Вор в законе игрушка
Обновлено: 18.05.2024
В конце января стало известно, что воры в законе нашли способ избежать наказания за статус лидера преступного сообщества, появившегося в Уголовном кодексе России в 2019 году. Криминальные боссы теперь идут на хитрость и публично отрекаются от своих воровских титулов, чтобы избежать тюрьмы. Однако в преступном мире все знают, что эти отречения — лишь видимость, уловка, призванная обмануть следственные органы, а потому положение воров в законе после таких заявлений никак не меняется. Об этой и других тенденциях, которые появились за последнее время в воровском мире России и стран бывшего СССР, «Ленте.ру» рассказал известный криминалист, подполковник милиции в отставке Михаил Игнатов.
«Все договоренности в воровском мире происходят на сходках. После того как в апреле 2019 года в УК РФ появилась статья 210.1, которая ввела наказание за занятие высшего положения в преступной иерархии, естественно, от воров в законе пошла ответная реакция.
В свое время в Грузии при президентстве Михаила Саакашвили уже был реализован похожий сценарий с антиворовским законом. Криминальные авторитеты поняли, что теперь и в России их будут хватать и сажать за принадлежность к воровской касте. Но российские воры в законе были готовы к этому.
Если раньше у авторитетов на камеру спрашивали про их статус, чаще всего можно было услышать, как они с гордостью признавались, что являются ворами в законе. Говорили «я — вор!» так, как будто они не воры, а академики. А сейчас времена изменились. Теперь они ведут себя скромней и отвечают так: «Для вас — я не вор, а те, кому надо, и так все знают».
Вот такой уклончивый ответ. Фактически через него авторитет отрекается от статуса. Я на тех сходках не присутствовал, но, видимо, среди воров была достигнута договоренность, что они свой титул отныне не афишируют. И теперь если у авторитета на камеру спрашивают, является ли он вором, тот может ответить «нет» — и это не будет считаться отречением в преступном мире.
Кстати, одним из первых эту новую форму защиты в 2019 году опробовал подмосковный вор в законе Олег Мухаметшин (Муха Люберецкий), который на камеру якобы публично отрекся от титула. Но в воровском мире никаких санкций к нему за это не применили. Фактически воры поняли, что такая форма защиты «прокатила», — и ее взяли на вооружение.
Когда авторитетов в Грузии стали пачками задерживать и сажать, они тоже бравировали своим статусом. И если вор в законе хотел избежать уголовной ответственности, то он должен был публично отречься от титула. Причем запись с отречением оставалась в МВД и после того, как вор освобождался от ответственности. Если же он отказывался отрекаться, то получал пять лет.
К слову, такой же суровый подход к ворам в законе практикуют и в Белоруссии
Как только там появляется вор, он тут же садится в тюрьму — неважно, за что. В Белоруссии у воров под ногами горит земля, поэтому они в основном бегут оттуда. Лукашенко четко сказал: «Мне никаких воров в республике не нужно». А потому там никто с ними не церемонится», рассказал Игнатов.
По его словам, воры в законе 30-х годов, 80-х годов и наших дней — это три большие разницы. Ворам прошлого и не снились блага воров сегодняшних. Раньше традиционно считалось, что у вора не должно быть ни дома, ни семьи.
По сути, вор — он же кто? Бродяга. Его удел — тюрьма: на свободе побыл немножко и опять за решетку, «наводить движуху», как сами воры говорят. Вор должен помогать арестантам, обеспечивать порядок за решеткой и не допускать там беспредела — а потому большую часть своей жизни он должен находиться в местах лишения свободы. Какой уж тут дом и семьи!
По сути, вор в местах лишения свободы привлекал в преступный мир новых участников, пополнял его, делая из обычных хулиганов матерых уголовников
Но сейчас все изменилось. Жизнь не стоит на месте, и преступный мир тоже меняется с течением времени. Нынешние воры избегают тюрьмы, не хотят этой тюремной романтики. У них есть роскошные дома — такие, например, как у Захария Калашова (Шакро Молодой).
Сегодня у воров есть жены (пусть порой и неофициальные) и дети. Они ведут бизнес, зарабатывают деньги, а значит, им есть, что терять тут, на свободе. Поэтому сегодня воры в законе стараются защитить себя и для всего остального мира, СМИ и правоохранительных органов представляются обычными гражданами.
Игнатов также рассказал о том, как опасно сотрудникам правоохранительных органов «сотрудничать» с ворами в законе.
«Но сегодня мы наблюдаем, как задерживаются сотрудники правоохранительных органов, в том числе высокопоставленные, которые пытались строить нелегальный бизнес вместе с ворами в законе и брали от них взятки.
Вот это я никогда и никому из правоохранителей не советовал бы делать
У воров есть свои законы и понятия. И если один из них когда-то дал оперативнику взятку — неважно сколько, начиная от рубля и заканчивая миллионом долларов, то такой опер у вора «с руки съел». А значит, вор вправе управлять им, как угодно.
И если такой опер скажет вору, мол, кто ты такой, чтобы мной командовать? Вор ему ответит: «А ты забыл, с чьей руки жрешь? Ты теперь — ссученный мент, и ты у меня в кармане».
И в этой ситуации силовик ничего уже сделать не сможет: он фактически попал под полный контроль вора в законе
Любая игра с криминальным миром чревата последствиями. Таких ментов либо сажают свои, либо воры сдают за ненадобностью.
Но это еще не самое страшное — ведь можно и «на пере» оказаться [получить ножевое ранение]. Такие случаи тоже бывают, когда находят тело полицейского, убитого при невыясненных обстоятельствах.
Начинают это дело расследовать — и находят, что погибший имел неслужебные контакты с ворами в законе
Я сам по служебной необходимости лично общался с ворами во время работы в столичном управлении РУБОП. И я сделал вывод, что воры — люди грамотные и начитанные. Они прекрасно разбираются в разных областях — в том числе в музыке, искусстве и литературе. Это довольно незаурядные и талантливые люди.
Вообще, дурак, даже самый грозный и накачанный, никогда не станет вором в законе и одним из лидеров преступного мира. Для этого нужны незаурядные умственные способности — и воры, как правило, ими располагают. При этом я не беру в расчет тех, кто покупает воровские титулы за деньги, — я говорю о серьезных людях.
А бывали случаи, когда кто-то из силовиков заводил дружеские отношения с ворами?
Честно говоря, я таких случаев не знал. Были служебные контакты — без этого никуда. Могли быть договоренности по службе. Вот с одним в середине 90-х договорились, что отпускаем его уголовное дело. То есть мы как сторона обвинения ни на чем не настаиваем, он сам с делом разбирается.
А взамен вор прекращает беспредел в Москве с похищениями людей
В итоге этот авторитет откупился и решил свои вопросы, чтобы его не посадили в тюрьму, а в Москве резко прекратились похищения детей бизнесменов и банкиров. Поэтому такие служебные контакты с ворами служат лишь одной цели: найти компромисс, который помог бы снизить уровень преступности», рассказа Игнатов.
«Вор в законе» является элитой преступного мира. Это человек, который живет по строгим правилам и традициям. Согласно воровскому кодексу, сформированному еще во времена СССР, «законник» обязан, хотя бы, один раз отсидеть в тюрьме, жить строго «по понятиям», не сотрудничать с властями и не иметь карточных долгов. Одним из «воров в законе», который всегда строго соблюдал традиции, был Виктор Сидоренко, известный в криминальном мире по прозвищу «Кукла».
Биография
Сидоренко Виктор Борисович родился 1 января 1926 года в городе Ростов-на-Дону. В возрасте 21 год его впервые посадили в тюрьму за совершение разбоя на 5 лет. Жизнь в тюрьме пришлась ему по душе. С тех пор он время от времени вновь возвращался в исправительную колонию. Уже во время первой отсидки его короновали, а среди сокамерников у него появилось прозвище «Кукла».
Список судимостей «вора в законе» по прозвищу «Кукла весьма обширен: в 1952 году его арестовали на 10 лет, в 1955 году на 25 лет, в 1960 году на 25 лет, в 1980 году на 15 лет.
Несложно догадаться, что практически всю жизнь он провел в местах заключения свободы. В воровской среде он сумел стать уважаемым «законником», к его мнению прислушивались правоохранительные органы, представители администрации колонии, а для разрешения спорных ситуаций к нему зачастую обращались сокамерники.
«Кукла», как и подобает «вору в законе» вырастил для себя несколько приемников. По его инициативе был коронован «Уля», «Рог», «Толик Ивдельский», «Кукша», «Седой Крытник Валерка».
Смерть
Не каждому «вору в законе» удалось дожить до столь почетного возраста – до 70 лет. 6 августа 1996 года «Кукла» был убит в городе Челябинск, а спустя 3 дня его тело было захоронено на местном Митрофановском кладбище. Кто мог убить столь уважаемого человека в криминальном мире? Долгое время сотрудники следственного комитета и сами приятели и приемники Сидоренко проводили расследование по этому делу. Существует одна версия, согласно которой Виктор Борисович сдал во время последнего отбывания срока сокамерника-кавказца, обусловлено это тем, что он никогда не воспринимал «законников», которые не относятся к русской национальности. Именно поэтому под конец жизни его стали называть «националистом».
Сидоренко Виктор Борисович, более известный в криминальном мире как вор в законе «Кукла» — известная в криминальном мире личность. Многие люди, которые знали его лично, считают его одним из самых принципиальных воров в законе, который всегда старалась придерживаться старых воровских законов.
Когда в конце 80-ых — начале 90-ых годов в криминал пришли большие деньги, и многие криминальные авторитеты начали отступать от воровских законов, вор в законе «Кукла» остался верен себе и более того выступал против тех, кто решил обогатиться на сложившейся ситуации. Именно за это он нажил себе много врагов.
Посмотрите видео по данному материалу:
Как и полагалось вору в законе, Сидоренко Виктор большую часть жизни провёл в тюрьме. Впервый раз он был осужден за грабеж в 1947 году по статье 245 п. «в» УК БССР.
В 1951 году вор в законе «Кукла» вышел на свободу, но уже в октябре 1952 года был осужден по статье 102 п. «б» УК БССР, ст.1 ч.2 Указа ПВС СССР от 04.06.1947 г. за хищение государственного имущества.
Отбывая наказание в 1955 году он стал зачинщиком беспорядков в тюрьме, за что его осудили по статье 59-3 УК РСФСР, а в 1960 году ему добавил срок по статье 19-82 ч.1 УК РСФСР за совершение попытки побега из колонии.
В 1972 году вор в законе «Кукла» попался на краже и был осужден по статье 15-144 ч.2 УК РСФСР. В 1976 году Сидоренко Виктор вышел на свободу и практически сразу снова отправился в тюрьму. В это раз его снова осудили за кражу по статье 144 ч.3 УК РСФСР.
В 1980 году «Куклу» осудили по статье 77 ч.1 УК РСФСР (Бандитизм), а уже во время отбывания срока ему добавили наказание за то, что он часто шел против сотрудников колонии, по статьям 206 ч.2 (Хулиганство) и 191 (Сопротивление представителю власти) УК РСФСР.
Во время отбывания этих наказаний вора в законе «Куклу» отправили в колонию «Белый лебедь», которая создавалась в первую очередь для того, чтобы снимать короны с воров в законе, заставлять их отказаться от своих убеждений. Но даже в «Белом лебеде» вор в законе «Кукла» остался верен своим идеям и вышел на свободу, сохранив статус «вора в законе».
25 августа на 91 году жизни скончался генерал Сныцерев — личность известная и даже легендарная как в тюремном ведомстве, так и в уголовном мире. Создатель колонии «Белый лебедь», самой суровой зоны в стране, сделал невозможное: Василий Сныцерев заставил более 100 воров в законе отречься от своих титулов. Методы генерала были жесткими — поговаривали, что «Белый лебедь» под его началом стал пыточной зоной, а криминальные авторитеты, ненавидевшие Сныцерева, вынесли ему смертный приговор.
Одним из тех, кто прошел «Белый лебедь» был и известный, ныне покойный криминальный авторитет Рысбек Акматбаев.
В последнем интервью он так рассказывал об этой колонии: «Меня не принимали ни в одном лагере, потому что в деле было написано, что я склонен к побегу, склонен к нападению, так как я физически подготовлен. Поэтому был усиленный надзор. Меня должны были постоянно видеть надзиратели. Я должен был каждые полчаса отмечаться, даже когда спал, дежурные приходили и проверяли, на месте ли Отбывал по всему Союзу, но последнее место — лагерь «Белая лебедь». Сейчас он для смертников, тогда это был лагерь для воров в законе и рэкетиров. Там ломали очень жестоко, зэки зэков охраняли. Убивали, забивали. Сами условия жуткие, если на улице 30 градусов жары, то в камере 60. Окон нет, решетки «царские», в несколько сантиметров толщиной. В таких условиях год прожил».
Историю одного из самых известных и жестоких тюремщиков страны вспоминают российские СМИ.
«Остальных Пахан угробил»
Василий Сныцерев родился в 1929 году в Томской области. О детстве и юношестве будущего генерала известно немного: подростком, сразу после войны, он поступил в ремесленное училище, где и состоялась первая встреча Сныцерева с криминальным миром, которая изменила всю его дальнейшую жизнь. Старший парень из набора, Витя по кличке Пахан, травил младшим байки про воровскую романтику, а затем посылал их красть на базары. Правда, Сныцерева он «вербовать» не спешил — возможно, из уважения к его отцу-фронтовику.
Со временем мать Сныцерева добилась его перевода в Томское военное училище, откуда в 1946 году парня направили на службу в органы МВД: он стал стрелком военизированной охраны. Однажды Сныцерев, получив отпуск, приехал домой и узнал, что Пахана и его подручных — всего 41 человека — поймали и посадили за их темные дела. Об этом Сныцереву рассказал один из его одноклассников по училищу, к тому времени ставший молодым вором в законе.
— Встреча получилась прелюбопытная, — вспоминал Сныцерев. — Зашли в ресторан. Оглядываюсь — вокруг расположились блатные, а я в форме. Но дружок им говорит: «Ребята, это мой кореш». За кружкой пива стали вспоминать ремесленное. «Мы, может быть, тобой гордимся. Хоть один из нас стал нормальным человеком. Остальных Витя Пахан, как видишь, угробил».
По словам Сныцерева, именно в тот момент он осознал, какую опасность представляет даже один вор в законе. С авторитетами необходимо было бороться — но как? Тюрьмы они не боялись, ведь там их авторитет только укреплялся, ни одного из них лагеря не сломили. И Сныцерев понял: нужно создать условия, при которых вору, вышедшему на свободу, веры у уголовников уже не будет.
«Меня вам не запугать»
За свою долгую карьеру Сныцереву довелось служить на разных должностях в Томской и Архангельской областях, в Магадане и на Чукотке, а также в Каргопольском исправительно-трудовом лагере (ИТЛ) — одном из крупнейших в СССР. Но в 1953 году на Колыме Сныцерев впервые попал в действительно крутой переплет.
После смерти Сталина в марте 1953 года во многих советских лагерях начались волнения — зэки ждали перемен. Заводили их и слухи о предстоящей амнистии, которые вскоре подтвердились. Но в одном из лагерей на Колыме витавшее в воздухе напряжение переросло в настоящий бунт — его спровоцировал и возглавил вор в законе по кличке Хищник, матерый уголовник, совершивший семь убийств и севший на многие годы.
Все началось с того, что зэки отказались выходить на работу. Но это было только начало: вскоре они выгнали с зоны всех тюремщиков, оставив лишь медицинский персонал. Бунтари никого не пускали в лагерь, позволяя лишь завозить туда провиант. Власть зэков быстро обернулась беспределом: восемь воров в законе изнасиловали начальника медсанчасти — женщину, которая прошла всю войну.
Пока растерянная администрация лагеря ждала команды сверху, 24-летний Сныцерев решил действовать. Нарушив все возможные инструкции, молодой офицер проник в лагерь, оценил обстановку и благополучно вернулся назад. Когда зэки узнали о лазутчике, то возмутились его дерзостью и в наказание решили выбить Сныцереву глаз. Но офицер, узнав о своем «приговоре», не испугался — и вновь отправился в лагерь, ни слова не сказав администрации.
Он направился прямиком в барак, где располагался «штаб» бунтарей. Навстречу офицеру вышел один из зэков, которому остальные осужденные поручили исполнить «приговор» в отношении Сныцерева. «Не боишься?» — бросил офицеру его «палач». В ответ Сныцерев невозмутимо наставил на противника пистолет — и тот поспешил ретироваться. Затем офицер вошел в барак, подошел к Хищнику и на глазах у замерших зэков приставил оружие ко лбу их главаря со словами: «У меня здесь полная обойма. Сколько есть, все вам достанутся. Меня вам не запугать».
Помолчав немного, Хищник сказал офицеру: «Ладно, начальник, тебе считается [твоя взяла, убедил], иди с богом… Никто тебя не тронет. Завтра выйдем на развод». Сослуживцы Сныцерева были поражены и упрекали его: «Зачем полез в логово? Ведь разорвать могли…» Тот лишь разводил руками: мол, не мог я оставаться в стороне.
«Ты был у Сныцерева — значит, ты уже не вор»
После истории на Колыме карьера Сныцерева быстро пошла в гору. В 1967 году под его руководством создается колония №5 в Димитровграде; Сныцерев становится ее начальником. Семь лет спустя он возглавляет отделение исправительно-трудовых учреждений (ИТУ) УВД Ульяновской области, а в 1980 году становится руководителем Усольского управления лесных ИТУ.
Тогда же Сныцерев воплощает в жизнь задуманное еще в юношеские годы. По его инициативе на базе транзитно-пересыльного пункта при исправительно-трудовой колонии в Соликамске создается единое помещение камерного типа (ЕКПТ) на 240 мест — своеобразная «зона в зоне». Позже соликамская колония получила неформальное название «Белый лебедь»: тюремные ворота украшали фигурки белых лебедей.
Василий Сныцерев установил в соликамской колонии беспрецедентно жесткий режим. Главной целью этого ноу-хау было «перевоспитание» воров в законе, многие из которых были известны своей принципиальностью и буйным нравом.
У Сныцерева были все основания для того, чтобы «закрутить гайки» в «Белом лебеде». Колония пользовалась дурной славой, среди тюремщиков ходила посвященная ей специальная брошюра. В ней говорилось, что на зоне «…процветали картежная игра, пьянство, воровские разборы, совершались акты мужеложства (…). При посещении колоний руководством управления осужденные демонстративно их не замечали и не приветствовали».
Сныцерев решил покончить с этим беспределом — и объявил местным ворам в законе настоящую войну. Отныне вор, попавший в «Белый лебедь», должен был письменно отказаться от своих принципов и принадлежности к воровскому миру, либо сфотографироваться с табличкой, на которой было написано «Я больше не вор». Случалось так, что осужденного авторитета переводили из «Белого лебедя» досиживать срок на обычную зону — но после ЕКПТ он сидел там уже простым зэком.
— Нужно обязательно с ним [вором] провести большую работу, — уточнял в одном из интервью Сныцерев. — Убедить его. Принудить его. Ну и после чего он пишет письмо-заявление на имя начальника подразделения. И говорит, что все, я больше не занимаюсь воровством в законе, я честный человек…
По словам генерала, после каждой его индивидуальной беседы с очередным новичком «Белого лебедя» зэка начинали «прессовать» другие арестанты: «Ты не вор! Ты был у Сныцерева — значит, ты уже не вор!» Постепенно в преступном мире сложился стереотип, что «Белый лебедь» — это центр воровской дисквалификации, а байками о Сныцереве уголовники пугали друг друга. Они же дали начальнику «Белого лебедя» прозвище Архитектор — очевидно, в память о созданном им ЕКПТ.
Воров в законе в стенах «Белого лебедя» «ломали» по-разному. Сотрудники местной оперчасти, которую здесь окрестили «абвером» (название военной разведки в фашистской Германии), изо всех сил пытались подорвать авторитет воров и собрать на каждого побольше компромата. Ходили слухи, что соликамская зона при Сныцереве превратилась в пыточную тюрьму, где зэков избивали до полусмерти, морили голодом и холодом. Впрочем, администрация колонии эти слухи категорически отрицала: по словам тюремщиков, жаловались те осужденные, которые не могли выдержать изоляции от преступной среды и хотели вырваться из «Белого лебедя».
Но если пытки на зоне в Соликамске доказать так и не удалось, то моральное давление на авторитетов никто не отрицал. В первую очередь Сныцерев сумел изолировать самых влиятельных воров в законе от их подручных и прекратить все воровские контакты с внешним миром. В итоге до «Белого лебедя» не доходили ни «малявы» (уголовные послания), ни запрещенные продукты, ни алкоголь и наркотики.
— «Белого лебедя» стали бояться, — рассказывал Сныцерев. — Но не все осужденные, а лишь отъявленные. Здесь они попадали в непривычные условия: изоляция в камере-одиночке, труд как непреложное правило (а вору работать — значит, терять свой статус), перекрытие каналов информации из других зон, нет общака и прочих благ, положенных по рангу.
Поддерживать эти порядки в «Белом лебеде» помогал тщательный отбор сотрудников, ряды которых пополняли лишь самые надежные люди. В свою очередь хозобслугу формировали из зэков, уже сломленных администрацией, или тех, кто всегда недолюбливал воров за их высокий статус в преступном мире. Такие осужденные категорически отказывались выполнять любые просьбы воров в законе — ведь тюремщики приравнивали это к серьезному нарушению. За это зэка из хозобслуги могли легко вернуть в обычную зону, где его ожидала неизбежная расправа за помощь администрации зоны.
— Приемам той работы меня нередко учили сами воры, — говорил Сныцерев. — За что я им сердечно благодарен. Достаточно иметь одного такого «помощника» — и я буду владеть всей информацией, а значит, контролировать обстановку в колонии. Часто нам удавалось предотвращать захват заложников. Когда в 53-54-х годах лагеря вышли из повиновения, воры приняли решение: «к куму», оперуполномоченному, входить сразу по нескольку человек. Чтоб исключить какие-либо переговоры с глазу на глаз. Мы выработали контрмеры: в адрес самого опасного делался почти неуловимый намек, что-то вроде признательности за какую-нибудь мелочь. Но уголовники все подмечают, и кто-то обязательно заметит этот жест администрации и зачтет авторитету в грешок. Но в спокойное время такими методами мы не пользовались.
Кроме того, Сныцерев догадался собирать в одном месте как можно больше преступных лидеров по принципу «два медведя в одной берлоге не уживаются». В итоге внутри ЕКПТ постоянно разгорались конфликты из-за распределения спальных мест и порядка раздачи еды. А еще особо упрямого вора могли подселить в камеру к «сукам» — отступникам от воровского мира, которые согласились на сотрудничество с тюремщиками. И уже сами «суки» добивались от нового соседа отречения от титула.
Иногда тюремщики использовали против воров в законе хитроумные уловки. К примеру, после медицинского обследования вору могли сказать, что у него нашли рак, — и, чтобы получить лечение, ему придется отказаться от своего титула.
Еще одним достижением Сныцерева стало то, что он поставил в равные условия воров и «опущенных» — изгоев среди осужденных. Раньше для вора принять что-либо из рук «опущенного» считалось позором и приравнивалось к потере воровского титула. Но при Сныцереве все изменилось: теперь, если зэк-изгой дежурил на кухне или выполнял функции дневального, ворам в законе приходилось входить с ним в контакт и брать у него пищу и столовые приборы. В конце концов «опущенные» перестали быть изгоями, что поначалу казалось весьма рискованным ходом по меркам уголовной среды. Однако в итоге эксперимент оказался удачным.
Между тем воровской мир был глубоко возмущен происходящим в «Белом лебеде». На очередной сходке авторитеты решили, что отречения от титулов на территории зоны стоит считать фиктивными, а на деле это якобы лишь тактический ход для обмана тюремной администрации. Самому генералу Сныцереву воры в законе и вовсе вынесли смертный приговор — впрочем, привести его в исполнение они так и не сумели.
«В прошлом я был убийцей»
За десять лет, которые Сныцерев руководил «Белым лебедем», через зону прошло более пяти тысяч осужденных и там не было совершено ни одного преступления. По неофициальным данным, Сныцереву удалось сломить более 130 воров в законе. Но, несмотря на все усилия начальника зоны, некоторые воры так и не сломались. К примеру, не отрекся от титула авторитет Коста Бобохидзе (Гиви Дзагуния), который провел в стенах «Белого лебедя» целый год. А вора в законе Виктора Сидоренко (Кукла) тюремщики так и не смогли сломить после семи лет заключения.
Однако самым известным зэком «Белого лебедя» стал легендарный вор в законе Владимир Бабушкин (Вася Бриллиант) — образец следования воровскому кодексу. На какой бы зоне ни оказывался Бриллиант, он категорически отказывался работать, а с тюремщиками контактировал лишь при помощи отборного мата. О том, что «Белый лебедь» станет для него последней колонией, вор в законе догадывался — и делился опасениями со своими сокамерниками. Бриллиант понимал, что рано или поздно ему придется заплатить за свои воровские принципы.
Потерпев неудачу с легендарным вором, Сныцерев взял реванш с преемником Бриллианта — авторитетом Владимиром Кравцовым по кличке Кравец, особо опасным рецидивистом, который провел в местах лишения свободы 18 лет.
— Кравцов пришел к нам из колонии в Свердловской области, — рассказывал Сныцерев. — Когда из того учреждения уходил Владимир Бабушкин — всесоюзный вор в законе по кличке Бриллиант, он сказал, что за него на «хозяйстве» остается Кравец. Поэтому мы считали большим успехом, что убедили Кравцова порвать с преступным прошлым. Он стал работать мастером на производстве. Не скрою, мы приняли кое-какие меры, чтобы уберечь его от «случайностей». Один из корреспондентов, встречавшихся с ним, попросил разрешения опубликовать его фотографии. Кравцов разрешил. «И вы не боитесь расправы?» Знаете, что ответил Кравцов? «Они должны учитывать, что в прошлом я был убийцей…»
Из письменного заявления Владимира Кравцова на имя руководства «Белого лебедя»:
«Решил завязать и объявил об этом. Наступает в жизни какой-то предел, когда все-таки задумываешься: на что тратишь жизнь, и жизнь ли это. После этой «командировки» хочу пожить на свободе. Скажу молодым, кто только встал на кривую дорожку: одумайтесь, не та это жизнь. Нет в ней романтики, одна грязь и страдания. Это я вам говорю, бывший вор в законе».
Еще одним знаменитым вором-отступником стал Василий Лоскутников (Вася Бурят): авторитет, совершивший четыре убийства, на зонах был общепризнанным лидером «отрицаловки» — группы осужденных, категорически отказывавшейся от любого общения с тюремной администрацией. После пребывания в «Белом лебеде» в начале 90-х Вася Бурят публично отказался от своего воровского титула, что вызвало огромный резонанс в криминальном мире.
В эпицентре криминала
За свои многочисленные достижения на тюремном поприще Василий Сныцерев получил целый ряд наград: орден Трудового Красного Знамени, восемь медалей, а также знак «Заслуженный работник МВД». В 1990 году он ушел в отставку и несколько лет прожил в Соликамске, после чего перебрался в Ульяновск, где принял активное участие в ветеранском движении. Сныцерев много помогал ветеранам вооруженных сил и правоохранительных органов, а также посещал местные школы с самой сомнительной репутацией и предостерегал учеников от дел, связанных с криминалом.
Между тем, несмотря на все достижения Сныцерева, у его работы была и обратная сторона. «Белый лебедь» находится в Соликамске — городе Пермского края, от которого до Перми 184 километра по прямой. А поскольку соликамская колония стала местом, через которое прошло огромное количество криминальных авторитетов, находящаяся сравнительно недалеко Пермь долгое время била рекорды по уровню преступности.
— Мы в курсе ситуации, криминальные показатели у нас одни из самых высоких, и так сложилось исторически. Так что нам нет нужды оправдываться, — рассказывал в одном из интервью глава пресс-службы пермского ГУВД Евгений Горбачев. — Историческая вина лежит, пожалуй, на Василии Сныцереве, сконцентрировавшем в регионе невиданное ранее количество криминальных авторитетов.
Этот высокопоставленный офицер ГУИНа в 70-х предложил создать в области специальную зону для воров в законе. Так появился печально знаменитый «Белый лебедь», куда со всей страны свозили генералов преступного мира и где правдами и неправдами их «ломали».
«Белый лебедь» был запретной темой только первые десять лет существования. В 1999 году из ЕПКТ сделали исправительную колонию особого режима для пожизненно осужденных. Сейчас в колонии отбывают наказание в первую очередь убийцы, насильники, члены бандитский формирований и лидеры организованных преступных группировок. Всего за время существования «Белого лебедя» там побывало более четырех с половиной тысяч заключенных.
Мы предлагаем взглянуть на любимую комедию «Джентльмены удачи» под неожиданным углом. А что, если главный злодей там — вовсе не мрачный Доцент, как мы привыкли считать, а совсем другой персонаж — самый безобидный на первый взгляд?
«Эй, ты! Ты зачем мои вещи выбросил?»
Если проанализировать любимый фильм буквально по эпизодам (как это сделал, например, писатель Леонид Каганов), можно обнаружить нечто совсем неожиданное. А именно — главный уголовный авторитет вовсе не Доцент, а именно Вася. К нему тянутся все ниточки… Введя в пустую камеру директора детского сада, милиционеры ему советуют: надо занять лучшее место, а вещи, которые лежат на «VIP-нарах», попросту скинуть на пол. Именно так должен себя вести «пахан». Добрый воспитатель, буквально перешагнув через свой характер и свои привычки, сбрасывает вещи и занимает привилегированное место у окна. Возвращаются «сидельцы» и видят картину: сидит новенький, весь в наколках, и смотрит нахально и вызывающе. Все молчат: не знают, как реагировать. Кто это? А вдруг «авторитет»? И только Али-Баба выступает вперёд и дерзко «наезжает» на неизвестного: «Эй, ты! Ты зачем мои вещи выбросил?». То есть лучшее место в камере принадлежало безобидному «лоху», разбавлявшему бензин ослиной мочой и севшему в первый раз? А не грозному Николе Питерскому, не опытному Хмырю, не вору со стажем Косому?
«Заткнитесь, дайте спать!»
Ночью в камере Евгений Иванович в образе Доцента обсуждает с ворами кражу драгоценного шлема. «Тут помню, тут — ничего…» Рядом спят их сокамерники. И только хитрый Али-Баба притворяется спящим. На самом деле он внимательно прислушивается, запоминая детали. И, узнав достаточно, обрывает самого «пахана» и его приспешников, причём делает это грубо и дерзко: «Слушайте, заткнитесь, дайте спать!» Будь он простым «шестёркой» — не посмел бы и пикнуть.
«Все побежали — и я побежал»
Вася оказался в компании беглецов случайно? «Все побежали — и я побежал»? Как бы не так. Недаром он всю ночь подслушивал. Узнав план побега, Али-Баба решил примкнуть к банде. А потом, естественно, завладеть драгоценным шлемом.
Читайте также: