Воспоминания о главном конструкторе

Обновлено: 01.05.2024

Прошло много лет с той поры, когда мы трудились в маркшейдерском институте вместе с Петром Яковлевичем. Дневниковых записей я не вёл, да и фотографий, которые могли бы мне помочь, у меня нет. В те годы на работе мы не особо фотографировали. Остаётся опираться на свою память и память немногочисленных ныне здравствующих коллег Петра Яковлевича, с которыми я поддерживаю дружеские отношения.

Жизнь богаче фантазии

«Жизнь богаче фантазии» – этой цитатой из книги Эфраима Севелы «Легенды инвалидной улицы» мне хотелось бы начать свой очерк. И вот почему.

Декабрь 2015 года. На достаточно серьёзной отраслевой конференции, посвящённой инженерным изысканиям (а проходила эта конференция в Санкт-Петербургском Государственном Горном университете), я встретился с известным среди изыскателей геологом Игорем Всеволодовичем Архангельским, где получил в подарок его книгу «Записки выпускника Горного института». Книга оказалась интересной и увлекательной. На её страницах встречались знакомые мне фамилии. Не единожды в ней упомянут и мой брат однокурсник И.В. Архангельского Миркин Георгий, открывший месторождения алмазов на Северо-Западе СССР. Однако я был удивлён не только встрече с братом на страницах этой книги. В неменьшей степени я удивился, когда встретил ещё одно знакомое имя. Это было имя одноклассника автора книги – Марка Петровича Гальперина. Эта встреча всколыхнула мою память. И поплыли картины тех лет, когда в стенах ВНИМИ мы вместе с отцом Марка Петровича создавали новые замечательные приборы и внедряли их в горное производство. Некоторые из этих приборов до сей поры находятся в эксплуатации на горных предприятиях страны и хранят в себе то, что было заложено талантом конструктора Петра Яковлевича Гальперина.

Мог ли я удержаться от того, чтобы не позвонить Игорю Всеволодовичу? Конечно, позвонил и сообщил о своём знакомстве с П.Я. Гальпериным. А потом, через Архангельского, мы установили связь с Марком Петровичем, и, как говорится, поезд пошёл. Тем более что возможности электронной почты позволяют оперативно решать многие вопросы. Да, «жизнь богаче фантазии»!

Пётр Яковлевич Гальперин и ВНИМИ

Вот статья, которая размещена в виртуальном музее ЛИТМО. Привожу ее полностью.

Петр Яковлевич Гальперин

На военных сборах

«Гальперин Петр Яковлевич окончил Техникум точной механики и оптики в конце 1920-х годов по специальности «Оптические приборы». Работал после окончания во Всесоюзном объединении оптико-механических приборов (ВООМП). Занимался проектированием оптических приборов военного назначения. Известны его приборы для зенитных орудий Главного Конструктора генерала Иванова, самолётные прицелы и оптические приборы для подводных лодок и надводных кораблей.

В семейном архиве сохранился документ — приказ начальника вооружения РККА Тухачевского от 9 марта 1931 года: «За разработку опытного образца танкового панорамного прицела, выполненную без импортного образца и удовлетворительно выдержавшую испытания в тяжёлых условиях объявляю благодарность конструктору проектной секции ВООМП т. Гальперину и инженеру ЛОМЗ Гольдфайну и награждаю 1000 рублями каждого» (предположительно Гольдфайн – тоже выпускник Техникума точной механики и оптики).

Предвоенные годы работал на «Ленинградском оптико-механическом заводе» (ЛОМЗ) по тому же направлению. Работу совмещал с преподаванием в ЛИТМО на кафедре Специальных оптических приборов.

В 1938 году был награждён орденом Красной Звезды. Войну встретил в должности Главного конструктора ЛОМЗа. За успешное перебазирование завода в Новосибирск и организацию производства военной оптики в количествах, превзошедших довоенный уровень, в декабре 1941 года вместе с директором завода Ступельманом Ш.И. был награждён орденом Ленина. Сохранилась фотография группы награжденных, сделанная в Кремле, где руководители ЛОМЗа — единственные гражданские лица, удостоенные высшей награды в это необычайно тяжёлое для страны время.

На военных сборах

Слева направо П.Я. Гальперин, третий - начальник ОКБ А.В. Сафонов

Во время войны неоднократно командировался на фронт для проведения инспекций состояния военной оптики в войсках, организации её ремонта и эксплуатации. После возвращения завода в Ленинград и объединения его с заводом ГОМЗ занимал должность Главного конструктора завода. Был организатором и первым начальником СКБ и опытного производства.

Продолжая заниматься созданием новых моделей оптических приборов военного назначения, работал также по заданиям академиков И.В. Курчатова и Н.Н. Семёнова.

В 1949 году был уволен с завода. Поступил работать на должность рядового конструктора во Всесоюзный НИИ Маркшейдерских Приборов. Высокая квалификация и опыт позволили ему в новой области занять ведущее положение – Главного Конструктора института и директора опытного завода и проработать в этом качестве до 68 лет. В этом возрасте он отказался от организационной работы и полностью перешёл на разработку новых моделей приборов во главе маленькой группы молодых выпускников ЛИТМО. Именно в эти годы совместно с учениками он создал множество новых моделей приборов, получивших высокую оценку и многочисленные награды Выставки Достижений Народного Хозяйства (ВДНХ).

Ушёл из института в возрасте 75 лет после тяжёлой болезни».

Как свидетельствует статья о П.Я. Гальперине, размещённая в виртуальном музее ЛИТМО (сегодня университета ИТМО), в 1949 году Пётр Яковлевич ушёл с Ленинградского оптико-механического завода (ГОМЗ).

В дальнейшие годы Пётр Яковлевич трудился в важном для отечественной горной промышленности уникальном НИИ. Об этом периоде его деятельности и пойдёт дальше речь.

Итак, 15 августа 1950 года Пётр Яковлевич был принят во ВНИМИ и зачислен в конструкторское бюро (КБ) на должность стажёра. Вскоре он уже заместитель начальника КБ, что вполне естественно (информация о послужном списке П.Я. Гальперина в период работы во ВНИМИ основана на архивных данных, полученных автором очерка в институте в марте 2016 года). В 1969 году (с 01.01) Пётр Яковлевич переведён на опытно-экспериментальный завод (ОЭЗ ВНИМИ) и, являясь официально заместителем директора завода, фактически исполняет обязанности директора ОЭЗ. В этот период, по воспоминаниям главного технолога завода Анатолия Ивановича Павлова, Пётр Яковлевич и Анатолий Иванович вместе представляли завод на Учёном Совете ВНИМИ. Председателем Совета в ту пору был директор ВНИМИ Омельченко Александр Николаевич, известный и весьма уважаемый в отрасли специалист – маркшейдер. Административная работа не очень увлекала Петра Яковлевича. Он стремился к практической конструкторской деятельности. С декабря 1971 по ноябрь 1975 года П.Я. Гальперин исполняет обязанности главного инженера ОЭЗ ВНИМИ и фактически руководит конструкторской группой завода, а затем, с конца 1975 года по 16.12.1980 г., работает непосредственно у кульмана инженером-конструктором и продолжает создавать новые приборы.

После ухода из ВНИМИ (в 1980 г.) Пётр Яковлевич сохранил связь с институтом и дома, несмотря на болезнь, продолжал трудиться над новыми конструкциями маркшейдерских средств измерений, но об этом чуть позже.

ВНИМИ. Немного истории

Маркшейдерский институт, который мы коротко называем ВНИМИ – это единственный в своём роде научно-технический центр, созданный в период подъёма в нашей стране угледобывающей отрасли. ВНИМИ достиг максимального расцвета в середине 70-х годов ушедшего столетия и не так давно отметил своё 85-летие. Сегодня хочется вспомнить творческую обстановку, царившую в те далёкие годы в институте, обстановку, созданную учёными и специалистами поколения, к которому принадлежал Пётр Яковлевич Гальперин. В этой обстановке трудился и автор этих строк, часто общаясь с Петром Яковлевичем и в чём-то стараясь учиться у этого замечательного конструктора и человека.

Итак, решением Всесоюзной маркшейдерской конференции (март 1929 г.) была создана постоянная маркшейдерская комиссия (ПМК), первое организационное заседание которой состоялось 25.05.1929 г. Местом расположения постоянного бюро комиссии был выбран г. Ленинград. Отмеченную дату принято считать днём рождения ВНИМИ. В дальнейшем (01.11.1932 г.) на базе ПМК создаётся Центральное научно-исследовательское бюро по маркшейдерскому делу (ЦНИМБ), а 26.07.1945 г. институт получает новое наименование – «Всесоюзный научно-исследовательский маркшейдерский институт – ВНИМИ». В последующие годы, по мере развития ВНИМИ, ещё не раз изменялось его название, но всякий раз оно отражало всё новые и новые горизонты, которые достигал коллектив института в маркшейдерской и горной науке.

П.Я. Гальперин пришёл в институт, когда ВНИМИ располагался по адресу г. Ленинград, наб. канала Грибоедова, д.6 (по этому адресу располагался и расположен в настоящее время проектный институт «ГИПРОШАХТ»). Среди многочисленных задач, поставленных перед институтом ВНИМИ, как перед научно-техническим центром отечественной маркшейдерии, была задача содействовать улучшению и развитию технической и инструментальной базы применительно к маркшейдерской практике, и, соответственно, совершенствовать маркшейдерские технологии. Эту задачу и решали маркшейдеры совместно с техническими специалистами, имеющими богатый опыт разработки высокоточных оптико-механических и оптико-электронных приборов. В 1954-1956 гг. на Среднем проспекте Васильевского острова по проекту архитектора Б.С. Серебровского было возведено новое специализированное здание, в которое переехал институт. Здесь в конце 1971-го года мы и познакомились с Петром Яковлевичем. К этому времени среди научных подразделений ВНИМИ были отделы приборостроения и методики маркшейдерских работ, в состав ВНИМИ входил опытно-экспериментальный завод (ОЭЗ) и конструкторское бюро (КБ). ОЭЗ был создан в 1964-м году. К тому моменту производственная база ВНИМИ была достаточно развита. Первым директором завода был назначен Владимир Васильевич Княщинский.

Таким образом, перечисленные подразделения обеспечили возможность создания в стенах института многих перспективных разработок, в ряде случаев являющихся основой новых прогрессивных технологий. Рабочий процесс был организован таким образом, что новые идеи и технические решения, прежде чем быть принятыми, обсуждались на технических советах, что исключало возможные конфликты и недоразумения.

Одним из направлений, в котором ВНИМИ достигло больших успехов и обеспечило себе лидерство в горнодобывающей отрасли, было создание маркшейдерских взрывобезопасных гирокомпасов и разработка на их основе метода гироскопического ориентирования.

Пётр Яковлевич Гальперин и гирокомпасы

Маркшейдерские гирокомпасы – это особый класс гироскопических приборов, получивший в отличие от морских название «наземные гирокомпасы». Эти приборы используются маркшейдерами для определения направлений в подземных горных выработках, при строительстве метро, коллекторов, при создании специальных подземных сооружений.

Маркшейдерские приборы должны удовлетворять многим противоречивым требованиям, вытекающим из сложных условий эксплуатации. Концептуально конструкции приборов зарождались и прорабатывались в лаборатории гироскопических приборов, где в итоге проведённых исследований оформлялось техническое задание (ТЗ) на конструирование нового прибора. ТЗ передавалось в КБ, и далее начиналась работа конструкторов. Это стандартная схема. На практике она выглядела несколько иначе. Уже на начальном этапе создания прибора нередко требовались специальные исследования, то или иное макетирование, проработка различных вариантов конструкции. Как тут без конструктора? Пётр Яковлевич всегда в подобных случаях активно подключался и фактически становился соавтором идеи. Творческий союз разработчика и конструктора не нарушался и на стадии опытного производства. Не случайно изобретения, которые рождались в процессе создания новой техники, создавались коллективом авторов. Совместную плодотворную работу с Петром Яковлевичем сегодня со мной вспоминают Юрий Сергеевич Луковатый и Марк Самуилович Кон. Первый руководил тогда группой разработчиков, а в дальнейшем стал заведовать лабораторией, второй работал старшим научным сотрудником лаборатории. По словам Ю.С. Луковатого, он всегда находил понимание у Петра Яковлевича. К этому добавлю, что оба ведущих специалиста лаборатории тоже выпускники ЛИТМО («фамильного» вуза Гальпериных). Во время работы над очерком я услышал много тёплых слов о Петре Яковлевиче от его соратника по работе на ОЭЗ и соавтора в ряде изобретений А.И. Павлова. Ведя рассказ о талантливом конструкторе Петре Яковлевиче, нельзя обойтись общими фразами. Ведь его имя среди тех, кто создали один из лучших маркшейдерских торсионных взрывобезопасных гирокомпасов – гирокомпас МВТ2.

Прошли десятки лет. Сегодня на календаре новый век, а модель гирокомпаса МВТ2, к которой «приложил свои руки» конструктор Гальперин, до сих пор востребована и работает на горных предприятиях. Удачные конструкторские решения, специальные режимы работы и методические приёмы позволили обеспечить достаточные для использования в шахтах точность определения азимута и быстродействие прибора, приемлемую массу и габариты, эргономичность и устойчивость к внешним возмущениям. Опыт разработки гирокомпаса МВТ2 послужил основой для создания последующих новых моделей маркшейдерских гироскопических приборов МВТ2М, МВТ4 и др.

Маркшейдерский гирокомпас МВТ2

Мне довелось довольно часто общаться с Петром Яковлевичем в начале работы над новой специальной конструкцией гирокомпаса, получившей в дальнейшем название «Меридиан». В этом приборе был применён собранный в производственных условиях ОЭЗ ВНИМИ гиродвигатель с напечённым на роторе зеркалом. Новая конструкция прибора обеспечила улучшение ряда эксплуатационных характеристик гирокомпаса, позволила повысить его точность.

В процессе работы над этим прибором родились несколько изобретений. Среди их авторов был и Пётр Яковлевич. Он участвовал не только в создании гирокомпасов. Петр Яковлевич внёс большой вклад в создание первого взрывобезопасного маркшейдерского электронного светодальномера МСД1М, разработанного в стенах лаборатории электронных приборов ВНИМИ, а также в создание другой уникальной техники для предприятий угольной промышленности.

Незаурядный специалист Пётр Яковлевич был предельно скромен. Не помню, чтобы слышал от него рассказы о его наградах, о его легендарном прошлом (об этом я узнал не от него, а уже в годы, когда Пётр Яковлевич не работал в институте). Его же отличали предельная скромность и особая интеллигентность. Ко мне он всегда обращался на «вы», хотя я на 37 лет младше Петра Яковлевича. Не могу вспомнить его раздражённым. Пётр Яковлевич чем-то напоминал мне моего отца. Это одно поколение. Оба перенесли тяготы Отечественной войны и послевоенного времени (мой отец всю блокаду оставался в Ленинграде). Этих людей отличает сдержанность, немногословие, сочетание простоты и интеллигентности. Вспоминается и то, как Пётр Яковлевич с восторгом и гордостью рассказывал о своём сыне Марке, о его больших успехах в науке, о маленькой любимой внучке Марине.

Однако время летит, и я перейду к завершению этого небольшого очерка.

Эпизод, который останется в моей памяти навсегда

Петр Яковлевич Гальперин

Пётр Яковлевич уволился с работы и уже болел, но мы общались по телефону. По его настойчивой просьбе, которую поддержала Ираида Васильевна, жена Петра Яковлевича, в квартиру Гальпериных был доставлен кульман, а мы с Юрием Сергеевичем Луковатым пришли к Петру Яковлевичу с предварительными намётками на новую разработку. Я помню, как мы все вместе сидели за столом, как радушно угощала нас Ираида Васильевна. Наша беседа касалась то жизни в институте, то будущей конструкции прибора, и Пётр Яковлевич просил установить ему срок сдачи работы. При этом он рассказывал, как воспитывал сына и как студенту Марку и его друзьям давал для подработки чертить чертежи и требовал укладываться в заданные сроки. А «бедным» студентам для этого иной раз приходилось трудиться по ночам. Но работа выполнялась ими всегда в заданный срок. В те годы мы с Юрием Сергеевичем несколько раз навещали Петра Яковлевича. И запомнился он мне неутомимым тружеником, таким, каким я увидел его сегодня утром на фотографии тех лет, присланной мне Марком Петровичем с материалами об его отце.

Вместо заключения

Годы, годы, годы… 5-го апреля 2016-го года исполнилось 110 лет со дня рождения Петра Яковлевича Гальперина. И мы достигли возраста наших отцов тех лет. Перед нами другой век, другое поколение. С ностальгией вспоминаем то далёкое время, время наших учителей, наших родителей. И не хочется думать о бизнесе в его сегодняшнем понимании. Хочется вновь вернуться в то время, время творчества и созидания.

По роду моей нынешней деятельности мне приходится иметь дело с современной зарубежной геодезической техникой. Я невольно сравниваю гироприборы производства ведущих зарубежных фирм с той техникой, которая создавалась во ВНИМИ. Должен сказать, что многие технические и конструкторские решения не уступают зарубежным, а подчас превосходят их. Безусловно, мы должны гордиться такими людьми как Пётр Яковлевич Гальперин и помнить их. А завершу своё повествование я пожеланием счастья и всяческих успехов семье Гальпериных.

ЖАНРЫ 361
АВТОРЫ 287 578
КНИГИ 690 722
СЕРИИ 26 422
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 783

С этого номера мы начинаем публикацию воспоминаний бывшего главного конструктора отдела 520 Уралвагонзавода (УКБТМ), лауреата Государственной премии СССР, кандидата технических наук, генерал-майора инженерно-технической службы Леонида Николаевича Карцева, которому 21 июля 2007 г. исполнилось 85 лет.

Леонид Николаевич занимал должность главного конструктора танкового КБ Уралвагонзавода с 1953 по 15 августа 1969 г. Под его руководством было создано большое количество образцов бронетанковой техники, включая такие прославленные боевые машины как танки Т-54А, Т-54Б, Т-55, Т-55А, Т-62 и Т-62А, получившие мировое признание и известность. Он заложил основы конструкции Т-72, признанного лучшим танком мира второй половины XX века.

Не вызывает сомнений тот факт, что уральская школа танкостроения, созданная в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., окрепшая в трудные послевоенные годы, в наши дни является лидирующей в отечественном и мировом танкостроении. И в этом огромная заслуга Леонида Николаевича Карцева и его преемников.

Редакция выражает глубокую признательность специалистам ФГУП «УКБТМ» и музея Уралвагонзавода за помощь и содействие при подготовке этой публикации и сделанные ими существенные замечания и комментарии, позволившие более полно и объективно показать особенности работы танкового КБ в описываемый период. Здесь необходимо отметить вклад заместителя директора ФГУП «УКБТМ» И. Н. Баранова, ветерана УКБТМ Э.Б. Вавилонского и начальника музейного комплекса Уралвагонзавода А. В. Пислегиной.

Особая благодарность ветеранам ГБТУ П. И. Кириченко, Г. Б. Пастернаку и М.М.Усову, которые работали с Леонидом Николаевичем Карцевым много лет. Без них эти воспоминания вряд ли увидели бы свет.

Конструкторское бюро, создавшее танк Т-34, вместе с коллективом Харьковского паровозостроительного завода (ХПЗ) осенью 1941 г. было эвакуировано из Харькова в Нижний Тагил на Уралвагонзавод, где в короткие сроки было организовано и развернуто производство этого знаменитого танка. Вскоре Уралвагонзавод стал основным поставщиком танков. Только за военные годы завод выпустил около 26 тыс. «тридцатьчетверок».

Конструкторское бюро, возглавляемое Александром Александровичем Морозовым, проделало огромную работу по упрощению узлов и механизмов танка, повышению технологичности и снижению массы деталей, приспособлению конструкции танка к массовому производству.

В ходе производства Т-34 непрерывно совершенствовался с учетом замечаний, поступающих из войск. Была увеличена толщина брони башни, ускорено ее вращение, установлен более совершенный прицел, четырехскоростная коробка передач заменена на пятискоростную, увеличена эффективность очистки поступающего в двигатель воздуха, внедрен всережимный регулятор подачи топлива и пр. В начале 1944 г. была проведена крупная модернизация танка: вместо 76-мм орудия установили пушку калибра 85 мм. В результате этой модернизации танк получил наименование Т-34-85.

К концу войны КБ приступило к разработке танка Т-44, ставшего прообразом танка Т-54, который был разработан и запущен в серийное производство уже после окончания войны.

К сожалению, начало серийного производства танка Т-54 показало, что в его конструкции были серьезные недоработки, особенно в аспекте надежности. Из Белорусского военного округа, куда направили первые серийные танки Т-54, посыпались жалобы во все инстанции, вплоть до Политбюро ЦК КПСС.

Для обеспечения полноценной доработки конструкции танка Т-54 Политбюро приняло решение о задержке серийного выпуска этих танков на один год. Весь 1949 г. танковое производство на трех ведущих заводах страны было остановлено.

Одной из основных причин несовершенства конструкции танка Т-54 была малочисленность конструкторского бюро Уралвагонзавода. Дело в том, что после освобождения Харькова в 1943 г. многие специалисты завода им. Коминтерна, эвакуированные в Нижний Тагил, стали возвращаться на родину. В результате и без того небольшое конструкторское бюро стало быстро терять кадры.

В этой обстановке в 1949 г. вышло постановление Совета Министров СССР о прикомандировании к Уралвагонзаводу группы из пятнадцати выпускников инженерных факультетов Военной академии бронетанковых и механизированных войск Советской Армии, в число которых попал и я.

В эту группу включили лучших выпускников. Основную часть составляли офицеры в звании капитанов. Самому молодому из нас было всего 25 лет, самому старшему – 35. Почти все участвовали в Великой Отечественной войне, в основном, на технических должностях. Все бы хорошо, но уже через год в нашей группе осталось только десять человек. Двоим не дали допуска к секретной работе и отправили в войска, где они дослужились: один до генерал-майора, а другой до генерал-полковника. Трое коренных москвичей попали в Нижний Тагил по недоразумению: при распределении им сказали, что КБ, куда они назначаются, находится в Москве, на Садово-Сухаревской улице. На самом деле это был адрес Министерства транспортного машиностроения, которому в то время подчинялся Уралвагонзавод. Поэтому двое из них, не желая покидать столицу, тут же поступили в адъюнктуру при Академии, а третий устроился работать в отдел испытаний Минтрансмаша.

В Нижнем Тагиле

По прибытии в Нижний Тагил большинство из нас были распределены по конструкторским группам КБ и только двое – в исследовательское бюро. Я попал в группу трансмиссии, руководителем которой был один из основных разработчиков трансмиссии танка Т-34, лауреат Сталинской премии Абрам Иосифович Шпайхлер.

Для начала нам всем поручили провести расчеты основных узлов и механизмов танка Т-54, поскольку до нас никто в КБ таких расчетов не делал. Мне достался расчет планетарного механизма поворота танка (ПМП), который я выполнил за две недели. Руководитель группы остался доволен результатом моей работы. Это окрылило меня и, закончив расчеты, я решился подать рацпредложение. Суть его была в том, чтобы уменьшить число сателлитов планетарного ряда. В результате оказались лишними четыре шарикоподшипника, два сателлита, две оси и несколько более мелких деталей, снижалась трудоемкость изготовления ПМП. Экономическая эффективность этого предложения была бесспорной, и оно было принято для испытаний.

В сравнительно короткое время, увлекшись работой, я завершил новую конструкцию сапуна гитары, усиленного привода к генератору, улучшенного уплотнения выключающего механизма ПМП и другие работы по совершенствованию отдельных узлов трансмиссии.

Мне, тогда начинающему конструктору, в охотку была любая работа. Работать было интересно еще и потому, что в нашем КБ удивительно гармонично сочетались опыт бывалых и задор молодых. Быстрому достижению хороших результатов способствовала также живая связь между различными конструкторскими группами.

Вспоминаю, как в 1950 г. КБ получило задание разработать на базе танка Т-54 бронетягач-эвакуатор, который впоследствии получил название БТС-2. В этом тягаче предусматривалась лебедка для намотки и укладки троса, которую разрабатывала группа ходовой части. В задачу нашей группы входила разработка привода к этой лебедке.

Привод состоял из гитары, понижающего редуктора и предохранительного фрикциона. Гитару поручили разрабатывать опытному конструктору И.З. Ставцеву, редуктор – опытному конструктору А.И. Шеру и моему однокашнику Ф.М. Кожухарю, а фрикцион – двум молодым: В.И. Мазо и мне.

Конечно же, случалось и так, что завод выполнял задания, мягко говоря, неспецифичные, непрофильные. В таких случаях стимулировать работу конструкторов и производственных цехов приходилось также «нештатными» средствами. В 1951 г. завод получил задание на изготовление двух силовых агрегатов для бурения скважин: силового агрегата лебедки и силового агрегата насоса. Сами лебедка и насос изготовлялись другими предприятиями. В задачу нашего завода входило смонтировать на раме моторную установку с двигателем и приводы к силовым агрегатам лебедки и насоса. Это поручили мне и В.Н. Бенедиктову из моторной группы. С этой работой мы справились в относительно короткие сроки.

А.С. Яковлев за работой

История как она есть. После смерти И.В. Сталина на авиаконструктора Яковлева, который, как он сам это отмечал в своих мемуарах, был с ним в довольно доверительных отношениях, начались нападки со стороны его коллег по цеху, обвинявших его в предвзятости, прямом доносительстве и злоупотреблении своим служебным положением – как никак зам. наркома авиационной промышленности.

Вот, например, что сам Яковлев пишет о своих разговорах со Сталиным:

«Уже с начала лета 1939 года Сталин меня стал вызывать для консультации по авиационным делам. Первое время меня смущали частые вызовы в Кремль для доверительного обсуждения важных вопросов, особенно когда Сталин прямо спрашивал:

— Что вы скажете по этому вопросу, как вы думаете?

Он иногда ставил меня в тупик, выясняя мнение о том или ином работнике.

Видя моё затруднительное положение, смущение и желая ободрить, он говорил:

— Говорите то, что думаете, и не смущайтесь — мы вам верим, хотя вы и молоды. Вы знаток своего дела, не связаны с ошибками прошлого и поэтому можете быть объективным больше, чем старые специалисты, которым мы очень верили, а они нас с авиацией завели в болото.

Именно тогда он сказал мне:

— Мы не знаем, кому верить.»
А. С. Яковлев. Цель жизни. Глава «Первый истребитель»

И вот тут возникает вопрос, а о ком конкретно и что именно рассказывал Яковлев, не говоря уже о том, что нам не дано знать, как именно Сталин интерпретировал его рассказы… И чем они могли заканчиваться…

О своих подозрениях в отношении А.С. Яковлева писал авиаконструктор Л. Кербер. Конструктор А.С. Москалёв также написал в мемуарах, что именно Яковлева он винит в том, что его работа над сверхлегким истребителем САМ-13 (1941) и сверхзвуковым РМ-1 (1946) была прекращена по приказу сверху. Весьма нелицеприятным образом отзывался о Яковлеве и такой наш замечательный лётчик-ас, как А. И. Покрышкин, причём опять-таки в книге воспоминаний «В небе над Кубанью». Словом, претензий к нему от разных людей набралось достаточно много, но… мемуары, это и есть мемуары. И обвинения в них бывают очень часто написаны «вилами на воде». Да к тому же ещё и многие из них легко опровергаются сличением дат тех или иных заявлений и реально имевших место событий.

А вот что несомненно и очевидно для всякого, так это то, что сам Яковлев написал своей собственной рукой в своих собственных книгах. В частности, речь пойдёт о том, что в его книгах написано о поставках по ленд-лизу. Вот этот отрывок из его книги «Рассказы авиаконструктора»…

Типичный пример – «истина в умолчании»

Да, всё, что написано у А.С. Яковлева в этом отрывке, истинная правда. Но… получается, что он, приводя одни цифры, был совершенно не осведомлён о других. И опять же, если бы это написал рядовой обыватель или, скажем, студент авиационного вуза, то для 1964 года это было бы нормально. Вот только замнаркома и замминистра авиационной промышленности по общим вопросам (до 1946 г.) не мог не знать, более того – обязан был знать и другие цифры. А именно цифры количества поставок в СССР алюминия, некоторых других цветных металлов, без которых самолет не создать, и, разумеется, авиационного бензина.

«Российские власти, по-видимому, хотят скрыть факт, что они получают помощь извне. Очевидно, они хотят уверить свой народ, что Красная Армия сражается в этой войне одна.»

Возник дипломатический скандал, тем более что это было не совсем правдой, поскольку о поставках в СССР писали даже в декабре 1941 года, но, как бы там ни было, а «нехорошее слово» в массы было брошено. В итоге Стэндли пришлось подать в отставку, принятую президентом США, но зато в советской печати количество статей о поставках и американской технике в частности увеличилось сразу в несколько раз. Например, в той же «Правде» тут же была напечатана статья летчика Громова, находившегося в США по поводу поставок американских самолетов, в которой им всем давалась весьма высокая оценка.

Появились даже вот такие плакаты, которых было особенно много на тех улицах, по которым обычно ездили американский и британский послы…

Книги Яковлева очень интересно читать по годам и… сравнивать их содержание

Причём… никто не требовал бы от Яковлева восхвалять ленд-лиз как единственный и самый главный источник победы над Германией. В конце концов, и самолеты, и танки – это всего лишь железо, а бензин – вонючая горючая жидкость. Без людей всё это мертво. Бензин можно сжечь совершенно бездарно, а самолеты… угробить в первом же бою, а то и вообще на земле. То есть люди приносят победу оружию, а не оружие людям. Потому что людям, которые слабы духом, даже самое совершенное оружие не поможет. И… ведь это понимали даже «там», недаром американская газета «Вашингтон пост» ещё несколько лет назад напомнила своим читателям, сколько германских дивизий было разгромлено на советско-германском фронте и сколько на западном. И она привела тогда правдивые цифры. И то же самое мог ведь написать в комментарии к правдивым цифрам о поставках и А.С. Яковлев. Но… решил с «правдой» вообще не связываться. А прислушаться к сакраментальной фразе генерала Епишева:

А с другой стороны, известны и вот эти слова Рафаэля Сабатини:

Самолет ЯК-3 никогда бы не имел своих высоких характеристик, если бы для его производства не хватило бы алюминия!

Но в данном случае наша цель отнюдь не в том, чтобы в очередной раз поднимать тему ленд-лиза (об этом здесь на ВО был уже целый ряд публикаций), а в том, чтобы показать, что А.С. Яковлев при всех своих громких званиях, наградах и премиях был… человеком своей эпохи, «человеком системы» и действовал в соответствии с её правилами и предписаниями. Было предписано ругать ленд-лиз, принижать его роль, вот он и писал, как предписано. Было предписано восхищаться Сталиным – он восхищался, сменил его Хрущев – потёк елей и в его адрес, а затем и в адрес Л.И. Брежнева. То есть – и это очень печально, сама система управления нашим обществом была целиком и полностью построена на лжи и лицемерии, и, соответственно, ложь, подтасовки фактов и лицемерие содержали и книги того времени, в частности, мемуары авиаконструктора А.С. Яковлева. Ему, как и всякому нормальному человеку, отнюдь не хотелось переть против общества, даже если он в чём-то с ним и не соглашался. Зачем? Самолеты ему строить позволяется, дачи, машины, ордена, геройские звездочки, премии – он получает. Ах, есть какие-то недостатки? Но ведь это же пережитки прошлого, тяжкое его наследие и результат враждебного нам окружения. А так – мы идём вперёд к победе коммунизма и пролетарского интернационализма. Под руководством… и далее по передовице «Правды».

Если говорят, что красивый самолет – «летучий самолет», то это как раз про самолеты А.С. Яковлева

Причём самое неприятное в этом заключается в известной фразе: «благими намерениями выложена дорога в ад». Вот Яковлев в очередной раз не привёл в своей книге данных из официального источника ЦК ВКП(б). Но эти данные никуда не пропали. Пожелтевшие от времени страницы советских газет их сохранили. И, несомненно, находились люди, которые эти газеты читали, эти цифры находили и сравнивали с советским официозом более позднего времени.

Красный Як-18 тоже очень красив.

Зарубежным пропагандистам такая ситуация была настоящим подарком. Они совершенно справедливо, ссылаясь на наши же источники, мемуары того же Жукова, других маршалов, а также книги авиаконструктора Яковлева, могли писать, что в СССР замалчивается неугодная ему история, что печатное слово у нас – это сплошной фальсификат. «Да вы сами убедитесь!» – патетически мог воскликнуть любой журналист или политический деятель Запада, и… да, посмотрев указанную газету, можно было в этом вполне убедиться. Ну а дальше, дальше можно было бы уже писать про нас абсолютно всё что угодно, в том числе и вымысел, – и люди поверили бы этой пропаганде только потому, что имели возможность убедиться в том, что всё это так оно и есть.

Бюст Яковлева в Парке авиаторов это ещё и памятник человеку ушедшей эпохи. Который думал одно, делал другое, а говорил (или писал!) третье…

То есть подобная ложь приводила к подрыву доверия к советской прессе (и государству) со стороны всё большего и большего числа советских граждан, к размыванию информационного фундамента общества. Впрочем, удивляться тут нечему, ведь ещё в своей статье «Партийная организация и партийная литература» (1905 г.) В.И. Ленин писал:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Воспоминания Главного конструктора танков: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Воспоминания Главного конструктора танков»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Содержание этой книги составляют воспоминания бывшего главного конструктора отдела 520 Уралвагонзавода (УКБТМ), лауреата Государственной премии СССР, кандидата технических наук, генерал-майора инженерно-технической службы Леонида Николаевича Карцева, которому 21 июля 2007 г. исполнилось 85 лет. Леонид Николаевич занимал должность главного конструктора танкового КБ Уралвагонзавода с 1953 по 15 августа 1969 г. Под его руководством было создано большое количество образцов бронетанковой техники, включая такие прославленные боевые машины как танки Т-54А, Т-54Б, Т-55, Т-55А, Т-62 и Т-62А, получившие мировое признание и известность. Он заложил основы конструкции Т-72, признанного лучшим танком мира второй половины XX века.

Леонид Карцев: другие книги автора

Кто написал Воспоминания Главного конструктора танков? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Воспоминания Главного конструктора танков — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Воспоминания Главного конструктора танков», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Анатолий Васильевич, как и при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство с Виктором Карловичем Слокой?

Мое знакомство с Виктором Карловичем началось со знакомства с его монографией «Вопросы обработки радиолокационных сигналов» во время моей учебы в ВИРТА ПВО им. Маршала Советского Союза Л.А. Говорова. После окончания ВИРТА в 1980 году я был назначен в 45 ЦНИИ МО и по своей служебной деятельности начал взаимодействовать с РТИ им. академика А.Л. Минца. Мое личное знакомство с Виктором Карловичем не было каким-то разовым событием, оно было постепенным по мере совместной работы. По мере того как я рос в профессиональном плане мы сближались с ним по вопросам развития радиолокационных средств РКО. Особенно близко мы сошлись с Виктором Карловичем после моего увольнения из Вооруженных сил в 2001 году и перехода в РТИ, где я на протяжении почти 20 лет был его заместителем по вопросам развития информационного обеспечения РКО и ВКО в целом.

Какое самое яркое воспоминание о работе с Виктором Карловичем?

Каким, по Вашему мнению, был Виктор Карлович?

Можно ответить в соответствии с оценкой, которую дал Николай Васильевич Михайлов, одним словом: «Обаятельный». Общение с ним всегда придавало чувство оптимизма и веру в лучшее. Виктор Карлович был глубоко верующим человеком и всегда говорил, что для благого дела Господь нам поможет и исходил из того, что в основе нашей жизни, в основе наших помыслов и деяний, должно быть следование понятию Любовь. Он сам этому следовал, как мог и нам завещал.

На протяжении 19 лет с 1977г. по 1996г. Виктор Карлович был директором института и впоследствии занимал должность генерального конструктора. У Виктора Карловича никогда не возникало проблем взаимоотношений с коллегами и коллективом. Во многом этому способствовало присущая ему способность органичного единения рационального и интуитивного мышления. Мы многократно убеждались на примерах «озарения» его видением неожиданных, порой парадоксальных, решений, оказывающихся в последствии единственно верными. И это помогало ему решать проблемы любой степени сложности как в ходе разработок, так и во взаимодействии с трудовым коллективом института.

Гавриленко Анатолий Васильевич – был заместителем Слоки В.К. по вопросам развития информационного обеспечения РКО и ВКО.

Читайте также: