон в 25-30 машин. Без преувеличения можно сказать, что ничего подобного в мировой практике до этого не происходило. По мощности в течение четырех военных лет тагильский завод оказался равен всем прочим производителям «тридцатьчетверок» и превзошел в выпуске массовых средних танков все вместе взятые заводы Рейха.

4/ Первая в мире автосварка

Автоматическая сварочная установка для приварки крыши к корпусу башни. 1944-1945 гг. Фотография из фондов музея УВЗ

5/ Новый танк – за один месяц

В истории Т-34 много впечатляющих подвигов. Одним из них стал рекордный запуск производства на Челябинском тракторном заводе (сегодня входит в корпорацию УВЗ), который с началом войны превратился в самый большой в мире танковый конвейер, или, как его называли в народе, Танкоград. В разгар войны завод подвергся реконструкции и молниеносно освоил выпуск Т-34: чертежи рабочие получили 22 июля 1942 года, а всего спустя месяц была готова первая челябинская «тридцатьчетверка». К концу 1943 года завод собирал по 25 танков ежедневно.

6/ Литьевая башня – крепче и лучше

Установка башен на конвейер окончательной сборки танков Т-34 Уральского танкового завода №183 в Нижнем Тагиле.
Фото: Российский Государственный архив экономики

Часть «тридцать четвертых» выпускалась с уникальной литьевой башней без швов. Технология цельной отливки стенок позволяла сделать башню танка более крепкой. Литьевая башня выдерживала до 10-12 попаданий снарядов – в два-три раза больше, чем сварная. Кроме того, сборщики получали выигрыш в скорости – готовая башня практически сразу после отливки ставилась на танк. Подобную технологию немцы так и не освоили до конца войны.

7/ Из цеха прямо в бой

Производство Т-34 на Сталинградском тракторном заводе не останавливалось даже в ходе знаменитой битвы за Сталинград. Завод был одной из важнейших целей противника, и на него были брошены все силы. Под бомбежками и обстрелами, среди обломков и огня заводчане продолжали собирать и ремонтировать танки до момента, когда линия фронта подошла вплотную к цехам. Танки прямо с конвейера шли в бой, а управляли ими часто сами рабочие завода.

8/ Оживший памятник

Фото: Уралвагонзавод

Т-34 стал одним из главных символов Второй мировой войны и самым массовым памятником воинской доблести – сотни «тридцатьчетверок» стоят на постаментах и в музеях по всему миру как напоминание о победе русской инженерной мысли и русского оружия. Невероятный факт: давным-давно «музеефицированные» Т-34 можно завести и заставить передвигаться своим ходом. Такие случаи были зафиксированы в Венгрии, Израиле и даже в Австралии. И, конечно, «тридцатьчетверка» занимает почетное место в парадах Победы, обычно открывая шествие тяжелой техники.

В юности он, наверное, и не думал, что танк станет для него главным делом всей жизни. Много лет Михаил проработал кондитером ‒ сначала подмастерьем в карамельном цехе фабрики, ныне известной как «Красный Октябрь», а затем руководителем кондитерской фабрики в Вятке. Об удивительной судьбе Михаила Кошкина и как в ней появились танки ‒ в нашем материале.

Ранние годы

Будущий конструктор родился в небольшом селе Ярославской губернии в крестьянской семье. Жили они скромно, земли было немного, и основным источником дохода семьи были промыслы. Они и стали причиной несчастья: в 1905 году отец трагически погибает на лесозаготовках. Чтобы помочь матери, в 14-летнем возрасте Михаил отправляется на заработки в Москву. Несмотря на то что за спиной – всего три класса церковно-приходской школы, в столице смышленому подростку удается устроиться подмастерьем в карамельном цехе кондитерской фабрики, сегодня известной как «Красный Октябрь».

Михаил Кошкин – второй слева

После его окончания Михаил начал строить партийную карьеру. Первым серьезным заданием выпускника стало руководство кондитерской фабрикой в Вятке. Здесь же Кошкин встретил свою будущую жену.

Начало танкостроения

Кошкина ожидала успешная партийная карьера, но неожиданно для всех он выбирает другой путь. Михаил просит руководство партии помочь ему получить техническое образование. В 1929 году его направляют в Ленинград, где в 30-летнем возрасте Кошкин становится студентом политехнического института.

Именно в стенах Ленинградского политеха определилась сфера его научных интересов – танкостроение, направление в те годы очень актуальное для страны. Надо отметить, что до 1929 года в СССР, можно сказать, не было танковой промышленности. Правительство страны хорошо понимало, что для обеспечения безопасности нужно оперативно приступить к выпуску современных танков.

Танкостроению посвящена дипломная работа Кошкина – «Коробка переменных передач среднего танка». Параллельно с учебой в институте Михаил работает в конструкторском бюро Ленинградского Кировского завода, где на тот момент разрабатывались танки Т-29 и Т-46-1. Пришел он туда конструктором, а за два с половиной года вырос до заместителя начальника КБ.

Танк БТ-7

В 1936 году молодого конструктора назначают на Харьковский паровозостроительный завод начальником танкового КБ. Начинает Кошкин с модернизации колесно-гусеничного танка БТ-7 – на тот момент одного из основных танков Красной армии. Всего за год танк был доработан, получил, в частности, новейший дизельный двигатель. БТ-7 стал первым в мире танком с дизелем.

Гусеницы против колес

Осенью 1937 года армия выдает задание Харьковскому заводу на разработку нового колесно-гусеничного танка. Так здесь рождается проект танка под названием А-20. Однако новый колесно-гусеничный танк конструктора Кошкина не устраивал. Он не раз подчеркивал, что колесная техника отлично применима на шоссе, но не настоящем поле боя. Идеальная машина, по мнению Кошкина, должна выглядеть по-другому – скоростная, с высокой проходимостью, с крепкой броней и ударной мощью.

Михаил Ильич наряду с колесно-гусеничной моделью А-20 разрабатывает гусеничную модель А-32. Два проекта были представлены высшему руководству в Москве. Военные инициативу конструктора не оценили, но в дальнейшую судьбу гусеничного танка вмешался Сталин. В итоге Харьковскому заводу было поручено построить и испытать обе модели.

Довоенные танки производства завода № 183. Слева направо: БТ-7, А-20, Т-34-76 с пушкой Л-11, Т-34-76 с пушкой Ф-34

Коллектив под руководством Кошкина работал в быстром темпе: всем было понятно, что большая война не за горами. Первые образцы танков поступили на испытания в самом начале Второй мировой – осенью 1939 года. Тестирование показало, что оба танка, и А-20, и А-32, объективно лучше всех предыдущих отечественных моделей. Но для окончательного решения машины ожидали реальные боевые условия – Советско-финская война 1939-1940 годов. И вот здесь гусеничный вариант Кошкина показал явное преимущество.

После этого танк немного доработали – броня увеличилась до 45 мм, была установлена 76-миллиметровая пушка. И боевая машина обрела свое новое «имя» – Т-34.

Первая ласточка наших бронетанковых сил

Итак, уже в начале 1940 года в стране были готовы два опытных образца гусеничного танка Т-34. Нужно было как можно скорее добиться начала серийного производства «тридцать четверки», а для этого опытные образцы должны пройти определенное количество километров.

Многие военные были уверены, что танки Кошкина до столицы не доедут, и придется ему с позором везти их по железной дороге. Но 17 марта 1940 года оба танка Т-34 своим ходом прибыли в Москву. Сам Сталин не скрывает своего восхищения и называет Т-34 «первой ласточкой наших бронетанковых сил».

Т-34-76 152-го гвардейского танкового батальона 21-й гвардейской танковой бригады перед боями на Курской дуге

Однако этот пробег из Харькова до столицы – только половина пути до серийного производства. Опытным моделям Т-34 не хватает еще 3000 километров пробега. Несмотря на то, что сильный кашель Кошкина заметили даже в Кремле и настоятельно посоветовали подумать о здоровье, конструктор лично возглавляет колонну, идущую обратно в Харьков. Все требования для начала серийного производства танка Т-34 были выполнены.

«Тридцать четверка» не обладала какими-то особенными техническими характеристиками: пушка калибра 76 мм, вес около 26 тонн, броня толщиной 45 мм. Двигатель мощностью 500 л.с. позволял развивать скорость до 36 км/ч по пересеченной местности. Но главным достоинством танка было удачное сочетание надежного оборудования и простоты в изготовлении и ремонте. «Ребята, поменьше сложностей, делайте так, чтобы машина была доступна любому механику», – любил повторять Михаил Ильич.

Лучшая награда

Конечно, Т-34 продолжал совершенствоваться. Так в 1944 году на вооружении Красной армии появилась модификация Т-34-85. Новый танк получил пушку калибра 85 мм, превосходил своего предшественника по бронезащите, в итоге – лучше противостоял немецким «Тиграм» и «Пантерам».

Танки Т-34-85 6-й советской гвардейской танковой армии на побережье Ляодунского залива

Но Михаил Кошкин триумфа своего детища не застал. После того самого знаменитого пробега, по прибытии в Харьков, он оказался в больнице. Врачи диагностировали у него серьезную форму пневмонии. 26 сентября 1940 года Михаила Ильича Кошкина не стало. Ему был всего 41 год.

Посмертно, в 1942 году, ему была присуждена Сталинская премия. Полвека спустя, в 1990 году, он стал Героем Социалистического Труда. Но, пожалуй, настоящей наградой для Кошкина стала та роль, которую Т-34 сыграл в Великой Отечественной войне. Кто знает, как сложилась бы судьба нашей страны, если бы ровно 90 лет назад руководитель кондитерской фабрики Михаил Кошкин не решил выбрать совершенно другой жизненный путь.

На предстоящем праздновании 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне легендарные «тридцатьчетверки» гордо возглавят парадные колонны. Предприятия Уралвагонзавода уже завершили работы по восстановлению и подготовке 13 исторических танков к параду.

10 марта 1908 года родился Жозеф Яковлевич Котин ‒ разработчик самых мощных танков Великой Отечественной войны. Если танк Т-34 у всех на слуху, то о таких «крепостях из металла», как КВ и ИС-2, сегодня вспоминают гораздо реже. А ведь именно эти танки прорыва вызывали трепет у врага и во многом обеспечили победу.

Производство тяжелых танков было налажено на челябинском заводе-гиганте, получившем в народе название «Танкоград», главным конструктором которого до конца войны был Жозеф Котин. После победы ученый продолжал заниматься бронетехникой, создавал лучшие в стране трактора, участвовал в ракетной программе. О жизненном пути и важнейших разработках Жозефа Яковлевича – в нашем материале.

Из Харькова в Ленинград

Конструкторский талант Жозефа Котина впервые проявился в 1920-е годы, когда он еще подростком устроился работать на харьковский котельно-механический завод «Труд». Здесь будущий конструктор придумал усовершенствование для слесарного станка и даже получил патент на изобретение.

Закончив параллельно с работой рабфак, Котин по настоянию родителей поступает учиться на медика. Но тяга к технике пересиливает, и он переводится на автомобильный факультет Харьковского технологического института. Оттуда в 1929 году за отличную учебу его командируют в ленинградскую Военно-техническую академию на факультет механизации и моторизации РККА. На защите дипломного проекта Котина присутствовал сам маршал М.Н. Тухачевский, тогда руководивший перевооружением армии. До 1937 года военинженер 3-го ранга Жозеф Котин работал в академии, где занимался танковым направлением, изучал вопросы десантирования тяжелой техники и дослужился до начальника научно-исследовательского отдела.

В возрасте 29 лет Котин – уже руководитель танкового конструкторского бюро СКБ-2 на крупнейшем в стране машиностроительном Кировском заводе в Ленинграде. Энергичное решение Котиным организационных вопросов ускорило работу коллектива. С 1938 года СКБ-2 занимается разработкой тяжелого трехбашенного танка прорыва СМК («Сергей Миронович Киров»). Позже к нему добавляется однобашенный танк с усиленной противоснарядной броней КВ («Клим Ворошилов»). Такие имена давались танкам не случайно – само название повышало ответственность разработки.

Танк-призрак

Танк КВ был разработан в кратчайшие сроки и испытан во время Советско-финской войны. Военные использовали его на линии Маннергейма, и ни одно орудие не смогло поразить усиленную броню танка. Однако пушка КВ оказалась недостаточно сильной для борьбы с фортификационными сооружениями противника. Через несколько дней после боя танк был принят на вооружение РККА. Уже к концу конфликта был разработан и опробован в боях танк КВ-2 с увеличенной огневой мощью.

Танк КВ-2 на полигоне в Кубинке

Еще одним преимуществом танков КВ, кроме усиленной брони, стал дизельный двигатель. До этого танки заправляли бензином, который легко загорался, уничтожая машину, а дизельный танк поджечь было уже не так легко. К началу Великой Отечественной войны котинские танки еще страдали некоторыми «детскими» болезнями, но даже в таком виде они вызывали трепет врага. Засвидетельствованы факты, когда один «Клим Ворошилов» сутки сдерживал половину танковой дивизии немцев или в ходе одного боя уничтожал десятки танков противника. Под впечатлением от несокрушимости танка КВ немцы прозвали его «Призраком».

С началом войны Жозеф Котин назначается заместителем наркома танковой промышленности. Под его началом серийное производство тяжелых машин увеличивается вдвое. Прямо с завода выпущенные танки шли сразу в бой. Однако оставлять важнейшее предприятие под прицелом наступающего врага было рискованно, и принимается решение об эвакуации − Кировский завод вывозится на Урал.

Котин − генерал Танкограда

Уже через неделю после прибытия завода в Челябинск первые танки отправили на фронт. Из семи эвакуированных в город предприятий формируется танкостроительный гигант − Челябинский Кировский завод с неофициальным названием «Танкоград». Под началом Котина здесь ведется работа по усовершенствованию танков КВ, создаются модификации с несколькими орудиями (КВ-7), огнеметом (КВ-8), гаубицей калибра 122 мм (КВ-9). Разрабатывается самоходная артиллерийская установка СУ-152, вооруженная 152-мм гаубицей.

Танки ИС-2, участвовавшие в штурме Берлина

Немецким ответом «Климу Ворошилову» стали принципиально новые танки «Тигр» и «Пантера». Советским танкостроителям нужно было что-то противопоставить технике врага. Новый танк прорыва получил название «Иосиф Сталин» (ИС). По бронезащите новая машина превосходила немецкие танки в полтора-два раза, а огневая мощь по сравнению с «Климом Ворошиловым» выросла в пять раз. Самой успешной стала модификация ИС-2, созданная под руководством Котина.

ИС-2 был самым тяжелобронированным и одним и самых мощных танков Второй мировой войны. Серийное производство машины началось в ноябре 1943 года. Основным назначением ИС-2 являлся прорыв хорошо укрепленных позиций противника и штурм захваченных городов. Первый бой новый котинский танк принял в апреле 1944 года и до конца войны продолжал совершенствоваться. ИС-2 отлично справлялся со своими обязанностями и хорошо зарекомендовал себя в войсках. Немецкое командование не советовало своим военнослужащим вступать в открытый бой с ИС-2, предпочитая нападения из засад. «Иосиф Сталин-2» стал настолько успешной машиной, что оставался на вооружении СССР, а затем России вплоть до 1990-х годов.

Создатель мирной техники

К моменту окончания Великой Отечественной войны коллектив Жозефа Котина разработал более 50 боевых машин. Под руководством самого молодого в Союзе генерала в течение войны Танкоград выпустил более 18 тысяч танков и самоходных установок.

В конце 1945 года Котин возвращается в Ленинград, где продолжает создавать танки и гражданскую технику. Огромный опыт разработки боевых машин удалось перевести в мирное русло: под руководством Жозефа Яковлевича был создан очень успешный трактор К-700 «Кировец» и трелевочный трактор К-12. Для покорителей Арктики был разработан уникальный вездеход «Пингвин».

Трактор К-700 «Кировец»

В военном деле эпоха танков сменялась эпохой ракет, и здесь Котин тоже проявил себя как незаурядный конструктор. Под научным руководством самого Сергея Павловича Королева на Кировском заводе на базе котинских разработок создаются первые в СССР подвижные грунтовые комплексы с ракетным вооружением. Последней работой Котина в качестве главного конструктора Кировского завода стал первый в Союзе подвижный ракетный комплекс РТ-20П с межконтинентальной баллистической ракетой. В 1968 году Жозеф Котин становится замминистра оборонной промышленности СССР.

С 1972 года и до последних дней жизни Котин был членом Научно-технического совета Министерства оборонной промышленности СССР. Скончался Жозеф Яковлевич 21 октября 1979 года в Москве.

По воспоминаниям современников, Котин был талантливым организатором и незаурядным политиком. Он был готов реализовывать любые идеи вышестоящего начальства, будь то танк на воздушной подушке или танк с газотурбинным двигателем. Настойчивый, работоспособный, глубокомысленный, хорошо знающий и любящий людей – так о нем отзывались коллеги. Работа Котина была по достоинству оценена государством: Жозеф Яковлевич был Героем Социалистического Труда, лауреатом четырех Сталинских премий, награжден четырьмя орденами Ленина и другими наградами. Его имя носят улицы в Санкт-Петербурге и Челябинске, санкт-петербургская Академия машиностроения и горная вершина на Тянь-Шане.

К рождению самого знаменитого танка всех времен и народов Т-34 его главный конструктор шел очень извилистым путем

Есть гении, судьба которых подобна бикфордову шнуру: с определенного момента они горят, не переставая, пока их не остановит смерть. Таковы были, например, Михаил Ломоносов или Александр Суворов. А есть гении, чья жизнь (если продолжать саперные ассоциации) подобна бомбе. Приходит тот единственный момент, когда срабатывает заряд — и грохот этого взрыва разносится на десятилетия. К таким людям относится, например, создатель ранцевого парашюта Глеб Котельников. И к ним же, безусловно, относится создатель самого знаменитого танка за всю историю бронированных машин — легендарного Т-34 — Кошкин Михаил Ильич.

Сейчас, спустя три четверти века после его смерти, велик соблазн найти те поворотные моменты в судьбе будущего конструктора «тридцатьчетверки», которые предопределили его «танковое» будущее. Но нет. То, что Михаил Кошкин занялся именно танками, — следствие длинной цепочки совпадений. А сама эта цепочка — классический пример, как писал Аркадий Гайдар, «обыкновенной биографии в необыкновенное время».

Подмастерье карамельного цеха

Насколько обыкновенна биография Михаила Кошкина, отлично видно по истории его детства. Вот уж где нет ничего выдающегося! Типичная история крестьянского семейства Центральной России. Родившийся 3 декабря 1898 года в селе Брынчаги Ярославской губернии Миша Кошкин был третьим ребенком в малоземельной семье — чем, собственно, и объясняется такое невеликое число детей. Отец его, понимая, что землей всех не прокормить, вынужден был постоянно пропадать на отхожих промыслах: лесозаготовках и строительстве. И однажды просто не вернулся домой: надорвался на валке леса и умер.

В тот год Михаилу Кошкину исполнилось шесть лет. А через четыре года он оставил дома надрывавшуюся на хозяйстве мать и двух сестер и отправился на заработки в Москву. Первым местом работы будущего конструктора стала кондитерская фабрика Эйнема — будущая фабрика «Красный Октябрь». В 1908 году смышленый и исполнительный подросток из Ярославской губернии стал подмастерьем в карамельном цехе. А почти все заработанные непростым трудом деньги отправлял матери и сестрам — и тем буквально спасал их от голодной смерти.

В краснокирпичных корпусах на Берсеневской набережной Михаил Кошкин проработал девять лет, пока не пришла его очередь призываться в армию: Россия третий год участвовала в мировой войне. На службу Кошкин угодил аккурат накануне Февральской революции, а потому воевал недолго. Попал на Западный фронт, где прослужил все время командования генерала Антона Деникина, в августе был ранен, а в конце года — мобилизован.

А вот в Красной армии военная карьера будущего танкового конструктора сложилась иначе. В 1918 году Кошкин добровольцем поступил на службу в железнодорожный отряд Красной армии, воевал под Царицыном, потом — под Архангельском, на Польский фронт не попал из-за тифа, зато успел на Южный, где служил уже политработником.

Партработник из Вятки

Все, что происходит с Михаилом Кошкиным после Гражданской войны, тоже вполне укладывается в понятие «обыкновенная биография в необыкновенное время». Как активный политработник, в 1921 году он попадает на учебу в Коммунистический университет имени Свердлова: советской власти нужны собственные управленческие кадры взамен потерянных в смутное время. Причем кадры идеологически верные: не случайно университет занимал тот же комплекс зданий на Миусской площади в Москве, где потом до самого конца СССР размещалась Высшая партийная школа КПСС.

Выпускники университета, как правило, быстро заканчивали работу на производстве и переходили в партийные органы. Так получилось и с Кошкиным: направленный в 1924 году в Вятку заведовать кондитерской фабрикой (надо думать, при распределении учли девятилетний опыт работы партийного агитатора на одном из лучших кондитерских производств России), он уже через год уходит работать заведующим агитационно-пропагандистским отделом в райком компартии. За четыре года Кошкин сделал неплохую партийную карьеру, дойдя до поста завотделом губернского комитета ВКП(б).

И тут его судьба сделала очередной неожиданный поворот. К этому времени Михаил Кошкин успел познакомиться с самым, пожалуй, известным в Советской России вятичем — Сергеем Мироновичем Кировым. И, как вспоминает дочь конструктора Елизавета, именно Киров своим личным распоряжением включил Михаила Ильича в число «парттысячников» — коммунистов, мобилизованных на учебу в вузы: стране, начинавшей индустриальный рывок, спешно требовались новые инженерные кадры.

Видимо, именно потому, что списки утверждались Кировым, Кошкин попал на учебу в только что открывшийся Ленинградский машиностроительный институт, возникший на базе машиностроительных факультетов Политехнического и Технологического институтов и подчинявшийся непосредственно Наркомату тяжелой промышленности. Любопытно, что Михаил Кошкин был одним из нескольких сотен студентов ЛМСИ, которые провели в стенах этого вуза все время обучения. В 1934 году, когда Михаил Ильич уже получил распределение на бывший Путиловский завод, институт включили в состав Ленинградского индустриального института — воссозданного Политеха.

Студент-танкостроитель

Производственную практику студент военно-механического отделения Ленинградского машиностроительного института Михаил Кошкин проходил на Горьковском автозаводе, где как раз в это время начинали работу по созданию собственных танков. А на преддипломную практику попал в опытно-конструкторский машиностроительный отдел — ОКМО — ленинградского завода № 174 имени К.Е. Ворошилова, созданного на базе танкового производства завода «Большевик».

Уверенный в себе, отлично ладящий с людьми Кошкин пришелся по душе руководству ГАЗа, да и своих конструкторских кадров для танкового производства у завода явно не хватало. Неудивительно, что еще до того, как Михаил Ильич отправился на преддипломную практику, из Горького в канцелярию Наркомата тяжелой промышленности поступил персональный вызов на Кошкина. Но, судя по всему, сам он прекрасно понимал, что для самостоятельной конструкторской работы ему не хватает знаний, а получить их на ГАЗе будет попросту не у кого. И поэтому, когда комиссия по распределению сообщила о горьковском «заказе» на Кошкина, он решил добиваться назначения в ОКМО.

Чье слово может перевесить просьбу горьковчан, адресованную одному из самых пробивных наркомов — Серго Орджоникидзе? Кошкин нашел такого человека в лице того, кто однажды уже повернул его судьбу. С просьбой оставить его в Ленинграде Михаил Ильич обратился к Сергею Кирову. И тот уважил желание своего «крестника»: всесильный руководитель Ленинграда, которому оставалось всего несколько месяцев жизни, добился, чтобы Кошкина назначили туда, куда он сам просился. А через несколько месяцев, уже в 1935 году, Ленинградскому заводу опытного машиностроения № 185, на который пришел работать будущий создатель «тридцатьчетверки», присвоили имя погибшего Кирова.

Ленинградский выпускник

Именно здесь выпускник военно-механического отделения ЛМСИ Михаил Кошкин постигал азы конструирования танков. В числе его непосредственных руководителей были легендарные конструкторы танков — такие, как Семен Гинзбург и Николай Барыков. А то, что конструкторское бюро завода № 185 занималось преимущественно средними танками, предопределило и дальнейшее направление его собственных работ.

Первый опыт по созданию средних танков Михаил Кошкин, пришедший на должность конструктора, получил, когда КБ вело разработку танка Т-29. Работами по этому направлению руководил еще один легендарный советский танкостроитель — ведущий конструктор КБ профессор Николай Цейц. И хотя построенный в пяти экземплярах экспериментальный средний танк в серию так и не пошел, наработки по нему были использованы в следующем проекте — среднем танке Т-46-5, он же Т-111.

Основой для этой бронированной машины послужил легкий танк Т-46, который должен был прийти на смену хорошо зарекомендовавшему себя, но уже не способному противостоять противотанковой артиллерии легкому танку Т-26. Когда по опыту боев в Испании стало очевидно, что поле боя грядущей войны будет принадлежать средним танкам, КБ 185-го завода уже год как вело разработку собственной машины с противоснарядным бронированием. А самое главное — и это был принципиально важный аспект проекта! — без возможности движения только на колесах: Семен Гинзбург и большинство его подчиненных уже оценили бесперспективность идеи колесно-гусеничного танка. Конструкторы хорошо понимали: чисто гусеничная машина отличается гораздо большим запасом модернизации, ее можно оснастить гораздо более толстой броней, а ее конструкция отличается большей технологичностью и простотой.

Все эти идеи были заложены в конструкцию Т-46-5 с самого начала работы над ним, в которой участвовал и Михаил Кошкин. Но долго заниматься разработкой нового танка он не смог: в конце 1936 года его, успевшего всего за два года пройти путь от рядового конструктора до заместителя начальника КБ, перебросили на усиление конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода — основного производителя колесно-гусеничных танков серии БТ. Именно здесь, в Харькове, его и ждал звездный час, тот самый взрыв, эхо которого слышно до сих пор.

Харьковский назначенец

…28 декабря 1936 года нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе подписал приказ, которым Михаил Ильич Кошкин назначался начальником танкового конструкторского бюро завода № 183 — бывшего Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна. В самом КБ на новичка, приехавшего в город в первых числах января, смотрели с сомнением. Старый партийный аппаратчик, недавний выпускник вуза, человек, сумевший без потерь пережить аресты и следствие в отношении сразу нескольких своих начальников… Короче, в Харькове Кошкина приняли настороженно. Усугублялось положение и тем, что КБ всерьез лихорадило. Бывший руководитель Афанасий Фирсов, поплатившийся за ненадежность коробки передач нового танка БТ-7, отстранен от должности и работает простым конструктором. Само бюро фактически разделено напополам: пока одни инженеры разрабатывают новые танки, другие днюют и ночуют на производстве, чтобы довести до ума уже принятые на вооружение.

Немудрено, что в первую очередь Михаил Кошкин, которого инструктировал и вводил в курс дела сам Фирсов, решает заняться проблемами стоящих на конвейере БТ-7. И довольно скоро ему с помощью ведущего конструктора Александра Морозова и других коллег удается повысить надежность капризной коробки передач БТ. А вскоре находится решение и для проблемы прожорливости быстроходного танка. Под руководством Кошкина вместо отработанного и требующего много топлива бензинового двигателя на БТ-7 заводчане ставят разработанный здесь же «быстроходный дизель» БД-2. Именно он вскоре получит индекс В-2 и станет сердцем будущей «тридцатьчетверки». Его же будут устанавливать на последнюю модификацию быстроходных танков — БТ-7М.

Но ни модернизация уже стоящих на вооружении БТ-7, ни проектные работы по созданию очередной колесно-гусеничной модификации БТ-9 не были для Михаила Кошкина по-настоящему увлекательной работой. Прекрасно понимая, что будущее принадлежит танкам исключительно гусеничным, он искал возможность доказать свою точку зрения на деле. И такой шанс представился Михаилу Ильичу и его единомышленникам из КБ-24 осенью 1937 года. Именно в это время Автобронетанковое управление РККА дает харьковчанам задание на разработку нового танка БТ-20. Документ, который предусматривал создание легкого танка с противоснарядным бронированием, 45-миллиметровой пушкой и наклонной броней, был подписан 13 октября 1937 года. Фактически именно с этого дня можно отсчитывать судьбу танка Т-34.

Родитель легендарного танка

В документах второй половины 1930-х разработки каждого танкового КБ имели свой буквенный индекс. Первая буква — А — была закреплена за изделиями харьковского завода № 183. Поэтому и созданный в рамках работы над БТ-20 первый опытный образец легкого колесно-гусеничного танка именовался А-20. Одновременно началась и работа над «инициативным» проектом чисто гусеничной машины, которая в итоге получила сначала индекс А-20(Г), то есть «гусеничный», а позже — А-32.

В феврале 1939 года оба проекта — и заказанный А-20, и «контрабандный» А-32 — рассматривались на заседании Комитета обороны в Кремле. В том, что до обсуждения дошли два проекта, а не один, была большая заслуга была нового руководителя завода № 183, выходца с Кировского завода в Ленинграде Юрия Максарёва, приехавшего в Харьков в октябре 1938 года. Несмотря на сильнейшее давление военных, и прежде всего заместителя наркома обороны маршала Кулика, лично представлявшему проекты Михаилу Кошкину удалось настоять на том, чтобы заводу поручили изготовить опытные экземпляры обеих машин. Насколько известно, такое решение было принято только после того, как конструктора поддержал сам Сталин, к тому времени уже не так однозначно, как раньше, смотревший на перспективы колесно-гусеничных машин.

Танки-конкуренты прошли испытания во второй половине лета 1939 года и были по достоинству оценены государственной комиссией. Но отдать предпочтение тому или иному танку члены комиссии все-таки не решились. Судя по всему, причиной нерешительности стали не столько тактико-технические данные испытанных образцов (гусеничный танк явно доказал свои преимущества), сколько чисто политические мотивы. Ведь отдать предпочтение одному из вариантов значило вступить в конфликт либо с руководством РККА, либо с руководством ВКП(б), чего никому явно не хотелось. Так что все решили войсковые испытания, на которых военным явно пришелся больше по душе чисто гусеничный А-32.

Окончательное решение по поводу судьбы нового танка было принято в декабре 1939 года. 19 декабря Комитет обороны при Совнаркоме СССР принимает постановление № 443сс. Этот документ постановляет принять на вооружение РККА 11 новых образцов танков, бронеавтомобилей и тракторов. Первым пунктом в постановлении значится ленинградский танк КВ, вторым — танк Т-32 «гусеничный, с дизельмотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша». Тем же документом в конструкцию танка предписано было внести следующие изменения: «а) увеличить толщину основных броневых листов до 45 мм; б) улучшить обзорность из танка; в) установить на танк Т-32 следующее вооружение: 1) пушку Ф-32 76 мм, спаренную с пулеметом калибра 7,62 мм; 2) отдельный пулемет калибра 7,62 мм у радиста; 3) отдельный пулемет калибра 7,62 мм; 4) зенитный пулемет калибра 7,62 мм. Присвоить название указанному танку «Т-34».

А третьим пунктом шел «танк БТ — с дизельным мотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсредмаша». Более того, судьба этого танка — первого созданного заводским КБ под руководством Михаила Кошкина! — ставилась в прямую зависимость от производства Т-34. Потому что в том же постановлении заводу № 183 было поручено: «а) организовать производство танков Т-34 на Харьковском заводе № 183 им. Коминтерна; б) изготовить 2 опытных образца танков Т-34 к 15 января 1940 года и установочную партию в количестве 10 штук — к 15 сентября 1940 года; в) выпустить в 1940 году не менее 200 танков Т-34; г) довести мощность завода № 183 по выпуску танков Т-34 на 1 января 1941 года до 1600 штук; д) впредь до полного освоения серийного выпуска танков Т-34 выпускать с 1 декабря 1939 года танк БТ с установкой на нем дизельмотора В-2; е) изготовить на заводе № 183 в 1940 году не менее 1000 танков БТ с дизельмотором В-2; ж) в 1942 году снять с производства танк БТ с дизельмотором В-2, заменив его полностью Т-34…».

Бессмертный конструктор

Два опытных образца танка Т-34 потребовались для проведения войсковых испытаний. И пусть не к середине января, но к 10 февраля танки были готовы и переданы военным, которые подтвердили: новинки вполне оправдывают возложенные на них надежды. А еще через месяц эти же две машины своим ходом отправились из Харькова в Москву для участия в демонстрации образцов новой техники, принятых на вооружение тем самым знаменитым постановлением.

Этот перегон, во время которого Михаил Кошкин сам провел немало времени за рычагами новинок, давно стал легендой. Такой же, как и слова Сталина, который якобы после демонстрации Т-34 в Кремле назвал его то ли «первой ласточкой», то ли просто «ласточкой»… А вот что точно не было легендой, так это тяжелейшая пневмония, с которой Кошкин вернулся назад в Харьков из этого пробега. Она-то и свела создателя «тридцатьчетверки» в могилу. Не спасла ни срочная операция по удалению легкого, которую провели приехавшие из Москвы хирурги, ни интенсивное лечение: 26 сентября 1940 года Михаила Ильича Кошкина не стало.

На похоронах за гробом главного конструктора КБ завода № 183 шел, как вспоминали потом очевидцы, весь коллектив. За четыре года Кошкина успели полюбить все: и непосредственные подчиненные, и мастера, и простые рабочие. И никто в тот день еще не знал, что хоронят не просто конструктора танка — хоронят человека, создавшего самую знаменитую машину Второй мировой войны.

Через неполный год Т-34 приняли боевое крещение, а через пять лет стали главным символом победы в Великой Отечественной войне. И навсегда обессмертили имя своего создателя, которое, правда, далеко не сразу стало широко известно. Сталинскую премию за создание Т-34 Михаилу Кошкину присудили посмертно только в 1942 году. А спустя полвека после смерти, в 1990-м, наградили высшей трудовой наградой — присвоили звание Героя Социалистического Труда.

К этому времени в Харькове не осталось даже могилы знаменитого конструктора. Немцы во время оккупации уничтожили ее — видимо, совершенно осознанно: не будучи в силах отомстить самому Кошкину, они уничтожали память о нем. Но «тридцатьчетверки» отомстили за своего создателя и обессмертили его имя. Ведь именно этот танк-победитель чаще любого другого встречается на постаментах множества памятников героям Великой Отечественной войны. И каждый из них — памятник не только павшим героям, но и человеку, создавшему танк-легенду, самый массовый и самый знаменитый в истории мирового танкостроения.

Читайте также: